— Это твой мотоцикл?
— Да, мой.
— Хорошая вещь. Сколько времени ты работаешь в этом доме?
— С восемнадцати лет.
— А сейчас тебе сколько?
— Двадцать семь.
— Выглядишь моложе. Я думал, не больше двадцати трех.
— Меня не интересует, что вы думаете. Я хочу спать. Задавайте свои вопросы…
Очевидно, он хотел добавить: «… и проваливайте», но не решился.
— Где ты находился в день исчезновения миссис Хоукс?
— У меня заболела мать, и я договорился с хозяином, что он даст мне выходной. В этот день меня здесь не было.
— Где живут твои родители?
— В поселке, на ферме Сгупекса. Двадцатая миля по южному шоссе.
— И весь день ты провел с больной матерью?
— А для чего, по-вашему, я отпрашивался?
— Ты постоянно живешь в этом доме?
— По-другому не получается. В восемь утра я выгоняю машину и ставлю ее в гараж в восемь вечера. Я слишком устаю за день, чтобы ездить ночевать на ферму, а утром возвращаться.
— Сколько тебе платят?
— Сорок долларов в неделю.
— Не очень много.
— А вы найдите работу!
— Я уже нашел. Доктор Хоукс сказал мне, что ты еще что-то делаешь в больнице?
— Конечно. Разве он даст отдохнуть, если платит деньги. Меня то и дело используют. То за бельем езжу, то за медикаментами. И так каждый день.
— За бельем на «Линкольне»?
— У больницы есть свой автопарк, и меня пересаживают на другие машины.
— Тебе приходится возить миссис Хоукс?
— Очень редко. Она в основном все время проводит дома.
— Но начинал ты работу в этом доме как ее шофер?
— В то время ее звали Лин Ричардсон.
— Мне говорили, что хозяйка дома прекрасно водит машину. Зачем ей понадобился шофер?
Парень покраснел, его глаза-угольки раскалились.
— Вопрос не по адресу.
— У мисс Лин уставали ноги, — вмешался Гилберт, — она не выносила дальних поездок.
— Что с ее ногами?
— Не знаю, сэр. Этот вопрос никогда не уточнялся.
— Она хромала?
— Нет, сэр.
— Это связано с какой-то травмой?
— Мы ничего об этом не знаем, сэр.
— Хорошо, Гилберт, проводите меня до порот. А с тобой, приятель, мы еще увидимся.
— Жду с нетерпением, — огрызнулся парень и вышел из гаража.
По дороге к воротам я спросил дворецкого:
— Кто нанимал Рокки на работу?
— Профессор Ричардсон.
— И он не мог найти человека посолиднее?
— Это случилось за год до смерти старого хозяина. Рокки работал сезонным рабочим на ферме Ричардсонов. Однажды мальчик угнал «Плимут» из гаража фермы, который принадлежал смотрителю. Тот позвонил в полицию, и мальчишку поймали. Он катал на машине подружек и вовсе не собирался украсть ее. Так, взял покататься. Его могли упрятать за решетку, но за него вступился хозяин. Профессор был очень добрым человеком, его все любили. Тогда он сказал парню: «Если ты любишь машины, то можешь ездить на них, но не угонять. Будешь возить мою старшую дочь». И Рокки возил Лин около года, пока девушка не вышла замуж.
Мы подошли к воротам, и я еще раз осмотрел ограду. Она выглядела непреодолимой, и не было никакого смысла подключать к ней электричество. Изуверская идея!
— Скажите, Гилберт, как можно войти сюда, не тревожа вас?
— Открыть ключом запор. С внешней стороны под звонком есть гнездо. Если вставить в него ключ и несколько раз повернуть, то ворота откроются.
— У кого есть ключи?
— Только у мистера и миссис Хоукс.
— Ну а если тот же Рокки захочет прокатиться на мотоцикле к своей подружке в город и вернется в три часа ночи, то как он попадет в дом?
— Такие случаи бывают. Но я вам говорил, что ночью дежурит Джозеф, наш сторож. Он открывает ворота. Когда вы нажимаете на кнопку звонка, то сигнал раздается во всех служебных помещениях. Даже в оранжерее.
— А не проще ли раздать ключи всем, кто здесь проживает?
— Нет. сэр. Замок очень хитрый, в середине ключа находится какой-то стержень. Он играет определенную роль. Такой ключ нельзя заказать. Я не знаю всех тонкостей, но помню, что миссис Хоукс очень возмущалась, когда ее муж установил этот замок. Он привез его из Швейцарии. Первый установили у нас, а затем он заказал целую партию таких замков для больницы.
— Хорошо, Гилберт. Вечером я позвоню вам. Не уверен, что именно сегодня перееду в ваши владения. Но телефонную связь буду поддерживать.
Гилберт нажал на кнопку, встроенную в колонне, и ворота приоткрылись. Выходя с территории усадьбы Хоуксов, я поймал себя на мысли, что вопросов у меня возникло больше, чем в тот момент, когда я входил сюда. И я не был уверен, что кто-то мне на них ответит. Та доброжелательность, с которой меня встретил хозяин, больше походила на неприступную стену, вроде той, которой он отгородился от мира.
Этот человек чего-то очень боялся. Но что может держать в страхе богатого ученого, который посвятил свою жизнь одной из самых гуманных профессий?
1
Я становился похожим на вычислительную машину, какими с некоторых пор стали пользоваться кассиры в магазинах. Мне пришлось хронометрировать каждый свой шаг.
От усадьбы Хоукса я отъехал в четыре пятнадцать, доехал до города и через восточный пригород выехал на южное шоссе. Не превышая средней скорости, с которой обычно ездят наши законопослушные граждане, я добрался до станции техобслуживания Сэма Ральфа за тридцать две минуты. Если Лин Хоукс выехала из дома в семь часов или в семь ноль пять, то сюда она должна была прибыть в семь сорок или чуть раньше.
Сэм Ральф растянулся в кресле-качалке, уперев ногу в стойку веранды. Ни одной машины возле заправки не было, и парень дремал.
Когда я затормозил возле него, он вскочил на ноги, словно кто-то кольнул его в задницу.
— Заправить?
— Да, но не суетитесь, я не спешу. За двойную оплату бензина вы мне еще ответите и на некоторые вопросы.
— За двойную оплату я вам расскажу все о Калифорнии, а не только о данной местности. Что вы ищете?
— Женщину.
Сэм Ральф снял свой промасленный берет и почесал лысину, обрамленную белым пушком. Он походил на пройдоху-бармена из дешевой забегаловки. Масленые глазки, скачущие, как мышки, рябая толстая мордочка, острая, как у хорька.
— Женщина? Но это не мой профиль, сэр.
— Конечно. На сутенера вы не похожи. Меня интересует та, которая заправлялась здесь две недели назад. Розовый «Кадиллак» пятидесятого года выпуска.
—А, я понял! Мисс Ричардсон.
— Миссис Хоукс.
— Ну да, по мужу. А что случилось? Все о ней спрашивают. Тут были ребята из полиции, из прокуратуры, и все ею интересуются! В газетах ничего о мисс Ричардсон не писали. С ней все в порядке?
— Кто кому платит, Сэм? Вопросы собирался задавать я.
— Все понял, сэр! Я человек маленький. Вы не думайте, что мне больше всех надо. Я в чужие дела не лезу.
— Напряги память, приятель. В тот день ты также дремал или что-то видел?
— Значит, так, сэр. Как бы я ни дремал, звук мотора слышу за милю, и глаза открываются автоматически. С тех пор как открыли новое шоссе Сан-Франциско — Лос-Анджелес, нашей дорогой пользуются только местные старожилы. Приходится держать ухо востро. Клиентов убавилось втрое. Бизнес дал трещину. Конечно, я не против новых скоростных магистралей, но…
— Так вы были в помещении или на улице?
— Здесь, сэр. Я возился с мотоциклом одного местного паренька. У него золотые руки, мог бы сам устранить поломку, но в этот вечер он спешил на свидание…
— Можешь вспомнить точное время, когда подъехала машина миссис Хоукс?
— Чья?
— Розовый «Кадиллак».
— А, мисс Ричардсон. Ну конечно, могу… Так. это было, было в… уже смеркалось. Где-то в районе семи тридцати.
— Не позднее?
— К девяти часам я ждал Ломерта, нашего налогового инспектора. Он живет в трех милях по пути в Санта-Роуз. Специально он ко мне никогда не заезжает. А раз в месяц, по дороге домой, заходит проверить мои бумаги. Отчетность. Сами знаете, налоги платить надо, только не такие высокие…
— Ты ждал его в этот вечер?
— Да. С мотоциклом я закончил в семь сорок и пошел в контору готовить бумаги. Ну, конечно, руки помыл. Сами понимаете…
— Почему ты запомнил время?
— Потому что этот чертов самокат отнял у меня около двух часов. Зашел в контору, смотрю на часы, а уже без пятнадцати восемь. Убил столько времени, а этот чертенок пришел за своим драндулетом в одиннадцать вечера. Сам-то меня торопил…
— Кто-нибудь здесь находился в тот момент, когда она подъехала?
— Дорожная полиция. Сержант О'Шоноси с напарником. Они с ней немного поболтали… Так, секунду! Важная деталь. Вы меня поймали. Конечно же, она была раньше. Сержант сдает смену в восемь вечера. Они люди подневольные и не опаздывают. Он уехал через пять минут после отъезда мисс Ричардсон. Теперь прикиньте: ему нужно доехать до города и покрутиться по улицам. Уж полчаса ему на это потребуется. Не меньше! Самое позднее патруль мог уехать от меня в семь тридцать. Значит, женщина уехала в семь двадцать пять. Пробыла она здесь десять минут. Может, чуть больше. Она же кокетничала с сержантом. Вот и считайте… Приехала мисс Ричардсон в семь пятнадцать.
