ради Бога! Ты что, не дашь мне спокойно посмотреть передачу обо мне самой?
— Дело не терпит отлагательств. — Под аккомпанемент телевизора Сэм рассказал, зачем пришел. Абигайль слушала и взгляд ее становился все более недоверчивым.
— Ты хочешь сказать, что Тоби мог убить эту Грэни? Да ты сошел с ума!
— В самом деле?
— У него было свидание. Его официантка может подтвердить, что была с ним.
— Два свидетеля точно описали Тоби. А письмо, которое послала тебе Кэтрин Грэни, и стало мотивом для убийства.
— Какое письмо?
Они уставились друг на друга, и ее лицо побелело.
— Твою почту сначала просматривает Тоби, не так ли, Абигайль?
— Да.
— И вчера, конечно, именно он достал ее из ящика?
— Да.
— И что он принес?
— Обычный мусор. Подожди минутку. Ты не смеешь обвинять Тоби за его спиной. Предъяви обвинения, глядя ему в глаза.
— Тогда позвони ему, пусть придет сюда. Все равно его вот-вот вызовут на допрос.
Сэм наблюдал за Абигайль, когда она набирала номер, и бесстрастно отметил изысканность и красоту ее костюма.
«Оделась для визита в Белый дом по случаю назначения», — подумал он.
Абигайль несколько секунд прислушивалась к длинными гудкам.
— Похоже, Тоби отлучился на время. Но он где-то здесь, поскольку знает, что я вот-вот позвоню. — Ее голос увял, потом стал чрезмерно оживленным. — Сэм, ты не можешь верить тому, что сказал. Это Пэт Треймор тебя науськивает. Она с самого начала старалась мне навредить.
— Пэт Треймор не имеет никакого отношения к тому, что Тоби Горгона видели неподалеку от дома Кэтрин Грэни.
В этот момент на экране Абигайль объясняла свое отношение к нормам безопасности в авиации: «Я овдовела потому, что мой муж нанял самый дешевый самолет, какой только мог найти…»
Сэм кивнул в сторону телевизора:
— Этого заявления хватило бы, чтобы Кэтрин Грэни отправилась завтра утром в редакцию какой-нибудь газеты, и Тоби это знал. Абигайль, если президент созвал сегодняшнюю пресс-конференцию, чтобы представить тебя как вице-президента, ты обязана позвонить ему и попросить отложить назначение, пока все не прояснится.
— Ты понимаешь, что говоришь?! Да какое мне дело до того, что Тоби видели в двух кварталах от дома убитой женщины? Что это доказывает? Может быть, в Ричмонде живет его пассия или там действует подпольный карточный клуб. Скорее всего Тоби просто не отвечает на звонки. И зачем только я впустила тебя!
Чувство надвигающейся опасности захлестнуло Сэма. Вчера Пэт говорила ему, что Тоби стал относиться к ней враждебно, и она нервничает, когда он рядом. Абигайль несколько минут назад сказала, что Пэт пытается навредить ей. Наверняка так считает и Тоби. Сэм схватил Абигайль за плечи:
— Есть ли у Тоби основания предполагать, что Пэт представляет для тебя угрозу?
— Сэм, прекрати! Отпусти меня! Просто он, как и я, был огорчен, когда поднялась шумиха в связи с этими угрозами. Но в конце концов все обернулось к лучшему. Он даже считает, что Пэт оказала мне любезность.
— Ты уверена?
— Сэм, где твой здравый смысл? Тоби никогда не видел Пэт Треймор до прошлой недели.
Тоби никогда не видел Пэт Треймор до прошлой недели!
Но ведь это неправда — Тоби знал Пэт, когда она была маленькой. Мог ли он узнать ее? «Прости меня, милая, — подумал Сэм. — Но я должен ей это сказать».
— Абигайль, Пэт Треймор — дочь Дина Адамса, Кэрри.
— Пэт Треймор — Кэрри? — Глаза Абигайль расширились от ужаса. Потом она оправилась от потрясения. — Это вздор! Кэрри Адамс давно умерла.
— Говорю тебе, Пэт Треймор — это Кэрри Адамс! Мне сказали, что у тебя был роман с ее отцом и ты могла стать детонатором роковой ссоры. Пэт начала вспоминать фрагменты той ночи. Есть у Тоби причины бояться за тебя или за себя, если она сумеет восстановить всю картину трагедии?
— Нет, — отрезала Абигайль. — Мне все равно, вспомнит ли она, что видела меня. В том, что случилось, моей вины нет.
— А Тоби — как насчет Тоби? Где был он?
— Она не видела его. Он сказал мне, что, когда вернулся за моей сумочкой, она уже была без сознания.
Смысл ее слов громом обрушился на обоих. Сэм побежал к двери. Абигайль на подкашивающихся ногах — за ним.
* * *
Артур смотрел, как Глорию в наручниках выводят из зала суда после оглашения вердикта «виновна». Вот ее показали крупным планом. Ошеломленное лицо лишено выражения, боль и непонимание в глазах. По щекам Артура покатились слезы. Закрыв лицо руками, он слушал, как Лютер Пелхэм рассказывал о нервном срыве Глории, условно-досрочном освобождении по состоянию здоровья и ее исчезновении девять лет назад. А затем, не веря своим ушам, Артур понял, что произошло самое ужасное: «Вчера, сославшись на невыносимый страх перед возможностью быть узнанной, Элеонор Браун сдалась полиции. Сейчас она содержится под стражей и ожидает перевода в федеральную тюрьму, где будет находиться до окончания срока наказания», — произнес Пелхэм.
Глория сдалась полиции! Она нарушила обещание! Нет, она была вынуждена нарушить это обещание, потому что была уверена: эта передача неизбежно приведет ее к аресту. Артур знал, что никогда больше не увидит свою духовную дочь.
Голоса ангелов, гневные и негодующие, взывали к возмездию. Артур внимал им, стиснув кулаки. Когда голоса смолкли, он сорвал наушники. Не потрудившись сдвинуть полки, чтобы скрыть свое убежище, он поспешил к лестнице и спустился вниз.
* * *
Застыв в неподвижности, Пэт впилась глазами в экран. Там она только что начала читать письмо: «Билли, дорогой…»
— Билли, — прошептала она. — Билли…
Пэт жадно всматривалась в потрясенное лицо Абигайль Дженнингс. С какой силой она стиснула руки, прежде чем железное самообладание помогло ей снова овладеть собой, чтобы нежно улыбнуться и продемонстрировать всей стране глаза, полные печали.
Теперь Пэт не сомневалась, что когда-то уже видела лицо Абигайль, искаженное мукой.
«Билли, дорогой…» «Билли, дорогой…»
— Ты не должна называть маму «Рени».
— Но папочка зовет тебя «Рени»…
