Атланта. Неделю спустя
Это был один из тех вечеров начала лета в Атланте, когда еще не вспоминаешь о том, что температура скоро перевалит за девяносто[125] и любое шевеление воздуха будет восприниматься как освежающий ветерок. Лэнг с Герт прогуливали Грампса по Пичтри-стрит. Шли они медленно, чтобы собака могла в свое удовольствие обнюхивать все метки, которые ее сородичи оставляли на узком газоне между тротуаром и улицей, и отвечать им тем же.
Завтра Герт должна была уехать. Рейлли думал только об этом.
— Лэнг, ты уже выбрал бене… бенефиц… — небрежным тоном начала она.
— Бенефициариев фонда? — отозвался он. — Пока нет. Я все сузил, решил создать Центральноамериканские фонды помощи, специализирующиеся на обучении и медицинском обслуживании таких детей, как Джефф. Только для знакомства с претендентами на материальную поддержку мне придется набрать целый штат. Если я буду беседовать со всеми, мне придется бросить юридическую практику.
Герт остановилась, предоставив Грампсу возможность изучить особенно интересный клочок земли площадью в несколько квадратных футов.
— Не понимаю, — заявила она. — Если деньги идут из Церкви к тамплиерам, а от них к тебе, то почему ты просто не возвращаешь их Церкви?
Лэнг понимал, что это сказано неспроста. За время знакомства с Герт он усвоил, что она редко озвучивала бессмысленные вопросы.
— По двум причинам. Во-первых, допустим, что деньги вернутся в Церковь. Тамплиеры очень скоро узнают об этом и просто увеличат свои поборы, если еще не сделали этого. Во-вторых, у меня и у Церкви разные приоритеты. Давай называть вещи своими именами. В странах с ограниченными ресурсами дети как можно раньше должны учиться контролю над рождаемостью и безопасному сексу, чтобы не заражаться СПИДом. Такую постановку вопроса Церковь наверняка не одобрит.
— Святой престол будет и дальше платить этим мерзавцам, пойдет на все, лишь бы мир не узнал о том, что тело Иисуса на самом деле не возносилось в Небеса?
Грампс так рванулся вперед, что чуть не вырвался из рук Герт.
Лэнг протянул руку у нее за спиной, перехватил поводок и сказал:
— Не торопись, милая. Конечно, я не богослов, но мне кажется, что Христос, хоть так, хоть этак, обладал божественной сущностью. Церковь в самом начале своей деятельности допустила ошибку, которую никак не хочет признать.
Герт забрала у него поводок и проговорила:
— Прикоснуться к могиле Сына Божьего! Это, наверное, то еще путешествие… приключение.
У Герт была особая, неповторимая манера смешно надувать щеки, когда она пыталась употребить какой-то оборот на английском языке, в котором не была уверена.
— Тогда я об этом совершенно не думал. Я… — Он остановился и обнял ее обеими руками за талию. — К черту могилы, к черту тамплиеров. Герт, я не хочу, чтобы ты уезжала.
Она положила голову ему на плечо. Какая-то пара, проходящая мимо, чуть не натолкнулась на них, но мужчина и женщина тут же заулыбались и посторонились.
— А какой смысл мне… э-э… задерживаться? Я ведь фактически вынудила тебя позволить мне приехать. Я знаю, что не смогу заменить Дон.
— Никто не сможет. Но ты не замена ей… Ты сама по себе и прекрасна такая, какая есть.
— Если так, то я, пожалуй, останусь, пока ты этого хочешь.
— Мадам, это значит навсегда.
Он быстро, легко поцеловал ее, не замечая гудков машин, проезжавших мимо, и уж тем более добродушных усмешек их водителей и пассажиров.
Тут же блаженный миг был прерван скрипом тормозов и глухим ударом, от которого у Лэнга сразу свело кишки.
Герт вырвалась из его объятий и закричала:
— Грампс! Mein Gott![126]
— Проклятье!
Каждый из них подумал, что поводок держит другой.
На краю тротуара, куда пса отбросил ударивший его автомобиль, лежала бесформенная кучка черного меха.
Из «Вольво» вышла бледная, потрясенная случившимся женщина.
— Я не видела его. Он выскочил прямо перед машиной.
Не слушая ее, Лэнг и Герт кинулись к Грампсу. Его все еще била мелкая дрожь. Не обращая внимания на кровь, пачкающую блузку, Герт схватила пса на руки и прижала к себе.
— Liebchen, Liebchen, — рыдала она. — Es tut mir so leid[127].
Грампс лизнул Герт в лицо, а потом его глаза закатились, и тело собаки обмякло у нее на руках.
Лэнг никогда не видел Герт плачущей. Он знал, что она способна хладнокровно стрелять и убивать людей, поэтому ее горе казалось ему еще трогательней. Рейлли взял у нее из рук тело собаки и мельком удивился тому, как быстро оно успело похолодеть. Пес не дышал, сердце его не билось. Рейлли опустился на колени, осторожно положил Грампса наземь, вновь обнял безутешную Герт и стал нашептывать ей на ухо что-то такое, что могло бы ее успокоить.
На тротуаре собралась кучка бегунов, прервавших свое занятие, велосипедистов и просто пешеходов, страдающих нездоровым любопытством. Они обсуждали случившееся почтительно пониженными голосами.
Позже Лэнг так и не смог вспомнить, что же случилось раньше: то ли послышался изумленный ропот, то ли его дернули за штанину. Он опустил взгляд и решил, что потерял рассудок. Грампс, игриво порыкивая, тянул Лэнга за отворот брюк. Там, где только что лежала собака, лишенная всех признаков жизни, лужица крови высыхала так же быстро, как испаряется утренняя роса.
По дороге домой ни Герт, ни Лэнг не проронили ни слова.
Грампс вновь обнюхивал траву, а Рейлли думал о склоне горы в далекой Франции, о необъяснимом тепле, исходившем от каменной коробки, существование которой подавляющая часть христианского мира будет решительно отрицать.
Может быть… Он покачал головой, отгоняя эту мысль как нечто несбыточное. Его отношение к Герт само по себе было настоящим чудом.
Гностики — от греческого слова «gnosis», «знание». Они считали Христа смертным сыном Марии, который лишь впоследствии был отмечен Богом. На небо, согласно их теории, вознесся лишь Его дух, но не материальное тело. Катары же полагали, что Христос был ангелом и вообще никогда не существовал в материальном человеческом облике. (Здесь и далее прим. пер., кроме особо оговоренных.)
Пожарные (фр.)
Административный округ (фр.)
Я не знаю (фр.)
Добрый вечер (фр.)
Да? (фр.)
Кондитерская (фр.)
Джимми Баффет (р. 1946) — американский певец, автор песен, кинопродюсер, предприниматель. (Прим. ред.)
Герман Херцог (1831–1932) — известный пейзажист, родившийся в Германии и эмигрировавший в США.
«Евангелина» — поэма Г. Лонгфелло, описывающая в пасторальном духе жизнь первых французских поселенцев в Северной Америке.
Фамилия мецената, подарившего музею собственный дом — Joseph М. High, — совпадает с английским словом «high»: «высокий».
Алмаз Хоупа — голубой бриллиант, по преданию, служивший когда-то глазом статуи индийской богини Ситы. Был вывезен в Европу, принадлежал королям Франции, через некоторое время после казни Людовика XVI попал в Великобританию, а затем в США. Несколько владельцев камня разорились. Один из его собственников, ювелир П. Картье, сочинил легенду о проклятии, связанном с камнем. В 1959 г. Г. Уинстон подарил драгоценность Смитсонианскому институту, в коллекции которого бриллиант находится в настоящее время.
Энчилада — традиционное блюдо мексиканской кухни, схожее с русскими блинчиками; тонкая лепешка из кукурузной муки, в которую завернута начинка.
Пэрис-Айленд — один из основных учебных центров морской пехоты США.
«Морские котики» — спецназ ВМС США. Аббревиатура SEAL — Sea, Air and Land — читается так же, как «seal» — «морской котик».
Вряд ли можно согласиться со столь пренебрежительной оценкой Н. Пуссена. В Европе его принято считать одним из виднейших художников XVII в., крупнейшим представителем классицизма.
Сюрко — часть средневекового одеяния, длинный и просторный плащ, похожий по покрою на пончо и часто украшавшийся гербом владельца.
