Их партнерство держалось на том же принципе, который во время «холодной войны» назвали ВГУ: взаимно-гарантированное уничтожение. Равновесие вероятно только в том случае, когда обе стороны знают, что могут в любой момент стереть друг с друга с лица земли. (Раск проводил аналогию с двумя любовниками, каждый из которых состоит в браке.) Но ситуация изменилась, и Раск уже не чувствовал себя спокойно. В первый раз над ними нависла реальная угроза. Точнее, их было две, возникших почти одновременно. Одна внутренняя, другая внешняя. И Раск пришел к выводу, что противникам уже недостаточно просто понимать, что над каждым висит дамоклов меч: они должны знать это наверняка. Иначе принцип ВГУ не сработает. «Ex nihilo» и был таким дамокловым мечом.
Если бы Раск не заходил ежедневно на этот сайт и не регистрировался под своим паролем, «Ex nihilo» уже отправил бы в ФБР и полицию штата Миссисипи огромный файл. В нем содержался детальный отчет о деятельности партнеров за последние пять лет, включая фотографии и финансовые документы. Хватит, чтобы до конца жизни засадить обоих в тюрьму «Парчман-Фарм», где влачили жалкое существование злобные неприкасаемые. Конечно, посылка бы ушла не сразу. Иначе Эндрю мог бы впасть в кому после какой-нибудь случайной аварии и через неделю очнуться лишь для того, чтобы на него надели наручники. Но задержка длилась чуть больше недели. Точнее – десять дней. Затем Гликон будет арестован, посажен за решетку и приговорен к смерти.
От одной мысли, чтобы сообщить эту информацию Гликону, Раска прошибал пот. Как только он выхватит свой «меч» из ножен, земля качнется под его ногами. Даже если их бизнес на этом не закончится – а он, разумеется, не закончится, – его сообщник мгновенно окажется врагом. Острый ум и безжалостное мастерство делали Гликона превосходным партнером, но эти же качества могли превратить его в очень страшного противника.
Раска уже тошнило от собственного страха. Стены кабинета были увешаны десятками снимков, которые доказывали его мужественность: на фото он, неотразимый блондин и бывший президент студенческого братства, красовался в спортивном снаряжении. Раск всегда покупал себе самые дорогие игрушки и умел ими пользоваться. Например, экстремальные лыжи. Или гигантский серфинг на Гавайях. У него был спортивный самолет, на нем он выполнял фантастические трюки. В прошлом году он даже забрался на Эверест, причем во время снежного шторма (правда, с запасом кислорода). Все это Раск проделал еще до того, как ему стукнуло сорок, – но все равно рядом с Гликоном он чувствовал себя мальчишкой. И причина вовсе не в возрасте: на стариков Эндрю обычно смотрел снизу вверх. Нет, тут что-то иное. Может, комплекс разнообразных факторов, слишком смутных и неуловимых, чтобы их понять.
Раск знал, что совершил ошибку, взявшись за дело Феннела. Сестра «мишени» была агентом ФБР, отец – копом из убойного отдела. Эндрю хотел отказаться от работы и сообщил об этом Гликону, не сомневаясь, что его сверхосмотрительный партнер откажется от сделки. К его удивлению, Гликон воспринял близость ФБР как вызов. Потом Билл Феннел предложил пятьдесят процентов бонуса – пятьдесят процентов! – и Раск сдался. А что еще оставалось делать? Как говорил Оскар Уайльд, лучший способ побороть искушение – уступить ему. А теперь специальный агент Алекс Морс упорно копалась в его прошлом. Вцепилась в него, как рыба-прилипала в брюхо акулы. Раск надеялся, что со временем ей это надоест, но нет. Она была упряма. И упрямство рано или поздно приведет Морс к цели.
Раск был уверен, что она уже побывала в его офисе. Разумеется, он не стал об этом сообщать ни полиции, ни тем более Гликону. Эндрю ограничился тем, что обезопасил себя от подобных вторжений в будущем. Правда, это то же самое, что запирать амбар после того, как из него украли лошадь. Что Морс могла найти в его кабинете? Все важные файлы на диске были зашифрованы (хотя Гликон требовал, чтобы файлов не было вообще, даже зашифрованных), но Раск подозревал, что Морс знает толк в компьютерах. И в деловых отчетах. Наведя о ней справки, он узнал о юридической школе в Тьюлане и о годовой стажировке во Флориде в спецгруппах ФБР и УБН.[3] Недурная подготовка для того, чтобы разобраться с его бизнесом. Потом Морс пять лет проработала переговорщиком в ФБР. Это его удивило, но ему объяснили, что среди переговорщиков в Бюро больше женщин, чем мужчин. Очевидно, женщины лучше разряжали обстановку в конфликтных ситуациях. Как адвокат, специализировавшийся по разводам, Раск гораздо чаще встречал злобных хищниц с инстинктом звероящеров и столь изощренной склонностью к интригам, что она могла устыдить самого Макиавелли.
Несмотря на удачный старт, Морс оказалась непригодной для работы переговорщика. Смерть отца и болезнь матери выбили ее из колеи, и она стала совершать ошибки, которые стоили кому-то жизни. Жаль, что она сама осталась жива, хотя смерть пролетела совсем рядом, оставив отпечаток на ее лице. Но главное в том, что эмоции взяли верх над ее профессиональной выдержкой. Морс действовала чисто инстинктивно, не думая о последствиях, и это следовало учесть на будущее.
Гликон должен узнать об Алекс Морс.
Впрочем, Морс не единственная проблема. Внутренние угрозы всегда опаснее внешних, а теперь у них под ногами тикала целая атомная бомба. «Клиент, – с горечью подумал Раск, прикладываясь к бокалу. – Чертов обманщик».
Он вздрогнул, услышав, как скрипнула дверь, хотя створка приоткрылась только чуть-чуть, чтобы секретарша могла заглянуть внутрь. Была середина мая, но Дженис уже успела сильно загореть и выглядела намного моложе своих тридцати пяти лет. Она с интимной доверительностью взглянула на начальника.
– Почти все ушли, – сообщила Дженис. – Хочешь, сделаем это до того, как я пойду домой?
Раск обдумал ее предложение. Дженис была старше его жены и не такой красивой, как Лайза, но зато более страстной и опытной в постели. Идеальная секретарша. Ей давно надоел муж-бухгалтер – хороший отец, но скучный тип, – и она не стремилась в верхи общества. Кроме того, Раск платил ей почти в три раза больше, чем получала любая другая секретарша в городе.
– У тебя все в порядке? – спросила Дженис, войдя в кабинет и закрыв за собой дверь. Она была в юбке цвета хаки и легком белом топе с просвечивающим лифчиком. На икрах и предплечьях – крепкие мышцы, накачанные в тренажерном зале и на теннисе.
Раск кивнул, хотя знал, что ее невозможно обмануть.
– Твой отец? – продолжила Дженис, затронув его больную тему.
– Нет. Просто навалилось много работы.
Она покачала головой, но не стала настаивать.
– Хочешь, поласкаю тебя ртом?
Раск посмотрел ей в глаза – в них не было ничего, кроме вопроса. Каковы шансы на то, что жена захочет секса сегодня ночью? «Черт! – подумал он. – Я могу погибнуть в автокатастрофе по пути домой». Он улыбнулся Дженис.
Она приблизилась, опустилась на колени перед стулом и расстегнула ему брюки. Дженис ничего не стоило быстро закончить эту процедуру, но Эндрю почувствовал, что на сей раз она не торопится. Он уперся взглядом в фотографию Алекс Морс и постарался расслабиться. В конце концов, дела не так уж плохи. Ему всего сорок лет, и если бизнес и дальше будет развиваться в том же темпе, через год он обставит отца. Эндрю Джексон Раск-старший – или Эй-Джей, как называли его друзья (среди них немало губернаторов, занимавших пост в последние полвека), – в семьдесят пять лет еще практиковал как адвокат защиты. Не так давно он заработал миллионы на трех громких процессах, которые привлекли внимание национальной прессы; два из них происходили в округе Джефферсон, где чернокожие присяжные раздавали целые состояния направо и налево, точно рождественские безделушки. Конечно, когда занимаешься бракоразводными делами – даже самыми крупными, – трудно действовать с таким размахом, но Эндрю это удавалось. И слава Богу, ведь отец никогда не позволял ему забыть об их соперничестве.
– Поосторожнее с зубами, – пробормотал он.
Дженис что-то невнятно промычала.
Эй-Джей постарался выбить из сына все следы душевной мягкости, сострадания и идеализма, и ему это почти удалось. Когда Эндрю-младший впервые увидел баскетбольный матч с отцом и сыном в «Великом Сантини» – там, где Роберт Дювалл бросает мяч в голову сына, – у него перехватило дыхание. Но поскольку его собственный Булл Мичум[4] не погиб при крушении авиалайнера, их соперничество не прекратилось и после того, как Эндрю закончил школу. Наоборот, оно усилилось. Вместо того чтобы устроиться в адвокатскую контору отца, Эндрю обратился в фирму отца своей первой жены. Миновало несколько лет, прежде чем он признался себе, что совершил ошибку. Эндрю развелся с дочерью старшего партнера и порвал связи с фирмой, но Эй-Джей не торопился приглашать его к себе. Эндрю мог бы подыскать себе другое место, однако начал собственную практику, хватаясь за любое дело, которое подворачивалось под руку. В основном это были разводы. Вот тут-то он и открыл в себе талант. Позже ему часто приходилось сталкиваться в суде с адвокатами из конторы отца, и каждый раз он брал над ними верх. Приятные победы, но, конечно, далеко не то же самое, что расправа с самим стариканом. Зато в этом году, твердил Эндрю себе, он наконец покажет Большому Эй-Джею, кто чего стоит.
