Не отключаясь, Майкл распахнул дверь и вошел в комнату. Перед ним, окруженный множеством телефонов, сидел толстяк в темно-синем блейзере, которого он уже видел. Толстяк держал около уха телефонную трубку, его взгляд был устремлен на экран компьютера. При ближайшем рассмотрении он производил малоприятное впечатление: от него несло перегаром и лосьоном для волос, на обшлаге рукава не хватало пуговицы, на плечах инеем лежала перхоть, а галстук, в прошлом, видимо, форменный, был сильно засален.
Толстяк бросил на Майкла раздраженный взгляд.
– Кое-чем вы можете мне помочь, – сказал Майкл.
Толстяк прикрыл трубку ладонью:
– Я разговариваю по телефону. Подождите секундочку.
Майкл показал на свой мобильный:
– Я тоже разговариваю по телефону. – Он захлопнул за собой дверь. – И разговариваю я с вами. – Он обвел комнату взглядом. Убогий кабинетишко. Фиктивный адрес, ничего больше. Майкл сунул телефон толстяку под нос и нажал кнопку «конец вызова». – Вы тоже можете повесить трубку. Поговорим без помощи средств связи.
Толстяк с удивлением поглядел на трубку, затем положил ее на рычажок и посмотрел на Майкла с выражением, в котором смешались злость и беспокойство.
– Кто вы? – резко спросил он. Его звучный военный голос как-то не шел к его жалкой наружности.
На столе стояла табличка «Николас Р. Лаббингс, BA Com., MBA, директор, Челтнемский центр бизнес-коммуникаций».
– Я полагал, мистер Лаббингс, что вы работаете в приемной врача. Я был не прав? – Голос Майкла истекал злостью.
– У нас тут бизнес-центр. Мы предоставляем услуги по телефону, – примирительно ответил Лаббингс. – Может быть, вы представитесь и скажете, что вам угодно?
– Мне необходимо увидеть доктора Сандаралингема. Немедленно.
– Я могу записать сообщение для него.
– Он, похоже, очень не любит отзванивать, мистер Лаббингс. Какое счастье, что я не один из его пациентов.
– Я постараюсь убедить его перезвонить вам как можно скорее.
Зазвонил телефон.
– Простите. – Призывая к тишине, Лаббингс поднял палец, другой рукой настучал что-то на клавиатуре, взглянул на монитор и поднял трубку. – «Спортивные автомобили Челтнема». Доброе утро. Боюсь, что ни одного из наших продавцов сейчас нет на месте. Если бы вы…
Майкл вырвал телефонную трубку из руки Лаббингса и положил ее на аппарат, обрывая связь. Затем, ухватившись за галстучный узел, поднял толстяка с кресла – при этом опрокинулся стакан с ручками и по столу рассыпалась стопка писем.
– Я сюда не шутки шутить пришел, Лаббингс. Сандаралингем нужен мне через тридцать секунд – или живьем в этом кабинетишке, или по телефону. Советую воспринять меня всерьез. – Майкл хорошенько встряхнул мужчину и отпустил.
Тот тяжело осел в кресло. Глаза у него выпучились, лицо сделалось красно-коричневым. Он закашлялся.
– Я… я звоню в полицию, – испуганно пробормотал он.
– Давайте звоните, сделайте милость. – Нависая над Лаббингсом, Майкл смотрел ему прямо в глаза. – Но сначала прочтите кое-что.
Опять зазвонил телефон. Лаббингс предпочел не обратить на него внимания. Майкл вытащил из внутреннего кармана пиджака письмо доктора Сандаралингема с направлением на прием доктора Теренса Джоэля, и бросил его на стол.
– Ничего не напоминает, мистер Лаббингс? Интересно, как отнесется к нему челтнемская торговая палата?
Лаббингс, шевеля губами, прочел письмо. Его глаза нервно метнулись к указанному вверху адресу, затем в сторону Майкла.
– Я доктор Теннент. Понятно? Это фальшивое направление. Вы совершили уголовно наказуемое преступление, мистер Лаббингс. С вашего ведома ваша фирма была использована в криминальных целях. Ну давайте, звоните в полицию.
За считаные секунды Лаббингс стал из красно-коричневого вновь бледным.
– Я… я не… знал… что он… что…
– Мистер Лаббингс, я хочу узнать одну-единственную вещь, но прямо сейчас. Мне абсолютно все равно, кто этот доктор Сандаралингем. Мне нужно знать, кто на самом деле его пациент, доктор Джоэль. И вы сейчас позвоните доктору Сандаралингему или покажете, где он живет или работает. В ином случае сюда приедет полиция и не оставит от этого кабинета камня на камне. Была похищена женщина, близкий мне человек, и ее ищут по всей стране. Может быть, она уже мертва, но все же у нас еще есть небольшой шанс спасти ее. Ваш доктор Джоэль знает, кто ее похитил. Теперь понимаете, насколько это серьезно? – Майкл наклонился через стол так, что его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от лица Лаббингса. – Понимаете?! – прошипел он и выпрямился.
Лаббингс затравленно кивнул. Он был похож на попавшую в капкан крысу.
– Это один и тот же человек, – заикаясь, сказал он. – Доктор Сандаралингем и есть доктор Джоэль.
Майкл обдумал это.
– Один и тот же человек?
– Да.
– У вас есть адрес доктора Джоэля?
Лаббингс в отчаянии всплеснул руками:
– Вот он. Этот офис. Это единственный его адрес, известный мне.
– Что вы имеете в виду? У вас же должен быть какой-нибудь другой адрес.
Лаббингс скорчил умильную гримасу, будто его заискивание могло помочь ему избежать проблем с полицией:
– Я видел его всего два раза – в первый раз он пришел заплатить вперед за полгода за адрес и сопутствующие услуги, второй раз – забрать посылку. У меня… у меня есть номер его телефона.
– Дайте его мне.
Лаббингс нажал на клавиатуре пару клавиш, записал появившийся на экране номер на клочке бумаги и отдал его Майклу.
Майкл мгновенно узнал его – это был номер мобильного телефона Теренса Джоэля от телефонной компании «Орандж». Он набрал его на своем мобильном телефоне и в который раз услышал записанный на автоответчик голос доктора Джоэля. Бесполезно.
– Господи боже мой.
Майкл обвел комнату глазами. Убожество. Немытые кружки с остатками кофе. Вдоль одной стены – деревянные, разделенные частыми переборками стеллажи для хранения корреспонденции. Некоторые отделения пустые, в некоторых – письма. Одинокая старая клюшка для гольфа с облетевшей резиновой рукоятью. Лаббингс наверняка рассказал все, что знал, – Майкл видел по его лицу, насколько тот озабочен. Озабочен спасением собственной шкуры. Тем, чтобы не допустить полицию в свой сарай. Он не станет запираться.
– Мистер Лаббингс, пожалуйста, подумайте хорошенько. Что еще вы знаете об этом человеке?
Толстяк с трагическим видом покачал головой:
– Ничего. Абсолютно ничего.
– Вы знаете, чем он занимается? Где он работает? Он работает на службу прослушивания и слежения?
Лаббингс поколебался.
– Я… у меня там знакомый. Я могу выяснить.
– Вы можете сделать это сейчас?
Лаббингс сделал звонок – из разговора было видно, что он позвонил своему старому армейскому другу. Поговорив пару минут, он положил трубку.
– Нет, он там не работает. Там нет никого по фамилии Джоэль.
– Сколько он уже вас использует?
– Две-три недели. – Толстяк щелкнул по клавиатуре. – Пятница, 11 июля. Ровно три недели.
Майкл присел на пластиковый стул. Снова зазвонил телефон. Лаббингс щелкнул клавишей и посмотрел на экран.
– Это не доктор Джоэль.
Майкл кивнул. После нескольких заполошных звонков включился автоответчик, и все стихло.
– Мистер Лаббингс, подумайте хорошенько, – уже более спокойно сказал Майкл. – Может, вам в память врезались какие-либо подробности? Какая-нибудь черта доктора Джоэля, которая поразила вас?
Лаббингс толстым пальцем почесал кончик носа.
– Я могу его описать, если это вам поможет.
– Поможет.
– Очень высокий, около шести футов шести дюймов…
Майкл прервал его:
– Хорошо выглядит? Отлично одет?
– Да… Он напомнил мне одного актера – того, который играл Шиндлера в «Списке Шиндлера».
– Лайама Нисона?
– Да.
Майкл кивнул.
– Еще что-нибудь?
Лаббингс выдвинул ящик стола и вынул из него упаковку сигар «Король Эдуард».
– Вы не возражаете?..
– Нет.
Он прикурил короткую сигару от длинной спички, взмахом руки затушил спичку.
– Одна маленькая деталь. Может, это поможет. В первый раз, когда доктор Джоэль пришел сюда, на нем был черный галстук.
– От смокинга?
– Нет. Не бабочка. Обычный галстук. На нем был пиджачный костюм темного цвета и черный галстук. Будто он носил траур.
– Траур?
– Да.
– Вы не спросили его, по какому поводу?
– Я стараюсь быть максимально тактичным при общении со своими… клиентами, мистер… э… – он взглянул на лежащее на столе письмо, – доктор Теннент. Я принципиально не задаю им никаких вопросов. Вы же понимаете, в этом состоит мой бизнес.
Три недели. Доктор Джоэль носил траур. Майкл чувствовал, что эта информация важна. Три недели. Траур.
