Это был не подвал. Это камера пыток.
Келси села на кровать. К ее четырем углам был прикреплен комплект кожаных наручников. У Евы перехватило дыхание, тошнота вернулась.
Кайл устроился на пластиковом стуле после того, как усадил малышек на собачью лежанку.
– Ложись, – сказал он Еве.
Ей не понравилась пустота в его глазах. Она подумала о том, чтобы броситься к двери, но он все еще держал пистолет. Она неохотно села рядом с Келси на койку.
– Ты в порядке? – спросила она свою дочь.
Кайл кивнул Келси, которая взглянула на Еву, прежде чем встать. Медленно, обдуманно она надела наручники на запястья матери. Ева начала сопротивляться, и Кайл снял пистолет с предохранителя. Она подумала о мертвой Флоре наверху. Что значило еще одно тело для этого монстра? Ева будет сотрудничать – пока. Они с Келси найдут способ выбраться из этой дыры.
Маленькая брюнетка начала плакать. Кайл протянул руку и положил ей на плечо.
– Ана, хватит.
Девочка напряглась и придвинулась ближе к сестре.
– И ноги тоже, – сказал он Келси.
Та начала протестовать. Кайл указала на шкуру на стене, и глаза ее дочери затуманились. Она схватила мать за лодыжки и выпрямила их, прежде чем закрепить кожаные ремни.
– Ты первая, – сказал Кайл. – Все, что захочешь. Без ограничений.
– Я пас.
– Разве это не был приз за последний раунд? Ты должна быть первой. Получить удовольствие. Ты отказываешься от приза?
– Я хочу больше времени проводить наверху.
– Мы так не договаривались.
– Так и я не думала, что следующей будет она!
– Что ж, Келси, боюсь, у тебя нет выбора.
Келси вызывающе выпятила подбородок в манере, которая была слишком хорошо знакома Еве.
– Я нужна тебе.
– Знай свое место. – Кайл встал и подошел к шкуре. Он осторожно прикоснулся к ней, провел бледной рукой по грязной поверхности. Действие было нежным, почти чувственным. За исключением возбужденного блеска в его глазах. – Ты можешь присоединиться к своей матери на кровати. О, мне бы это даже понравилось! – Он улыбнулся. – Тебе это тоже может понравиться.
Келси сплюнула на пол.
– Пошел ты.
Голова Евы раскалывалась, во рту было мучительно сухо – слишком сухо, чтобы произносить слова. Она могла только наблюдать за этим странным противостоянием между сумасшедшим и ее дочерью так, как наблюдала бы за терпящим крушение самолетом, – одновременно зачарованно и подавленно.
Она подумала о своем пистолете, который бесполезно лежал в ее сумочке в машине Флоры. Если бы она могла заставить его развязать ее, возможно, она смогла бы выбраться отсюда. Ключи все еще были в машине. Она могла сбежать – со своей дочерью или без нее.
Келси встала с кровати, прошла через комнату и прислонилась к деревянному столу.
– Я отведу девочек наверх. Ты можешь делать свое дело.
– Но я бы хотел посмотреть на твою работу, – возразил Кайл. – Мне куда приятнее заниматься ими после того, как ты их разогреваешь.
– Ладно. Я воспользуюсь своим призом, просто ничего с ней не делая.
Лицо Кайла побагровело. Он помахал пистолетом.
– Сними с нее одежду.
– Нет.
– Ты разочаровываешь меня, Келси. Я думал, ты сама хочешь этого. После всего, что она сделала с тобой – лишила тебя наследства, выслеживала тебя, – я подумал, что тебе понравится провести с ней немного времени.
Глаза Евы расширились. Келси доверилась этому монстру?
Она наблюдала за лицом Келси в поисках признаков раскаяния, стыда… Но видела только вызывающе выпяченный подбородок, ясные и умные глаза, такие же холодные, как у него. «Ты должна заслужить его, мама».
Кайл двинулся к Келси, держа пистолет наготове. Понизив голос, он почти умоляюще сказал:
– Ну же! Сними с нее одежду. Только это.
– Тогда я отведу девочек наверх?
– Ты же знаешь, я не могу этого допустить.
Было ли это одним из трюков Келси? Убедить его позволить ей побродить наверху, чтобы у нее появилась возможность сбежать. Вернется ли она за Евой? Но, очевидно, Кайл ей не настолько доверял.
Ева попыталась отвлечься от дискомфорта, страха, тумана в голове и сухости во рту. Итак, она потянула за ниточки. Она позволила заманить себя в ловушку… Да, в этот самый момент она отчетливо поняла, что, если дать Келси шанс, та сбежит, бросив ее.
Ева сказала:
– Келси, развяжи меня. Я верну тебя в завещание. Ты сможешь вернуться домой, без вопросов.
Кайл возразил:
– Никто не вернется домой.
Келси перевела взгляд с него на близнецов, потом на свою мать. Глубоко вздохнула.
– Давай я отпущу ее, Кайл.
– Не смей, мать твою, двигаться! Я пристрелю ее, Келси! И тогда в этих наручниках снова окажешься ты.
Тихо, спокойно Келси произнесла:
– Ты же понимаешь: мне на самом деле все равно, застрелишь ты ее или нет. И уж тем более ты не сможешь пристрелить обеих. К тому времени, как ты убьешь мою мать, я уже преодолею ступеньки и сбегу. Или даже запру тебя здесь.
Келси кивнула в сторону выхода. Она была в шаге от него, Кайл – на другом конце комнаты.
Саммерс улыбнулся, и в эту секунду Ева поняла, что они оба получали удовольствие от той маленькой сценки, которую разыгрывали. Ее дочь встретила такого же психа, как она сама, – вот уж действительно больная, извращенная пара!
И жизнь Евы зависела от этих двоих.
– И чего же ты хочешь? – наконец спросил Кайл. Он смотрел на своих дочерей, разговаривая с Келси и направляя пистолет на Еву.
– Я раздену ее, хорошо. Потом позволю тебе делать с ней все, что заблагорассудится. Но никаких необратимых повреждений! После этого ты ее отпустишь. В обмен на свою жизнь она возвращает меня в завещание, а в остальном оставляет меня, черт возьми, в покое – и никому ничего не говорит, иначе мы выследим ее.
– А ты?
– Я останусь, но больше никакого подвала. Я хочу равных прав.
– Я уже несколько недель отрицаю твое присутствие в Нихле. Я не могу сейчас признать тебя публично!
– В таком случае я пока останусь здесь, в этом доме, за закрытыми дверями. Будем работать вместе. – Она наклонила голову и сладким голоском произнесла: – Я нужна тебе!
Его внимание переключилось на дочерей.
– Мне действительно нужен кто-то, кто позаботился бы о девочках.
– Я могу этим заняться, ты же знаешь, что могу.
Ева наблюдала за ним, пока он обдумывал варианты. Она видела бездонную дыру разврата, голода и тьмы, но именно голод двигал им. Похоть затуманила его разум, и Келси собиралась воспользоваться этим. Келси знала, как контролировать свои порывы, как набраться терпения, устроить ловушку и дождаться подходящего момента. Она занималась этим всю свою жизнь.
Кайл кивнул.
– Пойдет.
Келси вернулась к койке. Она начала расстегивать блузку своей матери. Ева закрыла глаза, проглатывая унижение, усмиряя гнев. Выход был – вот этот. Единственный выход. Когда она снова открыла глаза, Кайл смотрел на них – казался загипнотизированным происходящим, его глаза были прикрыты тяжелыми веками. Малыши в полусне свернулись рядом калачиком. Слава богу, они не станут свидетелями того, что должно было произойти.
– Я сделаю то, что вы оба хотите, – шепнула Ева. – Если ты меня отпустишь, я никогда не скажу ни слова об этом. Ты вернешься в завещание. Я даже переведу деньги – столько, сколько вы оба захотите.
Ева почувствовала, как пальцы дочери провели линию по ее шее. Прикосновение было нежным, мягким.
Келси наклонилась и прошептала:
– Проблема в том, мам, что я хочу их все.
Резким и внезапным движением Келси приподняла и толкнула кровать. Та врезалась в Кайла, сбив его с ног. Дочь подхватила выпавший из его руки пистолет, без колебаний прицелилась ему в голову и нажала на курок. Кайл бросился на пол. В маленьком пространстве звук был оглушительным, и девочки проснулись, крича и зажимая уши руками.
Келси снова прицелилась, но Кайл был быстр. Он побежал наверх как раз в тот момент, когда Келси снова нажимала на курок.
