— Мерзавец убивает меня,— прошептал он.
Они уложили Питера в постель, укрыли одеялом, но тело его подрагивало.
— Убивает меня,— бормотал Ланг,— черный гад.
— Он действительно верит в это? — спросил Дженнингс.
— Отец, ты только взгляни на него! — ответила Пэт.
— Так ты тоже веришь в это?
— Я ничего не знаю, папа.— Она в отчаянии опустила голову.— Все, что я знаю,— это что он очень переменился с тех пор, как... как вернулся... С ним что-то случилось. Он не сумасшедший, отец. Он совершенно здоров.— Она вздрогнула.— И еще — он умирает.
— Почему же ты не позвонила мне раньше?
— Я не могла,— ответила девушка,— я боялась оставить его одного даже на минуту.
Дженнингс нащупал пульс Питера.
— Его вообще кто-нибудь осматривал?
Она печально кивнула.
— Да, когда это только началось, он пошел к специалисту. Он подумал тогда, что, может быть, у него что-нибудь с рассудком.— Она снова опустила голову.— Но он не болен, отец.
— Почему же тогда он говорит, что он...— Дженнингс был не в силах произнести страшное слово.
— Я не знаю,— ответила Пэт,— иногда мне кажется, что он верит в это, но чаще он просто шутит...
— На чем же он основывается?..
— Какое-то происшествие во время его последнего сафари. Я толком и сама не знаю, что там произошло. Где-то в Зулу он встретился с аборигеном, а тот ему сказал, что он колдун и что Питер...— Ее голос перешел в рыдание.— Ох, господи, может ли такое твориться на свете? Что же это такое!
— Может быть, дело в том, что сам Питер слишком верит, что с ним нечто случилось,— сказал Дженнингс. Он повернулся к Лангу.— Может быть, он убедил в этом себя?
— Отец, я... я верю в это,— сказала Патриция.— Но может быть, доктор Хауэлл поможет ему.
Дженнингс некоторое время рассматривал свою дочь.
— Так ты говоришь, Патриция, что сама веришь в это?
— Отец, постарайся понять меня,— она была почти в панике,— ты вошел сюда только что, а я рядом с ним уже много дней! Его убивает что-то или кто-то — я не знаю кто! Но я согласна на все, чтобы спасти Питера! На все!
— Хорошо.— Он ласково погладил ее по спине.— Сходи и позвони твоему доктору Хауэллу, а я пока что осмотрю его.
После того как она ушла в гостиную — телефон, стоявший раньше в спальне, был разбит о стену,— Дженнингс откинул одеяло и осмотрел мускулистое, бронзовое от загара тело Питера. Все его мышцы подрагивали — казалось, что, несмотря на сильнейшую инъекцию, каждый нерв в этом теле пульсирует и вибрирует.
Дженнингс недовольно сжал зубы. Интуитивно он чувствовал, что рациональная медицина здесь бессильна, что любая помощь в таком роде будет неэффективной. Ему очень не нравилось, что Патриция находилась здесь. Дженнингс совершенно не мог мыслить трезво и ясно, он сам слишком волновался от присутствия своей дочери.
Происходящее уже пугало его.
Скоро Дженнингс обнаружил, что эффект инъекции окончился. Это лекарство должно было обезопасить Питера по крайней мере часов на семь-восемь, теперь же, через сорок минут, он лежал на софе в гостиной, одетый в халат, и разговаривал.
— Пэтти, это очень забавно. Что новенького предложит мне еще один доктор, хотел бы я знать?
— Хорошо, может быть, это и правда забавно,— сказала Пэтти.— Но что же ты нам со своей стороны предлагаешь: стоять над тобой и ждать, пока ты...— Она не договорила.
— Шшш.— Ланг погладил дрожащими пальцами ее волосы.— Пэтти, Пэтти, успокойся, милая. Может быть, я сам справлюсь с этим.
— Ты обязательно справишься,— Патриция поцеловала его руку,— это нужно нам обоим, я не стану без тебя жить.
— Не надо так говорить! — Ланг опять вздрогнул на софе.— Ох, господи, снова начинается.— Он попытался улыбнуться.— Нет, со мной все в полном порядке, только бред, это такой бред.— Его улыбка превратилась в гримасу боли.— Так этот твой доктор Хауэлл придет сюда и все станет хорошо? Но каким образом?
Дженнингс заметил, что Патриция кусает губы.
— А доктор Хауэлл, мой милый, это она, а не он. Это женщина, понял?
— Отлично,— ответил Ланг. Он конвульсивно подергивался.— Только этого нам и не хватает. Она кто такая?
— Она антрополог.
— Что же она будет здесь делать — определять, какой я расы? — Ланг говорил медленно, стараясь скрыть боль, которая мучила его.
— Она бывала в Африке,— ответила Пэт,— она...
— Я тоже там бывал,— заявил Питер,— неплохое местечко, всем рекомендую посетить Африку!.. Только держитесь подальше от колдунов.— Его смех вдруг перешел в душераздирающий крик: — О боже мой, боже милосердный! Черный мерзавец, если бы ты только оказался здесь! — Его руки крестообразно прикрыли лицо.
— Я прошу у вас прощения...
Они в удивлении обернулись. Молоденькая негритянка робко заглядывала в гостиную из передней.
— Там была записка, ну, на двери, и я вошла сюда,— объяснила она.
— Ах да, мы забыли ее снять.— Дженнингс поднялся навстречу гостье. Он услышал, как Патриция прошептала Питеру:
— Прошу тебя, не относись к ней предубежденно.
— Предубежденно? — переспросил он.
Доктор и Пэт подошли к вошедшей негритянке.
— Спасибо, что ты пришла сюда.— Патриция прижалась щекой к щеке мисс Хауэлл.
— Я тоже очень рада видеть тебя, Пэт,— ответила мисс Хауэлл. Затем она улыбнулась Дженнингсу через плечо Патриции.
— Вы, наверное, устали, пока сюда доехали?
— Нет-нет, я отлично добралась сюда на метро.
Лорис Хауэлл расстегнула свое пальто и повернулась так, чтобы Дженнингсу было удобно помочь ей. Пэт посмотрела на красивую модную сумку Лорис, которая была поставлена на пол, а после перевела взгляд на Питера.
Ланг не сводил глаз с Лорис Хауэлл с того самого момента, как девушка появилась в комнате. Пэт и Дженнингс подвели Лорис к нему поближе.
— Питер, это и есть доктор Хауэлл,— сказала Пэт,— мы с ней вместе ездили в Колумбию. Она преподает антропологию в Сити-колледже.
Лорис улыбнулась.
— Добрый вечер,— поздоровалась она с Лангом.
— Не сказал бы, что этот вечер добрый,— недружелюбно ответил Питер.
Краем глаза Дженнингс увидел, как смутилась Патриция. А доктор Хауэлл словно ничего и не заметила. Ее голос звучал по-прежнему мягко.
— А кто тот проклятый черный негодяй, которого вы хотели бы здесь увидеть? — спросила она.
Лицо Питера побледнело. Его зубы скрипнули от боли, и он спросил:
— Что вы имеете в виду?
— Я просто спрашиваю.
— Если вам хочется провести здесь семинар по расовым взаимоотношениям, то не стоит тратить время! Я сейчас не в настроении,— пробормотал Ланг.
— Питер!
Он глянул на Пэт расширенными от боли зрачками.
— Чего ты хочешь? — спросил он у нее.— Ты ведь уже, кажется, разобралась в моих предубеждениях, так что...
Он уронил голову на спинку дивана и закрыл глаза.
— Господи, пожалей и убей меня! — крикнул он.
Слабая улыбка показалась на губах мисс Хауэлл. Она прямо глядела в глаза Дженнингсу, когда тот заговорил с ней.
— Я осмотрел его,— сказал Дженнингс,— но не обнаружил никаких физических расстройств или повреждений мозговых тканей.
— Вам хочется узнать, что с ним происходит? — спокойно спросила девушка.— Это очень серьезно. Это джу-джу.
Дженнингс уставился на Лорис.
— Так вы...
— Да, вот до этого мы договорились,— хрипло перебил его Питер,— все очень просто. Это джу-джу.— Он сидел, вцепившись пальцами в диванный валик.
— Вы сомневаетесь в этом? — спросила его Лорис.
— Да, я сомневаюсь в этом,— ответил Ланг.
— Вы сомневаетесь в моих словах из-за вашего предубеждения?
— Ох, господи, господи,— сдавленно простонал Ланг голосом мученика.— Мне навредили, и, чтобы облегчить свою боль, я должен кого-нибудь ненавидеть, и я ненавижу этих грязных дикарей...— Он тяжело откинулся назад.— Черт с ними. Думайте обо мне что хотите.— Он прижал дрожащие пальцы к своим глазам.— Дай мне умереть! Господи, господи, дай мне умереть!
Он обернулся к Дженнингсу:
— Уколите меня еще раз!
— Питер, твое сердце может...
— Ну и пусть! — Голова Питера снова запрокинулась и дернулась.— Хоть половину дозы! Вы не имеете права отказать умирающему человеку!
Пэт прижала руку к губам, изо всех сил стараясь не разрыдаться.
— Пожалуйста! — крикнул Питер.
После того как инъекция дала эффект, Ланг повалился на спину, его лицо и шея покрылись испариной. «Спасибо»,— пробормотал он. Его бледные губы дрогнули и улыбнулись, когда Патриция села рядом с ним на диван и вытерла ему досуха лицо полотенцем. «Спасибо, моя любовь»,— прошептал он. Она была не в силах говорить. Питер взглянул на мисс Хауэлл.
— Хорошо, простите меня, я очень измучен,— мягко сказал он ей.— Спасибо вам за то, что вы пришли, но я не верю, что можно что-то сделать.
