Дэн Браун - Цифровая крепость

Английское слово sincere, означающее все правдивое и искреннее, произошло от испанского sin сега — без воска. Этот его секрет в действительности не был никакой тайной, он просто подписывал свои письма словом «Искренне». Почему-то ему казалось, что этот филологический ребус Сьюзан не обрадует.

— Хочу тебя обрадовать. Когда я летел домой, — сказал он, желая переменить тему, — я позвонил президенту университета.

Сьюзан радостно встрепенулась.

— Скажи, что ты ушел с поста декана. Дэвид кивнул.

— В следующем семестре я возвращаюсь в аудиторию. Сьюзан с облегчением вздохнула:

— Туда, где твое подлинное призвание. Дэвид улыбнулся:

— Да. Наверное, Испания напомнила мне о том, что по-настоящему важно.

— Помогать вскрывать шифры? — Она чмокнула его в щеку. — Как бы там ни было, ты поможешь мне с моей рукописью.

— Рукописью?

— Да. Я решила ее издать.

— Издать? — Он с сомнением покачал головой. — Издать что?

— Некоторые идеи о протоколах вариативных фильтров и квадратичных остатках.

— Стопроцентный бестселлер. Она засмеялась.

— Сам удивишься.

Дэвид сунул руку в карман халата и вытащил маленький предмет.

— Закрой глаза. У меня есть кое-что для тебя. Она зажмурилась.

— Попробую угадать. Безвкусное золотое кольцо с надписью по-латыни?

— Нет. — Он усмехнулся. — Я попросил Фонтейна передать его наследникам Танкадо. — Он взял ее руку и натянул что-то на палец.

— Лжец, — засмеялась Сьюзан, открывая глаза. — Я же угада… — Но она замолкла на полуслове. На ее пальце было не кольцо Танкадо. Это было другое кольцо — платиновое, с крупным сверкающим бриллиантом.

Сьюзан охнула.

Дэвид посмотрел ей в глаза:

— Ты выйдешь за меня замуж?

У нее перехватило дыхание. Она посмотрела на него, потом на кольцо. Глаза ее увлажнились.

— О, Дэвид… у меня нет слов.

— Скажи «да».

Она отвернулась. Дэвид терпеливо ждал.

— Сьюзан Флетчер, я люблю вас. Будьте моей женой. Она подняла голову. Глаза ее были полны слез.

— Прости меня, Дэвид, — прошептала она. — Я… я не могу.

Дэвид даже вздрогнул. Он смотрел в ее глаза, надеясь увидеть в них насмешливые искорки. Но их там не было.

— Сью… зан, — заикаясь, начал он. — Я… я не понимаю.

— Я не могу, — повторила она. — Я не могу выйти за тебя замуж. — Она отвернулась. Ее плечи подрагивали. Она закрыла лицо руками.

Дэвид не мог прийти в себя.

— Но, Сьюзан… я думал… — Он взял ее за дрожащие плечи и повернул к себе. И тогда он увидел, что Сьюзан вовсе не плакала.

— Я не выйду за тебя замуж! — Она расхохоталась и стукнула его подушкой. — До тех пор, пока ты не объяснишь, что такое «без воска»! Ты сводишь меня с ума!

Говорят, что смерть проясняет все. Токуген Нуматака теперь знал, что это именно так. Стоя над гробом в таможенном зале аэропорта Осаки, он ощущал горькую ясность, какой не знал прежде. Его религия говорила о взаимозависимости жизней, но у Нуматаки никогда не оставалось времени для религии.

Таможенные чиновники вручили ему конверт со свидетельством о рождении и документами на усыновление.

— Вы единственный родственник этого парня, — сказали они. — Мы с большим трудом вас нашли.

Мысли Нуматаки перенеслись на тридцать два года назад, в дождливую ночь, в больничную палату, где он оставил умирающую жену и калеку-сына. Он сделал это во имя менбоку — чести, — от которой осталась лишь бледная тень.

Среди бумаг оказалось золотое кольцо. Надпись Нуматака не понял. Да и какая разница: слова для него больше ничего не значили. Он бросил единственного сына. И вот теперь жестокая судьба их соединила.