— И что?..
— И еще есть ЭТА. Террористы. Друзья Мигеля. — Эми нахмурилась. — Они убили несколько гражданских гвардейцев, всего пару недель назад. Сразу пятерых, мощной бомбой, в Сан-Себастьяне. А потом испанские полицейские застрелили четверых активистов ЭТА. Мадрид заявил, что они тоже замышляли кого-то взорвать. Но баски говорят, что это была просто хладнокровная ответная мера.
— Ох…
— Вот поэтому сейчас тут столько полицейских. Все очень напряжено. Испанская полиция может быть крайне жестокой, когда дело касается ЭТА. Это некая бесконечная спираль насилия.
Дэвид отклонился назад, изучая взглядом результат своих действий. Ничего, с девушкой все будет в порядке. И с ним самим все будет в порядке. Но было тут и кое-что странное, нечто такое, что настораживало.
Когда Дэвид смывал кровь со лба Эми, он увидел шрам. Странный, необычный шрам: изогнутая аркой линия каких-то глубоких фигурных порезов, скрытых под светлыми волосами.
Но он промолчал.
Когда с обработкой ран было покончено, Эми отодвинулась от Дэвида. Она уселась на голых досках пола, скрестив ноги в джинсах, положив ладони на пол.
— Значит, хотите знать, в чем именно вы ошиблись?
— Хочу.
— Тогда давайте по порядку. Во-первых, вы оскорбили этих парней, заговорив на испанском в этом сугубо баскском районе. Это уже само по себе плохо. К тому же вы должны припомнить нынешнюю весьма непростую политическую ситуацию. Как я вам уже и говорила.
— Понял. И?..
— И… ну… да, есть и еще кое-что.
— Что именно?
— Вы сказали нечто такое, что чрезвычайно их взволновало, до предела.
— Я такое сказал?!
— Вы упомянули Хосе Гаровильо. Именно тогда я и вмешалась и попыталась вам помочь, когда вы назвали это имя. Я сказала им, что знаю вас, что вы просто полный идиот и им следует вас пожалеть…
— Вот спасибо!
— Мне пришлось так сказать. Потому что, когда я услышала, как вы допытываетесь насчет Хосе, я сразу поняла, что вы влипли в серьезные неприятности.
— Ну так… кто же он такой?
Эми уставилась на мутную воду в пластиковом тазу.
— А вы не знаете?
Дэвид чувствовал себя все более и более глупо и не мог скрыть разочарования.
Эми объяснила:
— Хосе Гаровильо теперь уже очень стар, но он по-настоящему известен в этих местах.
— Вы хотите сказать, что вы его знаете?! Вы можете мне помочь найти его?
— Я очень хорошо его знаю. Я могу отправить ему письмо по электронной почте, прямо сегодня, и рассказать о вас. Если хотите.
— Но… Потрясающе! Это просто потрясающе!
— Погодите. — Лицо Эми было серьезным; она вскинула руку, заставляя Дэвида замолчать. — Послушайте. Множество людей в этих краях знают Гаровильо. Потому что он — нечто вроде символа сопротивления, предмет поклонения. Он один из тех интеллектуалов, которые в шестидесятые и семидесятые годы помогли оживить баскский язык и культуру. И еще, пожалуй, самое главное: в шестидесятых он состоял в ЭТА.
— Он так известен? Но я искал его в Сети! Никаких упоминаний!
Эми объяснила и это:
— Он известен только среди басков. А в ЭТА его называют просто Хосе. Вы никогда и нигде не найдете его фамилию, ее не пишут… Члены ЭТА предпочитают держаться незаметно. А Гаровильо примкнул к радикалам после возвращения… его интернировали немцы во время войны, отправили туда, в Ипарральде.
— Не понял?
Эми повернулась и махнула маленькой белой рукой в сторону окна.
— Там. По ту сторону гор — Французская Страна Басков. В 1970-м Хосе арестовали люди Франко, пытали, потом за него взялись социалисты. Он раньше, много лет назад, постоянно заходил в бар «Бильбо». Он действительно известен… точнее, печально известен. — Эми очень серьезно посмотрела на Дэвида. — И не в последнюю очередь благодаря своему сыну…
— То есть?
— Его сын… его сына зовут Мигель.
— Тот парень, что налетел на нас…
— Сын Хосе. Волк — сын Хосе Гаровильо.
Дэвид поселился в отеле на окраине Элизондо, чтобы дождаться, когда электронное письмо Эми сделает свое дело. Отель «Герника» не представлял собой ничего особенного. При нем имелся маленький бассейн, скромный бар, где можно было перекусить; здесь обитало множество старых французов, путешествовавших на велосипедах и носивших пугающе тесные костюмы из лайкры. Но Дэвиду все это нравилось.
Конечно, с его деньгами, с его пока что непривычным богатством он мог бы поселиться в лучшем отеле Наварры — но ему это казалось неправильным. Он не хотел привлекать к себе внимания. Анонимность и незаметность; просто еще один турист в милой, но посредственной гостинице. Поэтому Дэвид решительно взял ключ от предложенного ему номера и потратил остаток дня, стоя на простеньком балконе и глядя на горы. Горные склоны и вершины мерцали, как будто понимающе подмигивая, торжествуя в своей безмолвной отстраненности.
День был жаркий и пыльный. К вечеру Дэвид надумал искупаться; он спустился в прилегающий к отелю сад, разделся до плавок и нырнул в приветливую воду бассейна. И тут же выскочил на поверхность, задыхаясь; вода оказалась просто ледяной, она поступала в бассейн с гор и не подогревалась.
Все его тело покалывало, сердце колотилось как сумасшедшее — эта метафора очень точно описывала ситуацию. Всего три недели назад Дэвид был скучающим, апатичным горожанином, который читает в электричке газетные новости, во время обеда пьет кофе из кофейного автомата и целые дни напролет тратит на пустяки. Но как только он приехал в Страну Басков, тут же окунулся в неведомое, с головой ушел в тайны, и странности, и жестокость… и тем не менее чувствовал себя отлично. Все это потрясало — но все-таки было здорово; это возбуждало и бодрило. Как прыжок в бассейн с ледяной горной водой, от которой пощипывало все тело.
Я живой…
На следующий день ему позвонила Эми; у нее возникла некая идея. Она решила, что Дэвиду, возможно, следовало бы опубликовать свою историю, чтобы сложить вместе кусочки головоломки. Эми сказала, что знает одну местную журналистку, которая разбирается в теме, и это наилучший шанс раздобыть хотя бы часть ответов.
Дэвид согласился с предложением Эми, хотя и с некоторой неохотой.
На этот раз они встретились в скромной белой квартирке журналистки; молодая темноволосая писательница Сара Гарсиа набрала статейку на ноутбуке. Полдня спустя ее сочинение уже появилось в одной из испанских газет. Ее тут же заметили и перевели на английский некоторые поставщики новостей.
Когда Дэвид наконец прочел опубликованную историю на своем собственном ноутбуке, сидя вместе с Эми в маленьком интернет-кафе неподалеку от центральной площади Элизондо, он взволновался и встревожился. Статья была озаглавлена так: «Странное наследство ведет к невероятной тайне басков».
К статье прилагался фотоснимок, сделанный Сарой: Дэвид, держащий в руках карту. Газета давала и электронный адрес, по которому люди могли бы связаться с Дэвидом, если полагали, что могут чем-то помочь.
Журналистка не стала упоминать о Хосе Гаровильо; она пояснила, что это было бы уж слишком опасно, провокационно при нынешнем политическом климате. Читая статью, Дэвид решил, что эта недомолвка была воистину хорошей идеей; он почувствовал себя выставленным напоказ благодаря газете, а если бы в статье был упомянут еще и Хосе… Что, если ее прочитает Мигель?
Мартинес закрыл компьютер и посмотрел на Эми. На ней была простая хлопчатобумажная куртка пурпурного цвета и джинсы. Она ответила ему молчаливым взглядом голубых глаз; и тут Дэвид ощутил вдруг всю странность своего положения — и это был как внезапный озноб в очень жаркий день. Они с Эми уже стали чем-то вроде друзей: их свела вместе та ужасная, пугающая сцена в баре Бильбо. И все же они не были друзьями, до сих пор практически ничего не зная друг о друге. И это, как чувствовал Дэвид, было неправильным.
А может быть, он просто нервничал из-за шума в баре? Смех малышей, играющих снаружи на площади в пелоту, весьма своеобразную баскскую игру, был слишком хорошо слышен здесь. Дети швыряли маленький жесткий мяч пелота в высокую стену. Создаваемый ими шум был однообразным и навязчивым. Эми посмотрела на него.
— Может, пойдем куда-нибудь в другое место?
— Если у вас есть время.
— Академические каникулы. И мне не помешала бы помощь, пока мои студенты стреляют в полицейских. — Она улыбнулась, увидев испуг в его глазах. — Эй, я пошутила! Куда бы вы хотели отправиться?
— Мне бы хотелось начать осматривать все эти церкви. Те, что на моей карте…
— Отлично.
— Но сначала… Мне бы хотелось заглянуть в такое местечко, где можно нормально выпить.
Он на долгое мгновение задержал взгляд на девушке и вынужден был признаться себе: он все еще чувствовал нервозность и страх, так и не прошедшие с тех пор, как на него напал Мигель.
