Минкс бросила поводья и вытащила нож, готовясь к задушевной беседе с Арией Чилени.
В освещенном свечами вестибюле находились Огастес Понс, Пупс и Сезар Саброзо в одних ночных рубахах, и лица их выражали недоумение и ужас.
— Что там случилось? — спросил Понс у прибывших, когда они проходили мимо него к лестнице. Увидел тесак и нож, измазанную болотной грязью одежду, и добавил к своему вопросу еще один — голосом испуганного ребенка: — Там опасно?
— Ага, — ответила Минкс. — Даже очень. Где мадам Чилени?
— Наверху, на самом верху, на третьем этаже. Она и Таккеры.
— А Штучка? — спросил Мэтью.
— С ними. Они шли в библиотеку на балкон, посмотреть. Что-то взорвалось, вы разве не слышали?
— Да, — ответил Мэтью. У него все еще звенело в ушах. — Еще как слышали.
— А потом как затряслось! — сказал Пупс, делая огромные глаза. — Прямо конец света.
— Для некоторых, — зловеще пообещала Минкс.
Она устремилась вверх, прыгая через две ступеньки, и пламя свечей играло на лезвии ее ножа. Мэтью не отставал от девушки, но заметил множество новых трещин в стенах, а витраж, где был изображен Темпль с налитыми кровью и полными ужаса глазами, рухнул на ступени и рассыпался на бессмысленные осколки. Мэтью и Минкс не успели еще подняться, как замок застонал от нового толчка, подобно больному старику в тяжелом сне, и где-то в стенах со звуком пистолетных выстрелов стали трескаться камни под натиском самого Господа Бога.
Мэтью решил, что только у Таккеров могло хватить глупости вылезать на самый высокий балкон замка Фелла, когда происходит землетрясение. У мадам же Чилени голова до сих пор была не совсем в порядке после того, как доктор потерял свою. Минкс распахнула пару полированных дубовых дверей, а Мэтью тем временем обнаружил именно то, что рассчитывал увидеть: Таккеры в мятой одежде, пьющие из бутылок, взятых со стола, а Штучка в темно-зеленом, зажатая между ними, глядит сквозь отрытые балконные двери на хмурый серый свет, надвигающийся на море.
— Хо-хо! — сказал Джек, качаясь, с бутылкой, приставленной к губам.
— Пацан, — добавил Мэк, раскинувшийся на черном кожаном кресле с бутылкой в одной руке и опираясь другой на пол сзади.
Братья любили выпить — и конец света вовсе не был им помехой в этом увлекательном занятии.
Мэтью заметил, что землетрясение сбросило с полок несколько десятков томов. Их топтали равнодушные сапоги Таккеров, и с разорванными страницами и продырявленными переплетами они походили на раненых солдат.
— Где Ария Чилени? — спросила Минкс.
— Тут была, — ответил Мэк.
— А теперь нету, — добавил Джек.
— Я должна ее найти, — сказала Минкс Мэтью. — Должна рассчитаться с паршивкой — от его имени. Понимаешь?
— Я тут справлюсь, — кивнул он. — Но ради Господа Бога, будь…
— Я всегда осторожна, — перебила девушка. — Ради себя самой.
Она повернулась и вышла, оставив Мэтью в обществе двух скотов и молодой женщины, которую ему предстояло вырвать из их лап.
— Ты слышал, как грохнуло? — спросил Джек. — Домишко трясся, как блядь с мандавошками. — Налитые глаза уставились на тесак. — Ты чего задумал, пацан? Недоброе?
— На самом деле, — ответил Мэтью, — очень даже доброе. Я уезжаю с этого острова через час, а ее беру с собой. — Он показал факелом на индеанку, обернувшуюся к нему. Лицо ее было лишено выражения — совершенная пустая красота. Волосы цвета воронова крыла чуть шевелились на ветру из распахнутой балконной двери. Она ждала и знала, что он не уйдет отсюда без нее.
— Блин, — сказал Джек. Мотнул головой. Едко улыбнулся. — Ну ты и тип, Спейди.
— Я не Натан Спейд. Меня зовут Мэтью Корбетт. Чтобы вы помнили, кто вас обставил.
Ошеломленное молчание было ему ответом. Потом Мэк медленно встал, держа в руке бутылку. На лицевых костях сильнее натянулась кожа, глаза заблестели.
— Корбетт, засранец ты мелкий… так вот… никуда ты Штучку не потащишь…
— …пацан, — договорил Джек, скрипнув зубами.
— Не будешь ли ты так добра подойти сюда? — спросил Мэтью у девушки.
Тут Мэк Таккер разбил бутылку о край стола, обхватил Штучку за шею сзади и приложил зазубренный край к лицу девушки. Она вздрогнула, но больше ничем не выдала своих чувств.
— А ты ее забери, — сказал Мэк. — Потому что через минуту она никому нафиг нужна не будет.
С этими словами младший Таккер провел острым краем стекла по девичьей щеке, и ярко-красная полоса крови, как предупреждающая линия, отметила лицо индеанки.
Джек фыркнул, смеясь. Девушка задрожала, не сводя грустного взгляда с Мэтью. Ее рука отчаянно отталкивала бицепс Мэка, но сил у девушки было недостаточно. Мэтью сжал факел и тесак и шагнул вперед — биться.
Минкс Каттер знала, какая дверь ведет в комнату мадам Чилени. Она постучала, дождалась, пока повернется ручка, и изо всех сил ударила в дверь ногой.
Дверь распахнулась, отбросив Арию Чилени в глубину комнаты, и женщина опрокинулась на спину, перелетев через мягкое кресло. Минкс вошла, отметив, что Ария одета в неброское серое платье, а на кровати стоит сумка, куда она собирала вещи. Кажется, мадам Чилени собиралась покинуть замок — возможно, поискать более безопасное место. При свете восьмисвечевой люстры было видно, что в стенах появились новые трещины, а на постели лежат куски штукатурки.
— Что с вами? — Ария села, потирая прикушенную окровавленную губу. — Вы с ума сошли?
Только теперь она заметила нож.
— Нет, мадам Чилени, я не сумасшедшая, а напротив, целеустремленная. Я пришла вас убить.
— Что?
— Убить, — повторила Минкс. — За моего Натана.
Послышался звук резкого вдоха.
— Да, — отреагировала на эту безмолвную реплику Минкс. — Натан был моим любовником. Моей любовью, — пояснила она. — Вы его убили, Мэтью мне это подтвердил.
— Мэтью? Какой еще…
— На вранье нет времени. Вставай и получи вот это в свое черное сердце!
Ария Чилени поднялась на ноги. Глаза у нее расширились. Она схватилась за ручку своей сумки и тем же движением махнула ею в сторону Минкс. Та успела отклониться, а Ария быстро сунула в сумку руку и вытащила короткое, но опасное лезвие. Метнув сумку в Минкс, она бросилась за ней сама с ножом, направленным в лицо девушки.
— Давай, пацан! — издевался Мэк Таккер, продолжая резать щеку Штучки разбитым стеклом. Мэтью шагнул к нему, занося тесак, а Джек Таккер внезапно бросил в него свою бутылку, меня в голову, но попал в левое плечо, потому что Мэтью уклонился.
Джек, издав вопль ярости, с налитым кровью лицом бросился через весь зал на Мэтью.
Тут ожила Штучка — красивая девочка, Бог знает сколько времени просидевшая одна. Схватив Мэка за руку, она впилась зубами в его ладонь. Он завопил от боли и захватил горсть ее волос.
Разбитое стекло очутилось возле ее горла. Она двинула ногой ему в голень и вырвалась, а братец Джек тем временем столкнулся с Мэтью и стал вырывать у него и факел, и тесак одновременно. Он попытался ударить юношу коленом в пах, а рыжая голова снова бросилась навстречу черепу Мэтью, но Мэтью уклонился от этих ударов, предвидя их, и, резко повернувшись, отбросил от себя Джека со всею силой отчаяния.
— Убей его! Убей его! — ревел Мэк, а индеанка прыгнула ему на спину и сгибом руки захватила сзади его горло. Он стряхнул ее с себя и бросился на Мэтью с разбитой бутылкой.
Но прежде, чем он мог бы допрыгнуть, остров Маятник встряхнуло еще раз. Дощатый пол библиотеки затрясся, по выражению Пупса, как при конце света, затрещало так, будто хрустнули кости гигантского чудовища. Где-то глубоко во внутренностях замка раздался гулкий звон, похожий на удар молотка по экзотическому гонгу. Разлетелись окна балкона. Лица херувимов рухнули с облаков потолка на пол, обнажив безобразные пятна серой штукатурки. Мэтью упал на колени, оба брата покатились по полу. Факел выпал из пальцев Мэтью, и рассыпанные вокруг книги объяло пламенем.
Вот тут и начался настоящий ужас, потому что трясущаяся в муках земля раскачала фундамент замка, вся библиотека разом наклонилась на двадцать градусов к обрыву, к океану, и полетели с полок бумажными нетопырями книги.
Мэтью, братья Таккеры и потерявшая равновесие Штучка заскользили по искривившемуся полу, покрытому горящими книгами. Балкон со звуком пушечной пальбы стал отваливаться от каменных скреп и кусок за куском рушиться в океан.
Оконные портьеры втянуло наружу и вниз, как в водоворот, но они зацепились за нависшую балюстраду. Землетрясение рвало замок Фелла в клочья, как гнилой пергамент. Серое утро обернулось открытой пастью, готовой поглотить Мэтью, Таккеров и Штучку.
Оставшийся на балконе одинокий морской конек кувыркнулся вниз в своей последней скачке. Мимо скользящих человеческих фигур проносилась библиотечная мебель и горящие книги, а решатель проблем из Нью-Йорка отчаянно тянулся к окровавленной Штучке, пытающейся зацепиться за разлетающиеся щепой половицы. Левой рукой он ухватил девушку за правую, но они вместе сваливались за край.
