«Девочка нужна мне целой и невредимой. У них с братом одна уборная на две комнаты. Остерегайся кучера и постарайся не разбудить его. Есть еще учитель, живущий на третьем этаже, но он не так опасен. Горничная, кухарка, дворецкий и все остальные живут ниже. Единственный выход наверх – в кухне. Если тебя обнаружат, просто забаррикадируй дверь и держи их внизу. Однако я надеюсь, что ты поймаешь девочку тихо, не разбудив весь дом. Судя по тому, что я увидел во время короткого визита, меры безопасности там впечатляющие. Но на втором этаже, за лестницей, есть одно окно, вскрыть которое нетрудно. Уверен, что ты без труда попадешь в дом этим путем».
Профессор оказался прав: запор на окне был крепким, но не устоял перед сноровкой Манка и маленьким набором инструментов, которые он прихватил с собой.
Он приложил ухо к двери и прислушался. Как и любой другой дом, особняк был полон всевозможных негромких звуков, и Манк понемногу научился их различать. Дети находились в комнате дальше по коридору. И во что-то играли… В карты, понял Манк по тем немногим словам, что ему удалось разобрать. Он ясно слышал высокий, тонкий голос своей будущей жертвы, беззлобно спорившей с братом.
Учитель и в самом деле поднялся к себе на третий этаж – Манк видел, как мелькнула в окне его тень. Наверняка он уже устроился с бокалом портвейна, чтобы приятно провести вечер после работы. Кучер не представлял угрозы: он попивал пиво в своей комнате на первом этаже, рядом с каретным гаражом, в дальнем крыле особняка, и никак не успел бы прийти на помощь.
«Еще раз повторяю, Манк, мне бы очень хотелось, чтобы ты выкрал ребенка, не потревожив и не разбудив никого в доме. Но я понимаю, что задача может оказаться невыполнимой. Не считая кучера, есть два человека, которых следует особенно остерегаться. Они живут на втором этаже вместе с детьми. Это француженка, которая служит личным секретарем герцогини, и она гораздо опаснее, чем кажется: стремительная и безжалостная, как змея. И сама герцогиня – еще более грозный противник. Возможно, на редкость грозный. Ее нельзя убивать ни в коем случае. Ранить, временно вывести из строя – да, но ее убийство, боюсь, будет стоить жизни тебе самому».
Манк вздрогнул, прочитав это предупреждение, и задумался: какой способ выберет профессор, чтобы казнить его, если он провалит задание, много ли будет крови?
Его слух, обостренный годами работы именно такого рода, поведал многое о том, что происходило в доме. Француженка занята делами на первом этаже, следит за тем, как прибирают со стола после ужина. Кухарка замешивает тесто для утренней сдобы. Дворецкий и все остальные, кто живет внизу, уже разошлись по комнатам.
Сердце Манка забилось быстрее от предвкушения. Прежними успехами, которыми он по праву гордился, Манк был обязан своему обостренному чутью и звериной хитрости. Эти же качества помогали ему добывать новых пациентов для профессора.
Он не сумел определить местонахождение лишь одной обитательницы дома, самой непредсказуемой из всех, – герцогини. Но рано или поздно он ее услышит: не может же она молчать вечно. Манк слегка расслабился, впуская в свой разум более тихие звуки, которые вместе с обрывками разговоров приносили много полезных сведений о жизни дома. Он глубоко вдохнул, впитывая разнообразие запахов.
«Если же вопреки всем твоим стараниям в доме поднимут тревогу, будет лучше, если ты обойдешься со всеми, кроме герцогини и мальчика, крайне немилосердно. Жестокость совершенного убийства заставит власти пойти по ложному следу. Если дело обернется так, ты сможешь порадовать себя короткой, но сладостной игрой в кровопускание, прежде чем доставишь девочку мне».
Манк снова вздрогнул, на этот раз совсем от иных эмоций.
Мальчик повысил голос, споря о старшинстве карт. Прислушавшись, Манк различил шаги в коридоре. Вот и она, герцогиня! Ее поступь и впрямь была очень легкой. Она вошла в комнату. Манк различил ее строгий голос и слабые протесты мальчика Джо, а затем еще более тихие звуки шагов и ворчанье, после чего дверь открылась и снова захлопнулась.
Джо ушел в свою комнату. Было уже начало девятого: пора ложиться спать. Герцогиня задержалась в комнате девочки, они о чем-то пошептались, а через несколько минут наконец закрылась и эта дверь. Герцогиня вышла, оставив девочку одну.
Манк ждал.
Герцогиня прошла мимо его двери и спустилась по устланной ковром лестнице, после чего ее шаги затихли. В доме установилась тишина. Пришло время действовать.
Манк приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Никого. От спальни девочки его отделяли две комнаты. Он выскользнул в коридор, осторожно подошел к двери, постоял у порога, а затем быстро и бесшумно открыл дверь. Подойдя к кровати, он прикрыл ладонью рот девочки, прежде чем та успела сообразить, что происходит. Выкатив глаза, девочка принялась вырываться.
– Делай, что я говорю, или я убью твоего брата, – шепотом сказал Манк. Она перестала сопротивляться. – Сейчас я уберу руку. Скажешь хоть слово, и твой брат умрет. Кивни, если поняла.
Она кивнула, ее фиалковые глаза округлились от страха. Но паники в них не было. Манк знал, что она всю жизнь прожила в Файв-Пойнтс и жестокость была для нее не в новинку.
Он убрал руку. Девочка продолжала смотреть на него.
– Ты идешь со мной. Тихо-тихо, вот так.
Манк откинул одеяло и выдернул девочку из постели. Она была в одной ночной рубашке. Так дело не пойдет. Подкравшись к платяному шкафу, он вытащил оттуда кофту, пальто и ботинки.
– Вот, надень это. И чтобы ни звука.
Девочка натянула кофту поверх ночной рубашки. Тем временем Манк вернулся к двери, прислушался и приоткрыл ее. В коридоре по-прежнему было пусто. Вдруг дверь, что вела на лестницу, отворилась, и появился учитель. Манк вздрогнул: дело оказывалось не таким скучным, как он ожидал.
Закрыв дверь, учитель зашагал по коридору. Манк догадался, что он собирается пожелать девочке спокойной ночи. Разумеется, этого нельзя было допустить. По телу Манка пробежала приятная волна от предчувствия того, чему предстояло совершиться. Он выскользнул в коридор, одним бесшумным прыжком оказался перед изумленным учителем и перерезал ему горло от уха до уха, не дав испустить ни звука.
Учитель рухнул на колени и скорчился, кровь хлынула струей, как из брандспойта. Манк отскочил, чтобы не испачкаться, позволив себе лишь окунуть пальцы в лужу, и полюбовался глянцевым великолепием на стене. Учитель все еще стоял на коленях, зажимая руками рану на горле, затем удивление в его глазах угасло, сменившись пустотой, и он повалился на спину.
Манк юркнул обратно в спальню и замер. Девчонка исчезла. Но это ничуть не встревожило его. Дверь в уборную оставалась в том же положении, как и прежде. Маленькая тварь просто спряталась. Он быстро отыщет ее.
Манк заглянул под кровать – пусто. Потом рванул на себя дверцу шкафа, раздвинул одежду – вот ты где, мамзель, сучка мелкая! Он выдернул девочку из шкафа, заткнул ей рот шелковым носовым платком… и наотмашь хлестнул ее ладонью по лицу. Оборвашка даже не поморщилась и посмотрела на Манка с такой ненавистью, что у него скрутило живот.
Он схватил ее за шею и вытолкал за дверь, а потом потащил по коридору в сторону лестницы.
73
Застывший в ужасе Пендергаст не мог оторвать взгляд от лица покойника, открывшегося ему, когда он откинул одеяло. В постели лежал не живой человек, а остывающий труп. Но это была не Мэри. Это был Гаспар Ференц.
До Пендергаста постепенно доходила ужасная правда. Видимо, Ференц ускользнул от Проктора и воспользовался прибором. А Ленгу каким-то образом удалось поймать его и убить после пыток.
Следом за первым озарением пришло и второе, еще более страшное: теперь Ленг все знает.
Неудивительно, что Пендергаст так легко пробрался в подземелье, не встретив никакого сопротивления. Ленг фактически заманил его сюда. Из глубин ужаса на Пендергаста нахлынула волна отвращения к самому себе, так легко обведенному вокруг пальца.
