Возможно, Боск решил провести вечер дома, поскольку к пяти часам он так и не вышел, а в передней части бунгало погас свет. Кружевные занавески мешали Майло разглядеть, что происходит внутри, но он видел мелькание теней.
Боск переходил из одной комнаты в другую. Наконец в комнате справа возникло голубое свечение. Телевизор.
Спокойный вечер для мастера трагедии.
Майло вышел из «полариса», размял затекшие мышцы и пересек улицу.
Он позвонил, но Боск даже не потрудился спросить: «Кто там?», а сразу широко распахнул дверь.
Актер переоделся в шорты и обтягивающую черную футболку, подчеркивавшую его великолепное телосложение. В одной руке он держал бутылку пива, в другой — сигарету.
Небрежная поза, покрасневшие унылые глаза. Пока он не узнал Майло и не разинул рот.
Актер отреагировал совсем не так, как положено актеру — или обычному человеку. Он слегка расставил ноги и выбросил бутылку в сторону подбородка Майло, а сигаретой попытался попасть ему в глаз.
Мгновенная реакция. Изящная демонстрация боевого балета.
Майло слегка удивился, но был готов ко всему, поэтому успел отклонить голову в сторону. А вот мощный удар ноги в пах Боска попал точно в цель, как, впрочем, и рубящий удар ребром ладони по шее — после чего актер упал на пол, что и положило конец его боевым танцам.
К тому моменту, когда Боск перестал корчиться на полу, а его лицо начало приобретать нормальный цвет, его руки были скованы за спиной наручниками. Он все еще силился что-то сказать, когда Майло захлопнул дверь. Подняв Боска за шиворот, он швырнул его на черный кожаный диван, занимавший большую часть гостиной. Кроме того, здесь имелось белое кресло, набитое пластиковыми шариками, которое принимало форму тела, огромный цифровой телевизор, дорогой музыкальный центр и плакат в металлической рамке с изображением кроваво-красного «ламборгини».
Боск лежал на диване и тихонько стонал. Потом у него закатились глаза, и Майло отступил на шаг, опасаясь, что поверженного вырвет. Однако Боск лишь несколько раз судорожно глотнул, глаза вновь стали осмысленными, и он посмотрел на Майло.
И улыбнулся.
И расхохотался.
— Случилось что-нибудь смешное, Крейг? — спросил Майло.
Губы Боска зашевелились, и он попытался заговорить, но ему мешала улыбка. Крупные капли пота скатились по лбу на хорошо вылепленный нос. Боск слизнул их языком и вновь рассмеялся. Сплюнул под ноги Майло. Откашлялся и сказал:
— О да. У тебя серьезные неприятности.
Я мчался по шоссе номер тридцать три, вдыхая сладкий аромат трав Оджая, и размышлял о Берте Гар-рисоне, который прожил здесь десятилетия, на расстоянии световых лет от Лос-Анджелеса. И все же старику не удалось уйти от худших проявлений большого города.
Подъехав к торговому центру, где находился «О'Нил и Чапин», я притормозил. Магазин канцелярских принадлежностей все еще не работал, а в окне «Небесного кафе» висела табличка «ЗАКРЫТО». Я свернул на узкую дорогу, ведущую к дому Берта, проехал оставшиеся сто футов и припарковал автомобиль рядом с эвкалиптовой рощей.
Старый фургон Берта оказался у входа, из чего, впрочем, ничего не следовало. Возможно, он оставил машину и уехал в аэропорт на такси. Или он дома и собирает вещи.
Имелся еще и третий вариант: он солгал относительно путешествия, чтобы я не пытался с ним встретиться.
Я всегда восхищался Бертом, и мне не хотелось проверять варианты. Развернув «севилью», я выехал на шоссе. Лучше уж непосредственно войти в контакт с источником интересующей меня информации.
Ворота на ранчо «Мекка» были не заперты. Я открыл их, въехал внутрь, закрыл за собой ворота и покатил к дому. В небе кружили ястребы — возможно, те же самые, которых мы видели во время первого визита.
Загон для лошадей озаряли лучи полуденного солнца. Мардж Швинн, в выцветшей рубашке из хлопка, обтягивающих джинсах и сапогах для верховой езды, стояла посреди загона спиной ко мне и разговаривала с крупным жеребцом цвета горького шоколада. Она гладила гриву животного, прижимаясь лицом к его шее. Шорох гравия под шинами моего автомобиля заставил ее обернуться. К тому моменту, когда я выбрался из «севильи», Мардж успела выйти из загона и направилась мне навстречу.
— Здравствуйте, доктор Делавэр.
Я с улыбкой приветствовал ее, стараясь ничем не выдать своего возбуждения. Когда мы познакомились, Майло не назвал ни моего имени, ни профессии. Вдруг я понял, что приехал сюда не напрасно.
Она вытащила из кармана джинсов пестрый платок, вытерла руки и крепко пожала мне руку.
— Что привело вас ко мне?
— Просто решил вас навестить. Мардж убрала платок и улыбнулась.
— Кто-то считает, что я спятила?
— Нет, мадам, просто у меня возникло несколько вопросов.
Солнце светило мне прямо в глаза, и я отвернулся.
Лицо Мардж оставалось в тени, но она щурилась, и ее глаза окружала сеть морщин. Рубашка обтягивала маленькую, но высокую грудь. Все то же сочетание девичьего тела и лица уже немолодой женщины.
— Какие вопросы, доктор?
— Для начала, у вас не появилось никаких новых мыслей после нашего визита с детективом Стеджесом?
— Относительно?..
— Относительно разговоров с мужем о нераскрытом убийстве.
— Нет, — ответила она. — Ничем не могу вас порадовать. — Ее глаза вернулись к загону. — Я люблю поболтать, но сейчас у меня дела.
— Я вас надолго не задержу. Боюсь, возник один щекотливый момент.
Она положила руки на узкие стройные бедра.
— О чем вы?
— Ваш муж был наркоманом. Ему удалось самостоятельно победить свой недуг?
Мардж раздавила каблуком комок грязи.
— Я ведь уже говорила вам, что к тому моменту, когда мы познакомились, Пирс справился со своей проблемой.
— Ему кто-то помогал?
Простой вопрос, однако она переспросила:
— Что вы имеете в виду?
Мардж все еще щурилась, но мне удалось заметить, как резко переместился ее взгляд.
Еще один человек, не умеющий лгать. Слава Богу, что на свете так много честных людей.
— Пирс лечился от наркотической зависимости? — спросил я. — Он обращался к врачу?
— Мы не говорили о тех временах.
— Совсем?
— Пирс старался забыть. А мне не хотелось ворошить прошлое.
— Вам не хотелось его огорчать.
Она вновь посмотрела в сторону загона.
— Как Пирс спал? — поинтересовался я.
— Прошу прощения?
— Пирс не страдал бессонницей?
— Ну, он… — Мардж нахмурилась. — Какой странный вопрос, доктор Делавэр. Пирса больше нет, какое значение может иметь, как он спал?
— Просто я пытаюсь довести кое-какие рассуждения до логического конца, — ответил я. — Меня интересует, как он себя вел в последнюю неделю перед несчастным случаем. Он хорошо спал или был чем-то встревожен?
Она даже дышать перестала, а лежащие на бедрах руки побелели.
— Я рассказала вам, сэр, что произошло: Пирс упал с Акбара. Он мертв, а мне приходится с этим жить и совсем не нравится, что вы ворошите прошлое.
— Сожалею, — сказал я.
— Вы приносите извинения, но продолжаете задавать вопросы.
— Верно. Но это еще не все. Возможно, Швинн погиб в результате несчастного случая, однако вы просили проверить, нет ли в крови Акбара наркотиков. И даже заплатили коронеру приличную сумму.
Глаза Мардж широко раскрылись, грудь высоко вздымалась.
— Он сказал, что от вас этого можно ждать.
— Кто сказал? Никакого ответа.
— Доктор Гаррисон? — спросил я. Она повернулась ко мне спиной.
— Миссис Швинн, неужели вы думаете, что мы не докопаемся до истины? И разве Пирс не хотел того же? Что-то мешало ему спать по ночам, не так ли? Незаконченное дело. Разве не связана с этим «Книга убийств»?
— Я ничего не знаю о книге.
— В самом деле?
Она поджала губы. Потом встряхнула головой, стиснула зубы, и ее лицо осветило солнце. Мардж вздрогнула и пошатнулась, но ей удалось устоять на ногах. Резко повернувшись, она побежала к дому.
Однако я последовал за ней, и Мардж не попыталась меня остановить.
Мы сидели на тех же местах, что и несколько дней назад: я на диване, она в кресле. В прошлый раз разговор вел Майло, как обычно, когда я прихожу вместе с ним, но сейчас наступила моя очередь. И да поможет мне Бог, вопреки гневу, с которым едва справлялась Мардж, я почувствовал жестокое возбуждение.
— Вы меня пугаете. Читаете чужие мысли.
— Вы? — удивился я.
— Психиатры.
— Доктор Гаррисон и я?
Она ничего не ответила, и я продолжал:
— Доктор Гаррисон предупредил вас, что я могу вернуться.
— Доктор Гаррисон делает только добро. Я не стал спорить.
Мардж повернулась ко мне в профиль.
— Да, он рассказал мне о вас — когда я пришла к нему после вашего визита с детективом Стеджесом. Он заявил, что ваше присутствие может все изменить.
