Ознакомительная версия.
Она кивнула.
— На условиях найма от ЕЦКЗ. Прошлой ночью, когда вы исчезли и прекратили звонить, мы подумали, что с вами что-то случилось. И только сегодня рано утром, когда наша команда техподдержки увидела, что вы проверяли ваш Гарвардский e-mail, мы поняли, что вы живы. Поэтому нашим единственным объяснением вашего странного поведения было то, что вы переметнулись на другую сторону… возможно, вам предложили больше денег, чтобы обнаружить заразу для кого-то другого.
Лэнгдон покачал головой.
— Это нелепо!
— Да, такой ход событий казался маловероятным, но это было единственным логичным объяснением, а ставки столь высоки, что мы не могли рисковать. Конечно, мы и подумать на могли, что у вас амнезия. Когда наше техническое подразделение выяснило, что неожиданно был задействован ваш гарвардский адрес электронной почты, мы отследили IP-адрес компьютера во Флоренции и выехали. Но вы ушли от погони на мотоцикле вместе с женщиной, что усилило наши подозрения в том, что вы работаете уже на кого-то другого.
— Мы проехали мимо вас! — кашляя, произнес Лэнгдон. — Я видел вас на заднем сиденье фургона в окружении солдат. Я думал, вы пленница. Мне показалось, что вы в бреду, как будто они накачали вас наркотиками.
— Вы видели нас? — доктор Сински выглядела удивленной. — Отчасти, вы правы… они вкололи мне лекарство. — Она сделала паузу. — Но только потому, что я приказала им это сделать.
Теперь Лэнгдон был полностью сбит с толку. Она сказала им накачать себя наркотиками?
— Возможно вы не помните этого, — сказала Сински, — но как только наш самолет C-130 приземлился во Флоренции, давление изменилось, и со мной случился приступ позиционного пароксизмального головокружения — результат болезни Меньера, которой я страдала в прошлом. Это временно и несерьезно, но у страдающих этим недугом настолько кружится голова и сильные приступы тошноты, что они едва могут держать голову прямо. В обычной ситуации я бы пошла в кровать и перетерпела сильную тошноту, но мы столкнулись с кризисом, вызванным Зобристом, поэтому я выписала себе ежечасные уколы метолкопрамида, чтобы не допустить рвоту. У этого лекарства есть серьезный побочный эффект: оно вызывает сильную сонливость, но это позволило мне хотя бы руководить операцией по телефону с заднего сиденья грузовика. Люди Брюдера хотели отвезти меня в госпиталь, но я приказала им не делать этого до тех пор, пока мы снова вас не привлечем. К счастью, головокружение окончательно прошло во время полета в Венецию.
Лэнгдон обессиленно упал на постель. Я весь день бегал от Всемирной организации здравоохранения — тех самых людей, которые наняли меня с самого начала.
— А теперь мы должны сосредоточиться, профессор, — заявила Сински настойчивым тоном. — Чума Зобриста… у вас есть какие-нибудь мысли, где она? — Она смотрела на него с выражением напряженного ожидания. — У нас очень мало времени.
Далеко отсюда, хотел было сказать Лэнгдон, но что-то его остановило. Он взглянул на Брюдера, человека, утром стрелявшего в него и перед этим едва его не задушившего. Лэнгдону показалось, что почва столь стремительно уходит у него из-под ног, что он уже не знает, кому и верить.
Сински наклонилась к нему, ее лицо было более напряжено.
— У нас сложилось впечатление, что эта зараза здесь, в Венеции. Верно? Скажите нам где, и я пошлю команду на берег.
Лэнгдон сомневался.
— Сэр! — нетерпеливо гаркнул Брюдер. — Очевидно, вы что-то знаете… скажите, где искать! Неужели вы не понимаете, что может произойти?
— Агент Брюдер! — сердито развернулась Сински к мужчине. — Достаточно, — сказала она, затем снова повернулась к Лэнгдону и спокойно заговорила. — Учитывая, через что вы прошли, вполне понятно, что вы сбиты с толку и не знаете, кому верить. Она замолчала, глядя ему в глаза. — Но времени в обрез и я прошу вас доверять мне.
— Лэнгдон может встать? — спросил новый голос.
Маленький, ухоженный человек с темным загаром появился в дверном проеме. Он изучил Лэнгдона с опытным спокойствием, но Лэнгдон увидел опасность в его глазах.
Сински жестом указала Лэнгдону встать.
— Профессор, это человек, с которым я бы предпочла не сотрудничать, но ситуация настолько серьезна, что у нас нет выбора.
Неуверенно Лэнгдон перекинул ноги в кровати набок, встал вертикально и ему потребовалось мгновение, чтобы вернуть его баланс.
— Следуйте за мной, — сказал мужчина, направляясь к двери. — Вам нужно кое-что увидеть.
Лэнгдон стоял на своем.
— Кто вы?
Мужчина замолчал на какое-то время и сцепил пальцы.
— Имена не важны. Вы можете называть меня хозяином. Я руковожу организацией… которая, к сожалению, совершила ошибку, помогая Бертрану Зобристу в достижении его целей. Сейчас я пытаюсь исправить эту ошибку, пока не стало слишком поздно.
— Что вы хотите мне показать? — спросил Лэнгдон.
Мужчина устремил твердый взгляд на Лэнгдона.
— Такое, что не оставит сомнений, что мы на одной стороне.
Лэнгдон следовал за загорелым мужчиной по лабиринту замкнутых коридоров подпалубных помещений вместе с доктором Сински и солдатами ЕЦКЗ, тянувшимися друг за другом сзади. Группа приблизилась к лестнице, и Лэнгдон надеялся, что они поднимутся к дневному свету, но вместо этого они спустились вглубь корабля.
Теперь они оказались глубоко в недрах судна. Их проводник повёл их между опечатанными стеклянными камерами офисов открытого плана — некоторые были с прозрачными стенами, некоторые с матовыми. Внутри каждой звуконепроницаемой комнаты различные сотрудники занимались работой, печатая на компьютерах или говоря по телефонам. Те, кто поднял глаза и заметил группу, проходящую мимо, выглядели серьёзно обеспокоенными появлением чужаков в этой части корабля. Но загорелый мужчина кивком успокаивал их и шагал дальше.
«Что это за место?» — недоумевал Лэнгдон, когда они пробирались вдоль очередного ряда плотно упакованных рабочих мест.
Наконец, хозяин подвел своих гостей к большому конференц-залу, и все зашли. Когда расселись, мужчина нажал на кнопку, стеклянные стены издали шипящий призвук и стали непрозрачными, изолировав помещение. Лэнгдон был удивлён, он никогда такого не видел.
— Где мы? — наконец потребовал ответа Лэнгдон.
— Это — мое судно — «Мендасиум».
— «Мендасиум»? — спросил Лэнгдон. — Это… латинское наименование Псевдологоса, греческого бога обмана?
Мужчина выглядел пораженным.
— Немногие знают это.
Едва ли лестное название, подумал Лэнгдон. Мендасиум — мрачное божество, заправлявшее всеми псевдологами — духами, занимавшимися обманом, ложью или ложными обвинениями.
Мужчина достал маленькую красную флешку и вставил её в стойку электронного оборудования в дальней части помещения. Включилась огромная жидкокристаллическая панель, и верхний свет медленно погас.
В наступившей напряжённой тишине Лэнгдон услышал приглушённый плеск воды. Сначала он думал, что звук доносится снаружи корабля, но потом понял, что тот исходил из динамиков жидкокристаллического экрана. Постепенно появилось изображение — сочащаяся каплями воды стена пещеры, освещённая колеблющимся красноватым светом.
— Бертран Зобрист создал это видео, — сказал их хозяин. — И он попросил, чтобы я предал его огласке завтра.
В немом неверии Лэнгдон смотрел причудливое домашнее видео — похожее на пещеру помещение с подёрнутой рябью лагуной… в которую камера погрузилась… затем проплыла над затянутым илом, выложенным плиткой полом, в который была вделана табличка с надписью: В ЭТОМ МЕСТЕ, В ЭТО ВРЕМЯ, МИР ИЗМЕНИЛСЯ НАВСЕГДА.
На табличке была подпись: БЕРТРАН ЗОБРИСТ.
Дата — завтрашний день.
Господи! Лэнгдон в темноте обернулся на Сински, но та невидящим взглядом смотрела в пол — очевидно, она уже видела этот фильм и была явно не в состоянии смотреть снова.
Камера теперь сместилась влево, и Лэнгдон был потрясён зрелищем парящего, колыхающегося под водой пузыря из прозрачного пластика, наполненного студенистой, жёлто-коричневой жидкостью. Тонкая сфера оказалась привязанной к полу, так что она не могла всплыть на поверхность.
Что это, чёрт возьми? Лэнгдон посмотрел на раздутый пластиковый пакет. Вязкое содержимое, казалось, медленно перемешивалось… почти циркулировало.
Когда до Лэнгдона это дошло, у него приостановилось дыхание. Чума Зобриста.
— Остановите воспроизведение, — сказала Сински в темноте.
Изображение застыло — привязанный пластиковый мешок, парящий под водой — герметичное облако жидкости, подвешенное в пространстве.
— Думаю, вы понимаете, что это, — сказала Сински. — Вопрос в том, долго ли оно останется в упакованном виде. — Она подошла к ЖК-экрану и указала на едва заметную маркировку прозрачного пакета. — К несчастью, это указывает на материал, из которого сделан пакет. Можете это прочитать?
Ознакомительная версия.
