Не в силах сдержать стон, я закусила губы. Колени жалко дрожали, готовые подломиться. Боль внезапно вернулась опять, и живот снова горел огнем. Словно невидимая рука впилась в мои внутренности.
Тошнота и головокружение. Я почти теряла сознание – постойте, мне ведь никогда раньше не было так плохо. Почему?! Руки немели, я уже почти не чувствовала кончиков пальцев. Больно. Как же больно. Но… я чувствую боль – значит, я жива.
Там, где меня ударили ножом, снова расцвела колючая боль. Странно, ведь рана уже зажила, я не увидела пореза, оказавшись в душе и смыв кровь. А ведь мама тогда, давным-давно, она тоже говорила, что боль уйдет, когда рана заживет и исчезнет. Это оказалось ложью. Ножевая рана пропала, но внутри меня все корчилось и стонало от боли.
Но… мама, мне нравится эта боль. Я шла по жизни, никогда не испытывая ничего подобного, бесчувственно и отупело, не зная на самом деле, жива я или уже мертва. Ничто, кроме этой острой боли, не могло так ясно и внятно подтвердить – да, я существую. Эта остаточная боль – я была счастлива, что это не обман чувств.
– Нужно поскорее найти его.
Сама не знаю почему, я пробормотала это непослушными губами, сквозь рваное, болезненное дыхание. Мне нужно завершить свою месть. Нужно убить парня, который сумел сбежать. Эта необходимость раздражала, но иначе… иначе люди узнают, что я – убийца. Теперь, особенно теперь, когда ко мне, наконец, вернулось нормальное, человеческое чувство боли – я не хочу этого. Я хочу жить дальше, ощущая жизнь каждой клеточкой, испытывать это ни с чем не сравнимое счастье. Если платой станет жгучая боль при каждом новом движении, тошнотная слабость во всем теле – я приму это. Заставив себя подняться и прижимая руку к животу, я заковыляла дальше, туда, где мог прятаться этот человек. По щекам текли слезы, но даже эта мука сейчас казалась мне прекрасной.
Граница пустоты: часть 03 06
Расставшись с Азакой, я вернулась домой.
Но едва спустилась ночь, я снова шла по опустевшему городу. За это время были убиты уже пять человек. Четверо еще тогда, в подвале, два дня назад. Если верить Тоуко, то еще один, который был найден мертвым вчерашней ночью на стройплощадке, тоже имел к ним отношение. На первый взгляд, он был ни при чем, но я вспомнила, как Микия рассказывал, что молодежная шпана, болтающаяся по улицам ночного города, безошибочно чует себе подобных. Тому, что те четверо и жертва вчерашней ночи могут оказаться знакомыми, удивляться не следовало.
Но та девушка…
Мне неожиданно снова пришла на ум спутница Азаки. Какой бы благовоспитанной и нормальной она ни выглядела, тяжелая аура смерти окружала ее, словно сочась по невидимым глазу капиллярам. Хотя я еще не привыкла к своим новым глазам, я видела это, даже не вызывая их колдовскую силу.
Она ненормальна. Может быть, даже более ненормальна, чем я. Но в чем же именно дело? Как бы она не скрывалась, от нее тяжело пахло кровью, а ее глаза были до странности похожи на мои, словно она не знала, на какой стороне границы реального мира стоит. Она могла оказаться той самой моей жертвой – но я до сих пор не была уверена. У этой девушки не было мотива. У нее не могло быть той же причины наслаждаться убийствами, что и у меня, ведь я не смогла рассмотреть в ней ту же самую убийственную тьму, что толкала меня вперед.
Упоение убийством… Что бы сказал Кокуто Микия, если бы узнал об этом? Осудил бы меня, говоря, что убийство – это грех?
Тупица.
Трудно сказать, кого я имела в виду – его или, скорее, себя. Кокуто говорил, что я осталась такой же, как раньше. Такой же, как была до того, как провалилась в глухую кому. Неужели я и раньше бродила по ночам? Рыскала, словно безумная, в поисках жертвы, которую позволено убить?
Неправда. Моя память стала туманной, но у той Шики не было такого пристрастия. То есть, она могла это сделать, но не жаждала крови всей душой. Наверняка, это оставалось на совести ШИКИ. Мужской части моей прошлой личности – Рёги ШИКИ. Янь, живший внутри женского тела – Рёги Шики, одновременно с Инь. Это следовало обдумать. Он всегда, с самого рождения был во мне, постоянно со мной. Но не теперь. Он не появлялся больше, и это, скорее всего, означало его смерть. Тогда… тогда получается что эта жажда убийства – целиком моя. Тоуко неспроста говорила, что работа – как раз для меня, что я буду счастлива возможности пресечь чью-то жизнь.
Была уже почти полночь. Я вышла из электрички на станции, где почти не бывала раньше. Стоя на улице неспящего, гудящего и сверкающего огнями города, я смотрела на притихшую гавань, лежащую в отдалении.
Расставшись с Азакой, я выбрала новый путь. У меня не было понятия о том, где может прятаться последний беглец, но способ, которым его можно отыскать, был очевиден. Меня мучили только те четверо, которых я убила в подвале, и пятый, сбежавший, но они пару раз таскали меня с собой по подозрительным притонам и кабакам. Теперь я могла пройти тем же путем и спросить, не знает ли кто-нибудь из знакомых, где можно найти последнего парня. Он не мог положиться ни на полицию, ни на школьных учителей, а только на таких же подонков, как он сам. Прижимая ладонью горящую в животе боль, я побрела сквозь ночные улицы. Молодой девушке не пристало находиться в этих грязных портовых задворках, но нерешительность смыла горячая волна боли и жгучих воспоминаниях о насилии, которое творили надо мной эти мерзавцы. Теперь мне было все равно.
В третьей забегаловке, которую я посетила, нашелся человек, который сам сказал, что Минато Кейта – его друг. Он неискренне улыбнулся мне из-за стойки бара, находившегося на первом этаже большого унылого здания, перестроенного в караоке-клуб, и сказал, что готов поговорить со мной снаружи, в каком-нибудь местечке потише. Наскоро попросив подменить его, он выскользнул через заднюю дверь и повел меня за собой куда-то в темные закоулки, подальше от освещенных уличных фасадов. Со своим страшным опытом я видела его насквозь – он специально заманивал меня подальше от людных мест. Хищник, из разряда тех, кто безошибочно чует беспомощную жертву. Его подлая, сальная улыбочка ясно свидетельствовала – он собрался сотворить со мной то же самое, что и его дружки. Наверное, он слышал, что банда, в которой шатался Минато Кейта, изнасиловала какую-то девушку и принудила молчать, превратив в свою игрушку и рабыню. Именно поэтому он, не переспрашивая, без тени опасения повел меня с собой. Я не отказалась, хотя его намерения для меня были как на ладони. Мужчина несколькими годами старше меня торопливо шагал темными портовыми задворками, а я, прижимая пульсирующий болью бок, едва поспевала за ним. Я была готова ко всему.
Была уже почти полночь. Обуреваемая страшными воспоминаниями, я торопилась за незнакомым мужчиной. Бессонный, гудящий жизнью город остался за спиной, а перед нами лежала притихшая и пустынная гавань.
Бармен носом чувствовал удачу. Кейта уже не раз хвалился, что вместе со своими корешами неплохо позабавился, поймав благородную цыпочку из напыщенной женской академии. Кейта никогда не умел держать язык за зубами, напротив, его распирало желание похвастаться своими подвигами – ведь он делал с той девицей все, что хотел. Но этот человек был совсем другим. Он не был связан с компанией Кейты и занимался совсем другими делами, поэтому всегда слушал бахвальство Кейты без особого интереса. А теперь эта девчонка в самом деле пришла прямо ему в руки!
Глупо отказываться, если что-то падает прямо в рот. Мужчина быстро улизнул с работы, чтобы отвести Фудзино кое-куда. Дело было не в том, что он вдруг загорелся вожделением – хотя для него и его приятелей не было чем-то необычным вчетвером или впятером изнасиловать неосторожную девушку и потом свалить все на жертву. Но теперь он совершенно не собирался никого звать. Он знал, что Фудзино – дочь главы крупной строительной корпорации, Асагами Констракшн. Изнасиловав и запугав, как следует, неразумную девицу, шляющуюся по подозрительным притонам, он сможет шантажировать ее семью, угрожая сделать постыдную историю достоянием гласности. Он чувствовал дразнящий запах денег – и немалых. Шайка Кейты состояла из полных придурков, которым такое не могло прийти в голову. Даже их главарь не догадался, какую выгоду можно извлечь из этой забитой школьницы. Наверное, мозгов было маловато. Или, наоборот, он был слишком осторожен, опасаясь неприятностей с полицией? Впрочем, это уже не важно. Важно то, что удача улыбнулась именно ему – и довольный бармен не собирался ни с кем делиться – все денежки попадут только в его карман.
Асагами Фудзино, девушка, которая искала Минато Кейту, молча следовала за ним. Из осторожности он решил не вести ее в обычное место, где тусовались его дружки, а вместо этого направился вглубь территории порта, застроенной однообразными пакгаузами. В эту полуночную пору здесь было совершенно пусто, бесконечные ряды унылых одинаковых зданий напоминали цеха бесконечно протянувшейся фабрики или недра какого-то гигантского механизма. Здесь было мало фонарей, и между пакгаузами залегали чернильные тени – там никто не увидит. Где-то неподалеку ритмично шумело море, даже сюда доносилась вонь гниющих в грязной воде водорослей. В проходе между пакгаузами светились над черной водой далекие огни строящегося через бухту циклопического сооружения – «Широкого моста». Заведя Фудзино в грязный тупик, мужчина, наконец, повернулся к ней и заговорил.
