месте?
Стив гнал на нездоровых семидесяти по узкой извилистой дороге, полагая при этом, что поддерживать беседу, оглядываясь через плечо, — нормальная идея. Я выдвинулся поближе к нему, чтобы этот лихач поменьше отвлекался от дороги.
— Не здесь. На Эхо-Бич, разве что. Ну и в Бар-Харборе есть пара местечек.
— А здесь чего?
— Здесь нудистов копы шугают.
— Вот уроды. На хрен их. — Он снова повернулся глянуть на меня, улыбаясь и хмурясь одновременно. Взгляд у него был все-таки очень тяжелый. Странный он парень, подумал я. Как девчонки с ним познакомились? Ему явно не терпелось им пыли в глаза напустить. Пестрые шмотки, быстрая езда. У него еще была странная манера смотреть порой только на Кейси, независимо от того, с кем разговор шел, — будто он искал у нее какого-то поощрения. Он был симпатичный тип — смуглый, с правильными чертами лица, привлекательный этакой креольской красотой — когда лучшие черты от латиноса и белого протестанта-англосакса находят воплощение в одной персоне. Портила его разве что трудноуловимая неуверенность. Мне иной раз казалось, что в каком-то смысле для этой компании он был таким же чужаком, как я сам.
Вполне обоснованным казалось предположить, что он немного западает на Кейси. Так делались понятнее его косые взгляды в ее сторону. Но тогда что Стивен делал в паре с Кимберли? Мелкая явно считала, что у них отношения, вот только он сам явно думал иначе. Время от времени она игриво запускала ему пальчики в волосы на загривке или за ушами, ловила каждое его слово. А он на нее смотрел как на какую-то забавную вещицу, по-хозяйски — не стремясь ответить душевной взаимностью и не выделяя лишнего тепла.
Мне стало интересно, насколько основательна эта его бравада, и я собрался подкинуть ему идейку искупаться голышом — чисто посмотреть на реакцию. Я знал пляж чуть в стороне к северу отсюда, где камни были плоские, а волны — ленивые. Там можно было славно поплескаться. Местечко уединенное, не на людском слуху — туда разве что самые оголтелые собиратели ракушек забредали.
— Следующий поворот — направо, — указал я Стиву.
Что и греха таить, я был совсем не прочь взглянуть на реакцию девушек.
Мы свернули на старый грунтовый тракт, после чего проехали с полмили по сельхозугодьям Жиля, затем сбавили скорость — когда дорога пролегла через рощу близко стоящих сосен, где мы с Вэном частенько шныряли в детстве.
Вэн приходился мне старшим братом. Его убили во Вьетнаме, когда мне было тринадцать. Весть о его смерти пришла с фронта всего через двое суток после моего дня рождения — двенадцатого ноября.
Мой отец и мистер Жиль были закадычные друзья, но после смерти Вэна мы больше сюда не приезжали. Может, потому что сын Жиля Билл имел несчастье вернуться с войны целым и невредимым, а Вэн сгорел заживо в вертолете, который был подбит где-то близ военной базы Кхешань. Может, дело просто в ненужных воспоминаниях — так или иначе, мы с отцом повадились сторониться этого места.
Однако лес я запомнил. Он не особо переменился с тех пор. Лесным трактам требуется много времени для явных преображений. Камней будто бы стало больше — и только. Нахлынуло абсурдное приятное чувство — сродни ностальгии по дому.
Стивен материл дорогу так сильно, будто колеса принадлежали ему, а не Кейси. Но вскоре тракт раздался вширь и выровнялся, показались знакомая полоса луга и хижина, которую мы повадились называть Плетеной Корзиной. Стив съехал на обочину и припарковался, и мы взяли еду из машины. Кейси первой открыла для себя здешний вид. Я подошел к ней.
— Неплохо, скажи?
— Замечательно.
Мы стояли в тридцати футах над мелководным заливом, за которым лежал необъятный Атлантический океан. Прямо под нами простирался галечный пляж, с валунами и осыпавшимся сланцем.
Когда море было неспокойным, вода поднималась примерно на пятнадцать футов выше того места, где мы сейчас стояли. Ближе к сумеркам очертания бухты принимали совершенно иной вид. Приходя сюда так же редко, как я, не получалось застать это место в неизменном виде даже и дважды.
Я повел своих новых знакомых по тропинке к морю. Подыскав местечко у широкого уступа из сланца, в десяти футах от скалы, мы разложили полотенца и расставили кругом краденую снедь. Я залез на уступ — чайки уже засидели его, как я и предполагал. Они разбивали раковины крабов, моллюсков и устриц о камень, чтобы добраться до мягкого нутра. Весь уступ был усеян крошечными трупами.
Увидев, что Кейси за мной наблюдает, я поманил ее наверх. Она оказалась довольно-таки сносной скалолазкой.
— Погляди, тут у птиц харчевня.
Она наклонилась осмотреть пустой панцирь краба с синими клешнями.
— Они налетают сверху и сбрасывают добычу сюда. Прицел у них неплохой. Обычно им все удается, а если нет — панцири как минимум трескаются. Чайки находят эти трещины и разламывают их вширь своими клювами. Если бы не мы, они и сейчас бы тут хозяйничали. Видишь?
Птицы кружили в серо-голубом небе где-то в четверти мили от нас.
— Ты в этом смыслишь, да?
— В морской биологии? Ну, так, слегка.
— А что еще — твой конек? Давай выкладывай.
Я пожал плечами.
— Да я много в чем разбираюсь, так-то. В пиломатериалах, в резьбе по дереву и отделке. Из писателей мне нравятся Генри Миллер и Достоевский. Если жизнь прижмет, смогу развести костер, имея под рукой лишь пару дощечек. Могу ставить палатки на скорость, знаю Дэд-Ривер и окрестности как свои пять пальцев. Умею варганить довольно сносные омлеты. Обычные такие увлечения…
— А как насчет меня?
— Что — насчет тебя?
— Что ты уже понял, увлекшись мной?
— Ну, о некоторых вещах — могу только догадываться.
— Само собой. А в чем уже уверен?
— Ни в чем.
— Врешь.
Она встала, завела руку за спину, потянула шнурки купального лифа. Сняла его, отбросила в сторону. Скользнув по уступу вниз, он упокоился где-то внизу.
Груди у нее оказались маленькие, упругие, подтянутые… красивые. Кейси не сводила с меня глаз, в чьей голубизне читался суровый вызов. Не насмешка, о нет. Она немного наклонилась и спустила белые шорты на бедра. Под ними на ней ничего не было. Волосы у нее на лобке оказались редкими, довольно мягкими с виду, светло-золотисто-каштановыми. Кейси наблюдала за мной все это время с уверенной улыбкой.
— Что ж, теперь ты знаешь больше.
— Теперь знаю, — эхом откликнулся я.
Развернувшись, она изящно запрыгала по серому уступу вниз — по-кошачьи проворная, — и вскоре уже стояла рядом со Стивом и Кимберли. Я наблюдал за ней. Глупая ухмылка приклеилась к
