Капитан был рад гостям, как всякий нормальный
Робинзон рад Пятнице. У приезжих наверняка была
с собой выпивка. О них капитану сообщил высокий
армейский чин с Материка и попросил встретить
охотников и организовать им вертолет в тундру.
Когда здешний начальник увидел команду подполковника, он смекнул, что охотиться ребята собрались как минимум на мамонтов: зверь поменьше едва ли стоил того калибра, который они имели при себе.
Баня была готова, и охотники прямо с дороги отправились париться. Капитану не терпелось узнать, на кого же собрались в тундру такие крепкие ребята: на волка, на оленя или на медведя? Он несколько раз начинал об этом разговор со старшим – надо сказать, начальник моментально «вычислил» подполковника, – но тот отмалчивался.
Их разместили в армейском вагончике. Бармин как опытный полярник моментально занял место на верхних нарах. Наверху, конечно, душновато, но зато гораздо теплей, чем внизу.
– Теперь ужинаем. Потом спать. Утром вертолет. Так, капитан? – спросил подполковник местного начальника.
– Ребята сказали, что прилетят, если… пойло будет!
– Будет пойло ребятам! – ответил подполковник.
– Тогда порядок. Правда, они далеко от побережья уклоняться не могут. Сами понимаете, горючка! А вы далеко собрались-то?
– Верст триста!
– Ого! – присвистнул капитан. – А что так далеко? Медведи и здесь водятся!
– А там они крупнее! – улыбнулся подполковник и стал доставать из мешка консервы.
Кто-то выложил зелень, хлеб, колбасу, лимоны. Следом на столе появились коньячные бутылки. Капитан умильно улыбался и глотал слюни. В вагончик рвались еще старший лейтенант с перевязанной щекой и щербатый прапорщик, словно это был последний вагон, который отправлялся с грешной земли в рай.
Начальник злобно наорал на них и не пустил дальше порога, напоследок даже ткнув прапорщика в скулу, после чего тот пообещал капитану пулю. Капитан ухмыльнулся: во-первых, прапорщик был грозен только с похмелья, а похмелья в ближайшие недели не предвиделось. Во-вторых, он знал, что такое лишние рты!
Закончив приготовления, все расселись вокруг стола. Подполковник сурово посмотрел на Бармина и вдруг весело ему подмигнул. Бармин взял стакан с коньяком.
Команда молча сдвинула кружки и стаканы.
– За успех нашего безнадежного дела! – Борис Алексеевич крупными глотками опорожнил свой стакан.
Через час все было выпито. Оставался спирт в канистре, но подполковник не подпустил к нему капитана. Половина канистры полагалась вертолетчикам, вторая половина была расписана на трое суток вперед. Борис Алексеевич не собирался тратить на «безнадежное дело» больше трех суток…
Рыжий капитан спал, сидя за столом. Положив голову со слипшимися волосами на руки, он счастливо улыбался во сне, обнажив желтые зубы. Ему удалось выпить больше бутылки благородного напитка, закусив это великолепие тремя дольками лимона.
Народ стал укладываться, а подполковник разложил на столе карту.
– Бармин, еще раз покажите мне, где этот самый Объект. Ага… А где вход под землю? Так. Сколько ж тут под землей идти? Примерно пять километров…
– Не пять, – возразил Бармин, – семь. От выхода туннеля на поверхность до самого Объекта около семи километров. Просто под землей соединяются сразу две шахты: Уклон Манского рудника и первая шахта Объекта.
– А ваш Блюм об этом знает?
– Не думаю. Если бы знал, я бы сейчас не был здесь с вами.
На площадке, укрытой от ветра металлическими ангарами и сопкой, военный вертолет раскручивал винт. Начиналась вьюга, и вертолетчики нервничали, покрикивая на команду подполковника, неторопливо грузящую в геликоптер свою поклажу. Если бы не десять литров чистейшего медицинского, они бы послали этих долбаных охотников куда подальше и убрались бы с «Ромашки» домой. Но спирт уговорил их.
– Может, переждете вьюгу? – предлагал капитан подполковнику, хитро улыбаясь. – Через пару суток погода наладится, и тогда рванете на свою охоту.
– Пара суток – большие деньги! – усмехнулся Борис Алексеевич. – А их у нас нет…
Бармин уже сидел у иллюминатора и тер глаза: все же темп, который задал подполковник, был стремителен, как последний сон перед пробуждением. И потом этот ветер… Что они смогут увидеть? Как найдут Уклон? Бармин мучительно вспоминал ландшафт в окрестностях шахты. Вспоминал и чувствовал, что вряд ли узнает вход в нее под белым саваном снега. И что тогда?! Тогда придется идти к Объекту, рискуя нарваться на патрульную машину или вертолет… Объект приближался, и потому все, о чем рассказывал Бармин, не казалось подполковнику таким уж невероятным. Более всего Бориса Алексеевича интересовало, где хранятся выплавляемые слитки.
– Наверняка где-то под рукой у Блюма, – говорил Бармин. – Если слитки действительно столько стоят, он их хранит у себя под подушкой.
– А если серьезно?
– Если серьезно, то, думаю, у него имеется что-то вроде сейфа, огромного, как в банках.
Подполковник задумался.
Вертолет бросало из стороны в сторону. Его оболочка дрожала: казалось, еще порыв, и он рассыпется в воздухе.
Внезапно на пороге пилотской кабины появился механик.
– Кажись, падаем! – крикнул он и идиотски улыбнулся.
Бармин почувствовал, как скамья под ним ухнула вниз. Подполковник больно сжал его запястье и вытаращил глаза.
Они действительно падали…
– Ого! – весело кричал рыжий капитан, прижимая к уху телефонную трубку. – Кто на проводе? Это «Ромашка». Какая «Ромашка»? Красивая! Соедините меня с Ильей Борисовичем. Да, срочно! Поторопись, приятель! – В трубке некоторое время был слышен скрип и шипение на фоне то удаляющихся, то приближающихся шагов.
– Это ты, Петруша? – услышал капитан голос Блюма. – Что случилось?
– Вы там одни? – спросил Петруша, приставив ладонь к трубке. – Вот и чудно. Есть интересная новость: к вам едут гости. Гос-ти! Не знаю. Говорят, что охотиться. Правда, пушки и амуниция у них – будь здоров!
– Из Москвы команда? – вкрадчиво вопрошал Илья Борисович сквозь легкое шипение наушника.
– Из Сибири… Нет, точно к вам! Я сам слышал, как называли ваше имя и еще говорили об Объекте. Сколько их? Десять. Причем один местный. Как невозможно? Я точно говорю: местный. Он им и на карте все показывал, рисовал какие-то пути… Да, самое главное: они хотят найти какой-то Уклон. Что за Уклон, я так и не понял. Это важно? Я так и думал. Как добираться будут? Вертолетом!
– Можно что-нибудь сделать? – после минутного сопения услышал капитан в телефонной трубке. – Мне бы не хотелось заниматься ими всерьез…
– Сложное дело! – загундосил капитан, давно ждавший от Блюма этого вопроса. – Очень сложное. Народ-то уж больно боевой… а мы тут отощали совсем: на перловке с консервами сидим. Эта каша скоро из ушей полезет! И выпить нечего, ни капли! Так что очень трудно… Что? А когда прилетит? Через неделю? Нет, – вздохнул капитан, – слишком долго. Да я понимаю, понимаю… Послезавтра? Это другой разговор! Так, значит, шесть ящиков водяры и три туши? Ах, Илья Борисович, да эти ребята стоят втрое дороже, если не впятеро! Я же говорю: невозможно. И потом вертак… Десять ящиков? – Капитан с торжествующей ухмылкой переложил трубку в другую руку. – Нормалек! Выходит, по ящику на рыло! Да нет, это я арифметикой занимаюсь. Что? Сделаем, сделаем… Только, надеюсь, без обмана?
Бармин открыл глаза. Над ним нависло сосредоточенное лицо подполковника: Борис Алексеевич бил его по щекам меховой рукавицей. Они лежали на полу завалившегося на бок вертолета. За дверью, в кабине пилотов, что-то с треском искрило: в воздухе пахло резиной и обгоревшей оплеткой.
Кажется, начинался пожар.
Рядом с Барминым и подполковником шевелились их товарищи, постепенно отходя от шока.
– Надо убираться отсюда, – прошептал Бармин. – Горим!
– Все целы? – спросил Борис Алексеевич.
– Летчики и механик убрались. Царство небесное… Из наших, похоже, – Захар. У Лехи голова пробита, он без сознания, но дышит ровно. У остальных, думаю, ушибы.
– Надеюсь, не переломы, – подполковник встал и, переступая через товарищей, стал пробираться к кабине пилотов. Ему долго не удавалось открыть дверь, и как только она распахнулась, в отсек полетели искры и повалил дым. – Носом гробанулись, – сказал Борис Алексеевич, глядя на смятые и окровавленные трупы летчиков. – Живые – на выход! Берем самое необходимое и оружие!
Бармин выбрался из горящей машины. Волоча по снегу ранец с оружием и вещами, он отползал от вертолета. Порывы ветра швыряли в лицо колкую, как песок, снежную крупу.
Пламя поднималось все выше: чувствовалось, еще секунда – и рванет топливо в баках. Из вертолета в подтаявший от жара снег вываливались люди.
Последними из пламени выскочили подполковник и высокий парень – тот самый, который помог Бармину прыгнуть с самолета. В руках у парня, помимо ранца и оружия, была канистра со спиртом.
