Некоторые этому научились. И всё же большинство нет. Но, эй, они не могут научиться всему и сразу, иначе, в чём бы был смысл моей работы?
Примерно в четыре утра я пошёл спальню, чтобы притвориться, что сон настиг меня. Но сон не шёл. К 7:00 утра я примирился с мыслью: «Я позвоню сестре Натали». Я вспомнил механическую улыбку в белой часовне, бледное лицо, то, как Джули спросила меня, всё ли в порядке, как будто она на самом деле всё понимала. Она могла стать союзником.
В любом случае, что я терял?
Прошлой ночью звонить было уже поздно. Сейчас слишком рано. Я принял душ и был готов к занятию по соблюдению законности в 8:00 в Уайт Холле. Позвоню сестре Натали, когда закончатся занятия.
Я ожидал, что занятие будет сонным. По понятным причинам я был рассеянным, и давайте посмотрим правде в глаза, 8:00 слишком рано для большинства студентов колледжа. Но не сегодня. Сегодня класс был чрезмерно оживлённым, руки так и взлетали вверх, противоборство точек зрения, но без враждебности. Конечно же, я не принимал ни чью сторону. Я выступал в роли арбитра и удивлялся. Студенты были в ударе. Обычно время в течение первого занятия тянулось, словно в сиропе. Сегодня же я хотел схватить эти глупые руки и остановить их, чтобы они больше не взлетали вверх. Мне нравилась каждая секунда. Девяносто минут пролетели, словно в тумане, и я ещё раз убедился, насколько мне посчастливилось иметь такую работу.
Счастливый в работе, несчастный в любви. Или что-то в этом духе.
Я пошёл в свой офис в Кларк Хаусе, чтобы позвонить, остановился возле стола миссис Динсмор и наградил её самой очаровательной и обезоруживающей улыбкой. Она нахмурилась и сказала:
— Это всё работа с сегодняшними одинокими женщинами?
— Что, очаровательная улыбка?
— Ага.
— Иногда, — ответил я.
Она покачала головой.
— А говорят ещё не волноваться по поводу будущего. — Миссис Динсмор вздохнула и расправила какие-то бумаги. — Ладно, сделаем вид, что вы меня возбудили. Что вам нужно?
Я попытался отогнать образ возбуждённой миссис Динсмор. Это было нелегко.
— Мне нужно найти личное дело одного студента.
— У вас есть разрешение студента?
— Нет.
— Из-за этого и очаровательная улыбка.
— Правильно.
— Это один из ваших нынешних студентов?
Я снова улыбнулся.
— Нет. Он никогда не был моим студентом.
Она изогнула бровь.
— На самом деле, он выпустился двадцать лет назад.
— Вы шутите, да?
— Похоже, что я шучу?
— Вообще-то, с такой улыбкой вы похожи на человека, который страдает запором. Как зовут студента?
— Тодд Сандерсон.
Она откинулась на спинку и сложила руки на груди.
— Не его ли некролог я читала на странице выпускников?
— Его.
Миссис Динсмор изучала моё лицо. Моя улыбка исчезла. Несколько секунд спустя, она снова опустила нос очки для чтения и сказала:
— Посмотрим, что я смогу сделать.
— Спасибо.
Я пошёл в свой кабинет и закрыл дверь. Больше никаких оправданий. Уже почти 10:00. Я вытащил кусочек бумаги, посмотрел на номер, который записал прошлой ночью, взял телефон, нажал кнопку для выхода на внешнюю линию и набрал номер.
Я прокручивал в голове разговор, но ничего здравого не получалось, и понял, что придётся сочинять на ходу. В телефонной трубке раздалось два губка, потом три. Вероятно, Джули не ответит. Уже никто больше не отвечает на домашний телефон, особенно, если звонок с незнакомого номера. Номер определиться, как колледж Лэнфорд. Я не знал, поспособствует это ответу на звонок или нет.
На четвёртом гудке подняли трубку. Я сжал крепко её и стал ждать. Женщина неуверенно произнесла:
— Алло?
— Джули?
— Кто это?
— Это Джейк Фишер.
Тишина.
— Я встречался с твоей сестрой.
— Ещё раз, как вас зовут?
— Джейк Фишер.
— Мы знакомы?
— Вроде того. Имею в виду, что мы оба были на свадьбе Натали…
— Не понимаю. Кто вы?
— Прежде, чем Натали вышла за Тодда, мы с ней встречались.
Молчание.
— Алло? — спросил я.
— Это шутка?
— Что? Нет. В Вермонте. Ваша сестра и я…
— Я не знаю, кто вы.
— Вы часто разговаривали с сестрой по телефону. Вообще-то, я даже слышал, что вы разговаривали обо мне. После свадьбы, вы положили руку мне на плечо и спросили, всё ли в порядке.
— Я понятия не имею, о чём вы говорите.
Я сжал трубку так сильно, что испугался, что сломаю её:
— Как я сказал, Натали и я встречались…
— Чего вы хотите? Почему звоните мне?
Вау, это был хороший вопрос.
— Я хочу поговорить с Натали.
— Зачем?
— Я просто хотел удостовериться, что с ней всё в порядке. Я видел некролог Тодда, и подумал, что, может быть, мне стоит позвонить и, я не знаю, выразить соболезнования.
Опять молчание. Я подождал, сколько смог.
— Джули?
— Я не знаю, кто вы, и о чём говорите, но больше никогда не звоните. Понятно? Никогда.
Она положила трубку.
Я пытался перезвонить, но Джулия не брала трубку.
Я не понял. Неужели она действительно забыла, кто я? Это сомнительно. Я её что напугал своим звонком из ниоткуда? Не знаю. Весь разговор был сюрреалистическим и жутким. Ведь не сложно было сказать, что Натали не хочет разговаривать со мной или, что я не прав, и Тодд жив. Не важно. Но она просто не знала, кто я.
Как такое возможно?
Так что теперь? Для начала, успокойся. Дыши глубоко. Мне надо было продолжить атаку по двум направлениям. Выяснить, что случилось с покойным Тоддом Сандерсоном, и найти Натали. Второе могло бы, конечно, противоречить первому. Как только я бы нашёл Натали, узнал бы всё. Вот только как её найти. Я пытался найти её онлайн, но безрезультатно. Её сестра, так же, по-видимому, путь в тупик. Итак, что делать дальше? Не знаю, насколько будет тяжело в наши дни найти её адрес?
И меня осенила идея. Я вошёл на сайт университета и проверил расписание. У профессора Шанты Ньюлин было занятие через час.
Я позвонил миссис Динсмор.
— Вы что ждали, что я смогу получить личное дело так быстро?
— Нет. Я звоню не по этому поводу. Меня интересует, знаете ли вы, где профессор Ньюлин?
— Ну и ну. С каждым часом всё интереснее и интереснее. Вам ведь известно, что она обручена?
Я должен был догадаться.
— Миссис Динсмор…
— Не волнуйтесь. У неё завтрак с аспирантом в Валентине.
«Валентин» — университетское кафе. Я поспешил через двор туда. Странная вещь. Профессор в колледже должен быть всегда начеку. Всегда вынужден держать высоко поднятую голову. Всегда вынужден улыбаться и приветствовать каждого студента. Помнить каждое имя. Я чувствовал себя странным образом, как звезда, шагая по кампусу. Могу утверждать, это не имело значения для меня, но в тайне признаюсь, что внимание было лестным, и я воспринял его довольно серьезно. Даже сейчас, в спешке, отвлечённый, взволнованный, я был уверен, что ни один студент не почувствовал себя обделённым вниманием.
Я прошёл мимо двух основных обеденных залов. Они были предназначены для студентов. Преподаватели, которые иногда присоединялись к ним, чувствовали себя немного не в своей тарелке. Существовала некая грань, признаю, иногда нечёткая и надуманная, но я всё равно проводил её между ними и мной, и всегда держался своей стороны. Профессор Ньюлин, точно такая же, поэтому поступала аналогичным образом, именно поэтому я был уверен, что она сидит в одном из тех закрытых залов, что отведены для общения преподавателей со студентами.
Она была в Брэдбир холле. В университетском городке каждое строение, комната, стул, стол, полка и плитка была названа в честь кого-нибудь, кто жертвовал деньги. Некоторых людей это бесило. Я был из них. Этот оплетённый плющом институт был достаточно обособленным, как и должно быть. Нет никакого вреда в том, чтобы впускать сюда немного реального мира, холодно-денежной реальности, но время от времени.
Я заглянул в окно. Шанта Ньюлин поймала мой взгляд и подняла палец, символизирующий «одну минуту». Я кивнул и стал ждать. Пять минут спустя дверь открылась, и высыпали студенты. Шанта стояла в проходе. Когда студенты ушли, она сказала:
— Прогуляйся со мной. Мне нужно ещё кое-куда.
У Шанты Ньюлин было одно из самых впечатляющих резюме, которое я когда-либо видел. Она закончила Стэнфорд в качестве стипендиата Родса и поступила в Колумбийскую юридическую школу. Прежде, чем стать госсекретарём, она работала на ЦРУ и ФБР.
— Так в чём дело?
Её манеры, как всегда, были бесцеремонными. Когда она впервые появилась на кампусе, мы пошли пообедать. Это не было свидание. Это было скорее «давай посмотрим, захотим ли мы встречаться». Здесь есть некое тонкое различие. После этого свидания, она решила не продолжать, и я был согласен.
