«Механизм смерти Громобоя вызывает сомнения, потому что на ладони левой руки у него имеется царапина, а на мушке пистолета кровь из этой царапины, что не совпадает с картиной самоубийства выстрелом себе в висок».
На этом архитектура следствия не заканчивалась: еще одна стрелка упиралась в директора «Сапфира» Петра Николаевича Санина. Поскольку это единственное убийство, которое считалось раскрытым, то рядом с ним в соединенном стрелочкой кружке, было написано: «Серёга Петров». Зато кружочек с надписью «Санин» соединялся жирной линией с самым нижним кружком, в котором было написано «Рыбаченко». Но эта линия была отмечена вопросительным знаком и сопровождалась репликой:
«Рыбаченко-Рыбак и Санин-Финансист являлись совладельцами казино „Сапфир“ и имели общие интересы, которые не влекут, однако, убийства последнего. К тому же Петров мелкий бандит, который никаких серьезных связей в криминальных кругах не имел и не мог быть „заряжен“ на Финансиста».
Стрелка от Финансиста поднималась еще выше и упиралась в кружок с надписью «Круглов», горизонтальные стрелки соединяли его с кружками «Мирон» и «Кузьма». Жирная линия соединяла Круглова с тремя трупами в основании пирамиды, и надпись это объясняла:
«На теле Круглова не имеется телесных повреждений, обусловивших смерть. Так первоначально было и на трупах Рыбака и его охранников. Правда, впоследствии заключение было изменено, но связь несомненно тут имеется, и она выдает людей, заинтересованных в уничтожении и изменении доказательств!»
Кружки «Круглова», «Мирона» и «Кузьмы» были обведены жирной линией, которая с одной стороны стрелочками спускалась к Финансисту и Рыбаченко, а с другой — поднималась к самой верхней части листа, где имелись кружки с надписью «Хорольский» и «Карнаухов». Имелось и соответствующее пояснение:
«Круглый был заместителем начальника службы безопасности „Комплекса“, включающего клуб „Сапфир“, с которым имели тесные связи Рыбаченко и Финансист. И, конечно же, руководство комплекса тоже не могло быть в стороне от этой истории».
Честно говоря, Павел собою гордился. Все-таки соединить в общую картину отдельные разрозненные убийства, многие из которых уже считались раскрытыми, было нелегко. Стоит объединить все дела в одно — и результат будет совсем другим! Ведь когда забрасываешь невод вместо сачка в кишащий рыбой водоем, то и улов, конечно же, окажется гораздо обширней и богаче! Он очень радовался своему успеху и надеялся, что руководство его похвалит.
С этой схемой и рапортом о создании оперативно-следственной бригады, которую, как Колтунов полагал, назначат возглавлять именно его, он отправился к своему непосредственному начальнику — полковнику юстиции Королеву. Тот выслушал, как всегда, хмуро и недовольно. Паша положил перед ним свою замечательную схему, которую он не стал рассматривать, а отодвинул от себя подальше и прочел его рапорт. После чего поднял на следователя недобрые глаза, и Паша понял, что хвалить его не будут.
— Ты чем думал, когда это все писал? — спросил Королев. — Ты не головой думал, а задницей! Это ты книжек начитался да кино идиотских насмотрелся. Что ты пишешь-то? Какую группу создать предлагаешь? Зачем? Все эти преступления раскрыты. Что ты расследовать собираешься, свои выдумки? При чем здесь директор «Комплекса» Хорольский? Он вчера давал интервью новостному каналу и рассказал, что на них наезжали бандиты, Карнаухов со своим замом Кругловым им противодействовали — и вот Круглов убит, да и Карнаухов, скорей всего, тоже! А ты его допрашивать собираешься!
Паша пытался что-то объяснить и даже, наклонившись к столу, провел ручкой по линиям, соединяющим кружки на его схеме. Но это вызвало то, что принято называть триггером, или реакцией гранаты на срабатывание запала! Королев взорвался негодованием, и осколками, которые полетели в сторону подчиненного, явились слова, в большинстве своем нецензурные, смятая схема, в которую было вложено столько старания, скомканный рапорт…
— Ты просто идиот! Все дела прекратить! Только вначале покажи, что ты по ним работал! Проведи дополнительные допросы новых свидетелей — человек двадцать, тридцать по каждому эпизоду!
— Так свидетели же допрошены, — робко сказал Паша. — Они одно и то же говорят: кто-то ничего не видел и не знает, кого-то не было дома, ну и так далее…
— Это не важно, что они говорят! Важно, что ты проделал работу, что ты не двух человек допросил, а двести! И экспертизы назначай по пулям, по гильзам, по крови. Любой вопрос, по которому можно назначить экспертизу, надо использовать. Тогда у тебя будет результат работы и ты с чистой совестью прекратишь дело. А в отчете напишешь: «Допрошено двести свидетелей, назначено двадцать пять экспертиз, что позволило с достоверностью установить, что в данном случае…» — и сформулируешь свое мнение!
— Но у меня нет мнения, что эти дела раскрыты, — промямлил Паша, понимая, что только усугубляет ситуацию.
— Да плевать мне на твое мнение! — с грубой прямотой римского легионера отрезал Королев. — Повернулся и пошел писать бумаги! А вообще, я тебя предупреждал, что тебе надо не у нас работать!
— А где? — по инерции спросил Паша, чем развеселил начальника.
— Вот видишь, какие ты идиотские вопросы задаешь?! Да где хочешь работай — хоть золотарем, хоть адвокатом, хоть продавцом. Только тут под ногами не путайся!
Сгорбившись, Паша вернулся к себе в кабинет и упал в кресло. Он был опустошен и раздавлен. Схема, которую он с таким трудом нарисовал, сейчас лежала перед ним в виде тугого комка, потому что Королев смял ее и бросил ему в лицо, словно бейсбольный мяч. Разгладив бумагу, Паша крепко задумался: «Зачем набирать искусственно двести свидетелей, которые заведомо не добавят ничего нового, и назначать сорок никому не нужных исследований, если можно допросить действительно осведомленных людей и провести информоемкие экспертизы, которые помогут раскрыть всю подноготную совершенных преступлений?»
Но оказывается, что, несмотря на логичность и обоснованность такого вывода, на самом деле он совершенно неправильный. И Паша понял, что фильмы, на которые он действительно ориентировался, на самом деле не играют никакой роли. Нет на следствии очаровательной следачки, все понимающих начальников, горящих на работе оперативников, знающих и отдающих свою душу следствию экспертов. Ничего этого здесь нет. Если искать то, что ищут принципиальные следователи в фильмах, то можешь найти себе только приключения на определенное место… Да вдобавок ко всему это отвратительное пятно от канцелярского клея на рукаве пиджака!
Паша вздохнул, порвал схему, порвал рапорт о создании оперативно-следственной группы и написал другой — об увольнении по собственному желанию. Как и Федор Степанович, он тоже был пресыщен детективами в реальной жизни. Даже еще больше, чем сторож, который наблюдал их со стороны!
* * *
Утром они обнаружили странные следы вокруг своей палатки: будто кто-то ездил кругами на одноколесном мотоцикле с рифленым протектором, да еще временами выписывал непонятные загогулины. Следов было много — возможно, таких мотоциклов было два…
— Откуда это, караульные?! — резко спросил Слон.
Волк, Бас и Пуля только головами помотали.
— Ничего подозрительного не заметили, командир! И никого не было, мы бы услышали…
— Тогда откуда взялись следы?!
— Может, это камни? — неуверенно сказал Бас. — Я читал — в пустыне Мохаве камни за день раскаляются, а ночью охлаждаются и катятся на сто-двести метров…
— А вензеля такие они не вырисовывают?!
— Не знаю, командир. Про вензеля там ничего написано не было…
— Похоже, это такие камни, которые муфлона убили, — сказал Скат.
— Хватит болтать! — вскипел обычно сдержанный Слон. — Вперед! И внимательно смотрите под ноги!
На этот раз группа быстро закончила финальную часть перехода через плато смерти. Постепенно слой податливой пыли уменьшался и наконец исчез — под ногами лежала твердая скальная поверхность. Горные пики нависали над ними, вокруг лежали скатившиеся за тысячи лет валуны и длинные языки каменных осыпей.
