Оставалось трое подозреваемых. Справа, через проход от Пака, сидели двое. Они явно были хорошо знакомы друг с другом, разговаривали легко и, по мнению Пака, откровенно. У Пака была возможность не спеша рассмотреть их лица, почувствовать интонации. Однако разобрать сам разговор ему не удавалось.
Почемуто эти люди вызывали у него какуюто симпатию. Пытаясь понять причину своих чувств, Пак сделал вывод, что у этих двоих какието очень честные и добрые глаза, особенно у одного, темноволосого, с небольшой бородкой. И был у Пака еще довод - они были какието сдержанные. Сдержанные во всем: в негромком разговоре, в одежде, в еде и питье. В общем, они совсем не были похожи на тот образ акул капитализма, который Паку вложили в свое время его учителя.
А вот последний из пассажиров, сидевший один на переднем ряду справа, привлек внимание Пака еще на посадке. Это был высокий плотный мужчина, одетый во все новое, явно дорогое, но ужасно безвкусное. Он вел себя бесцеремонно, если не сказать нагло, еще в зале ожидания пассажиров бизнескласса, переключая каналы общего телевизора по своему усмотрению. Потом он отказался ехать на заднем сиденье в миниавтобусе, изза чего пришлось организовать второй рейс и немного задержать весь самолет. Ну и в завершение, сразу же после посадки этот пассажир умудрился поскандалить со стюардом, который попытался не дать ему второй бокал «приветственного» шампанского.
Теперь, завершив свой анализ, Пак с удовлетворением отметил, что его предполагаемая жертва не только определена практически наверняка, но и находится в удобном обзоре. Пак внутренне широко улыбнулся, заранее представляя себе будущие метания слабовольного негодяя по мере предстоящего развития событий.
Скоро, совсем скоро Пак должен будет еще раз уединиться в туалете и сможет снять с себя, наконец, искусственные грудь и спину. Разработчики теракта назвали это приспособление «жидкожилет» по аналогии с бронежилетом. Уже почти неделю Пак носил на себе, спереди и сзади, по три с половиной литра жидкой взрывчатки в латексных мешках под слоем натурального материала (Пак старался не задумываться над термином «донорская кожа»). Даже в случае личного досмотра, в смысле обыска на ощупь, все было вполне естественно. Пак даже мог раздеться и опять одеться, не выдавая себя. Но в такую проницательность и тщательность досмотра никто и не верил. Тем более что на груди и спине вообще ни в одном аэропорту мира не принято чеголибо искать. Уж если что и ощупывают, то бока, ноги и руки.
Пак мысленно стал повторять многократно отработанную последовательность действий. Сначала опустить столик для пеленания. Разобраться с рюкзаком. Потом снять жилет, положить его на столик. Привести себя в порядок. Достать из «жидкожилета» по очереди обе половинки, оба латексных мешка, и спустить их в унитаз, один за другим. Отправить туда же таблетку катализатора. Набросить куртку и вернуться на место. Примерно через десятьдвенадцать минут будет слышен негромкий хлопок, корпус самолета дрогнет, и вот тогда начнется самое интересное.
Стюард выкатил столик с напитками. Пак не сомневался, что вычисленный им враг сразу начнет пить крепкие напитки. Получив очередное подтверждение своей проницательности, Пак попросил простой воды, отказался от обеда и позволил себе еще раз задремать. Почемуто при пробуждении на взлете ему вдруг показалось, что именно сегодня есть шанс наконецто узнать, что же будет дальше, как себя поведет страшная Годзилла. И Пак закрыл глаза.
Гдето около ЗемлиПремьер Черчилль стоял у огромного холодного окна и смотрел, как порывистый февральский ветер колышет торчащие вверх ветки какихто вечнозеленых высоких деревьев.
«Ну, конечно. Я помню этот вид из окна и это место. Это было в Советском Союзе, а место называлось полуостров Крым. За моей спиной огромный холодный зал. В этом самом зале нам троим - Сталину, Рузвельту и мне - штабные работники обычно докладывали согласованные предложения. А вечером я занимал этот же зал для работы с моими ребятами. Сколько их тогда сопровождало меня в этой поездке? Наверное, можно не напрягаться и не вспоминать. Теперьто я уже догадываюсь, что сзади меня сейчас вовсе не аппарат британской миссии на переговорах в Ялте».
Черчилль медленно повернулся лицом к залу и увидел ровно то, что ожидал. Кто в штатском, кто в форме, вокруг большого стола скромно стояли двенадцать молодых людей, ожидающих его помощи в поиске ни много, ни мало, а смысла своей новой жизни.
«Надо же, как интересно все складывается, - подумал Черчилль, медленно подходя к столу. - Если мне не изменяет память, в такой вот ветреный вечер мы с президентом Франклином Рузвельтом и премьером Джозефом Сталиным определяли здесь послевоенное устройство мира. Сложно и тяжело договаривались. Но договорились. Потому что тогда каждому из нас этого очень хотелось».
- Итак, добрый вечер вам всем, молодые люди, - подходя к столу, без особых предисловий начал встречу Черчилль. - Присаживайтесь. Чья сегодня у вас очередь выступать? Не стесняйтесь, рассказывайте, что накопали и куда уперлись.
- Сегодня моя очередь, сэр, - медленно поднялся с места молодой человек в форме военного переводчика.
«Какой знакомый акцент, и как по месту!» - отметил про себя Черчилль, усаживаясь в свободное просторное кресло.
- Если не ошибаюсь, молодой человек, вы русский?
- Да, сэр.
- Как говорят у вас в России, в ногах правды нет. Очень правильное выражение. Мне кажется, я уже вам говорил, что никогда не стоял, если можно было сидеть. И никогда не сидел, если можно было лежать. Здесь лежачих мест не видно, так что садитесь, пожалуйста, и рассказывайте.
Юноша так же медленно опустился в кресло. «Он движется не по возрасту вяло. Раньше они все, помоему, были в прекрасном тонусе. Этот парень, похоже, сегодня болен», - заметил про себя Черчилль, но решил пока на эту тему вопросов не задавать.
- Накопали мы, сэр, немного, и действительно уперлись. Но коечто при этом вроде поняли. Мы быстро нашли все болееменее известные труды разных умнейших людей на эту тему. Я говорю про книги о смысле жизни людей, о возможной Цели существования Человечества. Разделили, прочитали, обменялись мнениями. И получилось, что, сколько бы мы эти умные книжки ни вертели тудасюда… - И Русский остановился, подбирая выражение.
- А ничего похожего на правду не видите? - улыбнулся Черчилль.
- Ну, в общем, да. Ничего такого, во что мы бы все вместе поверили. Версий много, только ни одна не зажгла.
- Ну, что же, отрицательный результат - тоже результат. И это все?
- Не совсем. Именно потому, что нас ни одна из существующих версий не захватила, мы, как нам кажется, коечто поняли. Нам показалось, что мы поняли хотя бы то, что нас в этих самых версиях устроило. Мы вроде как сформулировали для себя, какая она в принципе должна быть, эта самая Цель. Цель существования Человечества.
- И какая она должна быть, повашему?
- Нам кажется, она должна быть, бесспорно, привлекательной, - продолжил неспешно юноша. Он говорил с явным затруднением, подтверждая мысль Черчилля о болезни. - И привлекательной в первую очередь не столько для простых людей вроде нас, а для тех, кто правит миром. Иначе как же Человечество двинется к этой Цели, если сильные мира сего не будут хотеть этого движения. Они же начнут каждый дуть в свою дуду. Мериться, кто из них главнее и важнее. Опять война какаянибудь мировая начнется или еще чтонибудь. И всем будет не до того, чтобы искать и найти свое место в движении к Цели.
Юноша замолчал.
Черчилль прикрыл глаза. «Черт побери! Эти «новые апостолы» заслуживают самого серьезного уважения. Мысленно снимаю перед ними шляпу. Эти ребята стремительно прошли почти весь мой жизненный философский путь. И всего за несколько наших встреч. - Черчилль открыл глаза и не спеша обвел взглядом всех сидящих за столом. Молодцы. Просто молодцы. Только вот практически все ребята чтото очень нехорошо выглядят. Неужели одновременно все вдруг разом серьезно заболели? Таких совпадений случайно не бывает. За этим чтото кроется». Вслух же он произнес:
- Вы очень хорошо поработали. Немного завидую. Я был гораздо старше вас, когда пришел к тому же выводу о главном признаке Цели. Согласен, полностью с вами согласен. Если то, что вы найдете, и есть Цель существования сегодняшнего Человечества, то она должна будет покорить всех премьеров, президентов, министров. Эта Цель должна быть выше их стремления к власти. Иначе Человечество никогда к этой Цели не придет. Личные амбиции великих людей разорвут все опять на куски. Как уже многократно бывало в этом мире.
Осталось совсем немного - найти вариант, соответствующий этому признаку. И убедиться в правильности этого варианта.
С нашей прошлой встречи вы искали приемлемую версию Цели не в священных книгах, а в книгах, написанных людьми. Если вы не нашли устраивающего вас варианта в сочинениях других людей, то почему бы вам самим не предложить свою гипотезу?
