Ознакомительная версия.
— А решетки-то? — Лика потрясла рукой мощную железную решетку. Точно такие же красовались на всех окнах квартиры. — Будь спокойна, у нас как в банке. Никто не пролезет. Ну ладно! Пойдем, расскажешь, как жизнь.
— Да как… — Катя помялась, снова расположившись в кресле, с которого Лика отогнула полиэтиленовую пленку. Пленка вся была в известковых брызгах. — Как всегда в общем-то.
— А замуж не собралась? — ошарашила ее Лика.
— Ты что, подруга, я ведь замужем… — Катя потрясенно смотрела на нее.
Но Лика ничуть не смутилась.
— Знаем, знаем… — Она погрозила пальцем. Руки у нее были грубоватые, ногти очень короткие, никакой маникюр не выдерживал ее работы с мехом. Зато раскрашена она была на диво: густая обводка вокруг глаз, накладные ресницы неестественной прямизны и длины, густо-голубые тени, румяна фиолетового оттенка и ее любимая, багрово-лиловая помада. Рыжие волосы необычного отлива (свои, а не крашеные) были разбросаны по худеньким плечам, едва прикрытым несвежей розовой маечкой. Грудь торчала под тканью прямо вверх, как у девчонки. Острые соски резко выделялись, так и бросаясь в глаза. Черная юбка-стрейч подчеркивала полное отсутствие того, что в просторечии называют задом. И, как всегда, Лика была весела, как птица небесная. Катя даже позавидовала ей.
— И все же, — настойчиво повторила она. — Почему ты решила, что я должна выйти замуж?
— Ну, это не я решила, — загадочно ответила Лика. — Все говорят.
— Кто это — все?! Кто говорит?!
— А, да ладно. Никто не говорит! — Лика рассмеялась. — Не принимай меня всерьез. Я просто подумала: раз у тебя с Игорьком совсем хреновая жизнь, почему бы тебе не развестись и не выйти замуж?
Для Лики этот вопрос в свое время решился просто: она развелась со своим первым мужем, тоже коммерсантом, как только его счастье стало ему изменять, забрала двухгодовалого сына и ушла к Тимуру, своему старому приятелю. Через полгода они поженились, и в качестве мадам Салаховой Лика была совершенно счастлива.
— За кого это мне выходить?.. — проворчала Катя, но по глазам Лики поняла, что та прекрасно знает за кого. «Ну, девки, всегда все знают, — подумала она. — Никаких тайн быть не может! Это, конечно, все Ирка разболтала! Она знала! Знала еще и Лена, но Лена вряд ли, они вроде не общаются с Ликой. Чему я удивляюсь? Ни в школе, ни потом мы ничего друг от друга не скрывали. Разве что в последнее время стали меньше общаться… И чего я стесняюсь?» И она выложила все начистоту: — Ну ладно, ты права. Надо уже думать о другом браке. Ну, не о браке, так просто о другом мужике. Так дальше жить нельзя.
— У него что, совсем не стоит?! — округлив глаза, прошептала Лика.
— Это тебе тоже Ирка сказала? — в упор спросила Катя.
Лика несколько смутилась:
— Да нет, не она… Да ну тебя, что ты меня на каждом слове ловишь! Знаю, все уже знаю! И про тебя, и про Димку! Нет, ты смотри, добился все-таки своего! Как он за тобой в школе бегал! С ума сойти! Такая любовь! А Ирка до сих пор локти грызет, она ведь все хотела его захомутать, не вышло. Да хрен у нее что выйдет, не умеет она с мужиками. Мужики — это ведь кто? — подняла брови Лика и тут же ответила себе: — Скоты! С ними и надо по-скотски!
— Скажешь тоже! — покачала головой Катя. — Так уж все скоты!
— Ну скажи мне, кто не свинья?! — вспыхнула Лика. — У меня — сплошные свиньи! Первый мой — гадина, каких мало, до сих пор никаких алиментов не вижу, а Борька все растет! Одних ботиночек ему в год три пары надо менять!
— Сколько ему? — машинально задумалась Катя. — Года четыре?
— Поднимай выше, уже шестой! — Лика захлебывалась от волнения. — А Тимка? Тоже скотина порядочная, уже завел себе бабу на стороне!
— Да что ты!
— А ты как думала! — На глазах у Лики вдруг появились слезы. — Мне, думаешь, легко?! Я боюсь, что она ему родит ребенка, и тогда он от меня уйдет… Он все переживает, что Борька не его сын.
— Так роди ему сама, — предложила Катя. — Опереди ту, другую!
— Я не могу больше рожать. — Тут Лика заплакала по-настоящему. — Была у врача, сделали обследование. Заросли у меня эти… фаллопиевы трубы… Ничего нельзя сделать, резать только… И то, наверное, не поможет. А если со мной что под ножом случится? Борьку я на кого кину?! Тимуру он совсем не нужен…
Катя обняла подругу за плечи и задумалась о своем. Ребенок когда-то был ее мечтой, но сперва ей было страшно рожать в смутное время и при низкой зарплате — своей и мужа, потом это сделалось физически невозможно — из-за Игоря… Рожать же от Димы она вовсе не собиралась. «Да, мой собственный ребенок еще где-то в голубой дали… — вздохнула она про себя. — А надо торопиться. Тридцать, потом тридцать шесть, возраст почти критический, потом все, все…»
Лика тем временем просохла и заговорила поспокойнее:
— Ну и скажи, что мне делать?! Я эту тварь, с которой он гуляет, видела, ей всего восемнадцать, она же девчонка совсем! Ему нравятся помоложе.
— Лика, да ведь и ты совсем как девчонка выглядишь! — возразила Катя. — И лицо, и фигура. Может, только макияж тебя старит немного…
— Глупости, макияж никого не старит! — изрекла Лика свое личное мнение.
— Нет, я просто говорю, может, тебе стоит пользоваться помадой пастельных тонов? — предложила Катя. — Например, розовой?
— Дело не в помаде… Надоела я ему… — Лика вздохнула и посмотрела на часы. — Наверное, Серега уже пришел на обед. Ты зайди к нему, если дело есть. А я пока соображу чашечку кофе.
Катя прихватила сумку с документами и вышла из квартиры. Петраков оказался дома — и через минуту она уже объясняла ему, по какой причине он не может отправиться в желанную поездку на Фиджи. Петраков понял и очень расстроился.
— А что мне делать? — спрашивал он в который раз, тупо глядя в свой паспорт. — Почему такая волынка?
— Теперь другая форма паспортов, — объясняла Катя. — Ничего страшного, вам придется переоформить паспорт в вашем УВИРе. Но в этот раз вам не удастся поехать. Очень жаль, конечно. — Катя протянула ему деньги. — Это за вашу путевку. Десять процентов мы удержали за организационные расходы.
— Что?! — возмутился тот. — Мне отказали в путевке да еще удержали какие-то проценты?! Почему это?! Я ведь никуда не поехал! Пусть вернут всю сумму!
— Но это обычная практика. — Катя стояла на своем твердо, хотя знала, что по большому счету она не права: ведь в том, что поездка сорвалась, была виновата турфирма, а конкретно — она, Катя. Если бы она вовремя обратила внимание на паспорт, все бы обошлось.
И тем не менее она вела себя согласно неписаному кодексу своих собратьев по бизнесу: не обманешь — не проживешь. И ее уверенное поведение дало свои плоды — Петраков сдался.
— Ладно, — проворчал он, пересчитывая доллары и засовывая их в карман яркого спортивного костюма. — Значит, не судьба. А хотелось именно на Фиджи.
— Я понимаю, — грустно ответила Катя. — Когда выправите паспорт, обращайтесь к нам, мы вас отправим куда захотите, хоть на необитаемый остров.
— Ну разве только с такой красивой девушкой, как вы, — неожиданно галантно отозвался Петраков, и они расстались друзьями.
Катя вернулась в квартиру подруги и застала там следующую картину: Тимур, застывший посреди той комнаты, где они беседовали, и Лика с совершенно опухшим от слез лицом. «Я некстати, — поняла Катя и сделала вид, что не заметила ничего необычного в этой сцене. — Надо сматываться, а то я стану участницей скандала. Лика любит разбираться при свидетелях».
Но на этот раз ничего подобного не случилось. Лика попрощалась с Катей, махнула ей рукой и отвернулась. Тимур мрачно поздоровался и тут же пошел провожать Катю до дверей. Оказавшись на улице, та с облегчением вдохнула свежий весенний воздух — в квартире Салаховых сильно пахло краской. «Да, что-то не ладится у всех нас с личной жизнью… — думала она, направляясь к станции. — Кажется, вдали идет электричка. Успею! Не ладится… — Она прибавила шагу, и мысли ее запрыгали, точь-в-точь как она сама по разбитой дороге. — У Ирки сын неизвестно от кого, у Лики известно от кого, да вот мужа, кажется, и второго потеряет… У меня вообще — ни сына, ни мужа… Разве это муж? С точностью можно сказать только то, что у меня есть любовник! А вот у Лены все не так грустно. И муж хороший, и дочка — прелесть. Три годика. Надо ей позвонить, я всех перезабыла. А вот с Леной будет о чем поговорить! Как-никак почти коллеги, тоже журфак МГУ, тоже женская газета… Она все еще работает в редакции. Как она выкручивается с деньгами? Но у нее неплохо получает муж. Надо позвонить ей!»
С этими мыслями она села в подъехавшую электричку, и скоро перед ней возникло здание Ярославского вокзала, шумная площадь и бледное майское небо над Москвой.
Хорошая погода продержалась до вечера. Часам к восьми небо стало затягивать тучами. Гроза шла с востока, — и где-то далеко уже погромыхивало. Поднимался ветер, теплый, но сильный, порывистый. Над Мытищами небо уже потемнело, но над Москвой было еще светло.
Ознакомительная версия.
