Ознакомительная версия.
Ливайн прибыл в Нассау во время уик-энда Дня труда 1985 года. Уравновешенный и самоуверенный, он быстро овладел ситуацией, принизив КЦББ в глазах Майера и Плечера, назвав ее некомпетентной. Он сказал банкирам, что до тех пор, пока они будут выполнять его указания, беспокоиться не о чем.
Ливайн быстро обрисовал им план действий. Он велел Майеру взять на себя ответственность за инициирование торгов. «Если вы пойдете в КЦББ и скажете им, что вы самостоятельно принимали решение по торговле этими акциями, – объяснял Ливайн, – то поступите умно. Вы портфельные менеджеры, которые решили купить эти ценные бумаги и разместить их в своем портфеле. КЦББ не сможет доказать обратное».
Ливайн признал, что тому или иному юристу КЦББ может показаться невероятным, что кто-то, обладая такой квалификацией и столь ограниченным опытом работы с ценными бумагами, как Майер, мог оказаться настолько проницательным, чтобы неоднократно и точно распознавать мишени поглощений до публичных объявлений. Но Майеру следовало настаивать, что все было именно так. Майер должен был убедить следователя в том, что на эти компании как на вероятные мишени поглощений его навели собственные исследования. Ливайн заверил Майера, что снабдит его соответствующими исследовательскими материалами, которые ему в этом помогут. Нужно было непременно отвести любые подозрения, что инициатором торговли акциями на самом деле являлся клиент Bank Leu. Сам же Майер как банковский служащий не мог по закону считаться инсайдером.
Кроме того, Ливайн посоветовал банкирам нанять хорошего адвоката, чтобы сбить КЦББ со следа. Он предложил Питта, бывшего генерального юрисконсульта КЦББ, имевшего теперь частную практику в вашингтонском офисе Fried, Frank, Harris, Shriver & Jacobson. Ко времени отъезда Ливайна Майер и Плечер испытывали огромное облегчение. Они вкратце изложили план обмана КЦББ главному управляющему багамского филиала Жану-Пьеру Фрессу. «Это, похоже, правильный путь», – согласился Фресс.
* * *
Тучный Харви Питт грузно уселся на банкетку в холле «Поло» нью-йоркского отеля «Уэстбери». Бородатый, слегка растрепанный 40-летний адвокат разительно отличался от рослого, худощавого, ухоженного Фресса, который остановился в отеле, прилетев в Нью-Йорк для личной встречи с Питтом.
Фресс впервые позвонил Питту сразу после встречи с Ливайном в уик-энд Дня труда.
«Почему вы позвонили мне?» – спросил Питт Фресса.
«Вы человек известный, – сказал Фресс. – Мы слышали о вас». Фресс вежливо улыбнулся и не стал вдаваться в подробности.
«Ох уж эти швейцарцы», – подумал Питт. Было очевидно, что Фресс больше ничего не скажет о том, как он узнал о Питте.
Фресс изложил в общих чертах историю контактов банка с КЦББ, и собеседники немного поговорили о расследованиях КЦББ. Во время разговора Фресс держался непринужденно, а затем сказал, что в силу того, что ему нужно вернуться в Швейцарию, Питту скоро придется иметь дело непосредственно с Майером.
«Он потрясающий управляющий портфелем, – сказал Фресс о Майере, исправно повторяя небылицу, сочиненную вместе с Ливайном. – Он очень проницателен. Он блестяще поработал на наших клиентов».
Когда Фресс назвал количество сделок, фигурировавших в списке КЦББ, Питт почувствовал озабоченность. Большинство расследований КЦББ, о которых он знал, касалось только одной сделки. Питт подумал, что ему следовало бы посетить банк в Нассау, но Фресс сказал, что Майер планирует через несколько дней прилететь в Нью-Йорк и встретиться с Питтом.
Питт впервые встретился с Майером 18 сентября в офисе Fried, Frank в нижней части Манхэттена. Хорошо одетый Майер был спокоен и обаятелен и производил впечатление светского и уверенного в себе человека. Его очаровательная жена была моложе и выше него.
Проинструктированный Ливайном, Майер пространно рассказывал о своих провидческих способностях в приобретении акций и успехах в управлении торговыми счетами клиентов Bank Leu. Он настойчиво утверждал, что акции, из-за которых разгорелся сыр-бор, он покупал, руководствуясь, «как положено», результатами собственных исследований. Встреча закончилась около шести вечера, и Майеры вернулись в свой номер в отеле «Уолдорф-Астория».
* * *
В тот же день Питер Соннентал, один из членов следственной комиссии КЦББ, вошел в огромный, отделанный в стиле «арт-деко» вестибюль «Уолдорф-Астории». Быстро пройдя через шумный вестибюль, он остановился у регистрационной стойки.
«Скажите, пожалуйста, в каком номере остановился Бернхард Майер?» – вежливо осведомился Соннентал.
«Мы не даем такую информацию», – ответил клерк.
«Но я представитель государственной власти», – сказал Соннентал.
Клерк, однако, стоял на своем, поэтому Соннентал решительно взял лист бумаги и ручку и торопливо выписал требование к администрации «Уолдорф-Астории» о разглашении номера комнаты Майера под угрозой судебного преследования в случае отказа. Ошарашенный клерк отнес бумагу администратору, и Соннентал немедленно получил необходимую информацию. Майер вселился в номер 2341, находящийся в «Уолдорф тауэрс», эксклюзивной секции отеля.
Соннентал поднялся на лифте, быстро подошел к номеру Майера и постучал. Недавно вернувшийся в номер и ни о чем не подозревавший Майер открыл дверь. Соннентал вручил встревоженному банкиру официальный конверт федеральных властей, в котором были две повестки: одна представляла собой требование о предоставлении отчетов банка, а другая, более угрожающая, – требование о предоставлении отчетов обо всех личных торговых операциях Майера.
Майер был ошеломлен как тем фактом, что КЦББ разыскала его в Нью-Йорке, так и самими повестками. (Ранее КЦББ дала таможенному управлению указание немедленно сигнализировать о въезде Майера в страну, если таковой произойдет. Таможня в свою очередь сообщила в Комиссию, что Майер прибыл в Соединенные Штаты и указал в качестве своего адреса отель «Уолдорф».) Около 5.30 пополудни исступленный Майер позвонил Питту. От его прежней любезности не осталось и следа. Теперь и Питт испытывал тревогу. КЦББ прибегла к необычной тактике. Агентство вело жесткую игру.
Питт попытался успокоить Майера, но тщетно. Напуганный до смерти, тот не покидал гостиничного номера трое суток.
* * *
После отчаянного звонка Майера Питт не терял времени даром. Спустя четыре дня он вылетел на Багамы с коллегой из Fried, Frank Майклом Рочем. Все эти дни команда адвокатов фирмы спешно анализировала расследуемые сделки с акциями, составляя списки вовлеченных людей и пытаясь привести все к общему знаменателю. Это ничего не дало. Питт решил было, что речь идет о целой сети инсайдеров, но потом отогнал эту мысль. Она казалась слишком натянутой. Отсутствие явного источника информации придавало рассказу Майера достоверность, хотя число сделок и неизменно точный выбор времени по-прежнему выглядели подозрительно.
Питт и Роч встретились с Майером, Плечером и американским эмигрантом Ричардом Кулсоном – бывшим адвокатом в Cravath, Swaine & Moore, а ныне консультантом Bank Leu. Майер, очевидно, был за старшего, хотя Кулсон часто говорил от имени банка.
К заявлениям Майера о том, что тот занимался тщательным анализом акций, Питт относился скептически, но он не хотел вступать в прямую конфронтацию со своим новым клиентом. Вместо этого он попытался избежать опасности лжи со стороны последнего. «Возможно, вы боитесь говорить правду, – мягко сказал Питт. – Но мы очень хорошие адвокаты. Если вы скажете нам правду, то мы, вероятно, сможем вам помочь».
Кулсон был категоричен. «Берни совершал легальные торговые операции, и точка», – ответил он. «Мы представим наше объяснение в КЦББ, и этого, полагаю, будет достаточно», – сказал он с нажимом. Представители банка предложили, чтобы Майер и другие дали показания под присягой, дабы убедить КЦББ в том, что успех торгов объясняется проницательным отбором акций, не вступающим в противоречие с законами другого государства.
Руководство банка не собиралось отступать от собственной версии, но было обеспокоено. Предание огласке факта расследования деятельности банка со стороны КЦББ могло свести на нет усилия банка, направленные на создание бизнеса в Соединенных Штатах. Bank Leu не хотел портить отношения с КЦББ. Вместе с тем банк был непреклонен в своем нежелании разглашать имена своих клиентов или предоставлять данные о торговле по их счетам. Во-первых, это было запрещено банковским законодательством Багамских Островов, а во-вторых, разоблачения такого рода нарушили бы издавна поддерживаемую в банке традицию конфиденциальности операций.
По возвращении в Вашингтон Питт и Роч связались с КЦББ и начали подготавливать почву для приезда Майера. В итоге Питт встретился с Уонгом, Сонненталом и другими юристами КЦББ, участвовавшими в расследовании.
Следователи КЦББ с нетерпением ожидали разъяснения по сомнительным сделкам. Питт повторил объяснение, одобренное Кулсоном, настаивая на том, что Майер принимал решения об инвестировании по целому ряду контролируемых счетов банка. Питт сказал, что клиенты банка никак не вмешивались в управление портфелями, вследствие чего никакой инсайдерской торговли, являющейся, очевидно, предметом расследования КЦББ, быть не могло. В подтверждение доводов банка Питт предложил представить банковские документы без имен клиентов. Майер, добавил он, готов свидетельствовать под присягой. Питт попросил об одном: дать банкирам еще немного времени для сбора материалов. С трудом сдерживая скептицизм, юристы КЦББ неохотно согласились.
Ознакомительная версия.
