ничего не сказала.
– Прийти в деревню можно не только через пустыню, – Тесак кивнул на горы. Но деньги он все же оставил – потому что так захотела Алиса.
Купив все, что нужно, Алиса с Тесаком вернулись к фонтану в центре городка. Тесак, задрав голову, поглядел в небо.
– Солнце садится. Мы можем переночевать здесь, вместо того чтобы рисковать, отправляясь в горы.
– Это ужасно – спать в чьем-то доме без приглашения, – сказала Алиса. – А что, если хозяин вернется и обнаружит тебя в своей кровати?
Она вспомнила сказку, которую рассказывала ей одна из гувернанток, – о маленькой девочке, которая вошла в чужой дом. Девочка посидела на трех стульях, поела каши из трех мисок и повалялась на трех кроватях. И за то, что она была слишком любопытна (а еще, по мнению Алисы, слишком груба), маленькую девочку съели три медведя, которые жили там. Она пересказала эту историю Тесаку, и он посмотрел на нее с любопытством:
– Ты боишься медведей?
– Ну, нет, – призналась Алиса. – Но мораль все та же. Вспомни, с какими чудовищами мы сталкивались после побега… кто знает, что за люди живут в этих домах? Мы можем уснуть, а, проснувшись, обнаружить безумца с занесенным над нами ножом.
– Я – безумец с ножом, – возразил Тесак. – Да и ты сама орудуешь клинком будь здоров.
Алису это замечание даже возмутило, поскольку она считала, что убивала только ради самозащиты или по необходимости. Она не такая, как Тесак, который, оставь его без присмотра, устроит кровавую баню просто забавы ради.
– Но мы можем переночевать и тут, на площади, если тебе так больше нравится, – предложил Тесак.
– Да, – кивнула Алиса. – Но сперва я хочу помыться.
Они вернулись к ручью. Тесак, не смущаясь, откровенно наблюдал, как Алиса раздевается. Она знала, что ей не следовало бы позволять ему это делать – это неприлично для незамужней девушки. Но он уже видел ее без одежды, обнимал ее, когда она стояла, обнаженная, в гостевой комнатенке Бесс. И хотя Тесак никогда не навязывал ей своего внимания, их связь была куда крепче близости любых мужа и жены. Такая близость возникает, когда вы убиваете друг за друга, уберегая другого от опасности.
Алиса вошла в чистый прохладный ручей и принялась соскребать с кожи и волос многодневные наслоения грязи и пота. Тесак не отводил от нее глаз. Потом она вылезла на берег, обтерлась кое-как ладонями, смахнув с тела капли, и натянула новую одежду.
Тесак остановил ее руки, потянувшиеся к пуговицам рубашки, и сам аккуратно застегнул их. Его пальцы легко касались ее влажной кожи. Когда он закончил, она обнаружила, что все это время не дышала. Потом он улыбнулся, повернулся и зашагал к деревне. Алиса последовала за ним, чувствуя себя не в своей тарелке и не вполне понимая почему.
Солнце уже скрылось за пустынным горизонтом. Они разложили одеяла рядом друг с другом, под деревенским фонтаном, и Алиса уютно устроилась под мышкой Тесака. Она была уверена, что не сможет заснуть, что странная атмосфера деревни лишит ее покоя. Но сытый желудок и чистая одежда сделали свое дело, а то, что земля была твердой, – так это куда лучше песка, имеющего скверную привычку проникать под одежду и вызывать при пробуждении дикий зуд.
Алиса отключилась мгновенно; дыхание поднимало ее грудь и грудь Тесака в едином слаженном ритме. Она спала, и ей снился сон.
Ей снилась исполинская тень, нависшая над ней. На ее глазах тень эта разделилась натрое. Потом послышался скрежет, как будто по земле протащили что-то тяжелое. Потом тьма заговорила.
– Мы не можем, – сказал первый голос.
– В каком смысле – не можем? Они же прямо перед нами, – произнес второй голос.
– Мы не можем; они не нарушили правил, – встрял третий.
– Ни единого, – скорбно подтвердил первый голос, и Алиса увидела, как тень качнулась из стороны в сторону, словно бы говоря «нет».
– В каждом магазине осталось золото, – проговорила третья тень. – И они даже не пили из фонтана.
– Но я голоден, – возмутилась вторая. – Путешественников тут не было целую вечность.
– Ну, это его рук дело, не так ли? – проворчала первая. – Сжигает все, что видит…
– Все равно тут одни кожа да кости, – сказала третья тень. – Только силы зря потратишь, жуя да глотая.
– Ну, этот вот тощий, – заметила вторая тень, и у Алисы возникло странное чувство, что она указывает на нее. – Но другой выглядит здоровехоньким, в нем много мяса.
– Мы не можем, – повторила первая тень, и на сей раз она была категорична. – Есть правила, и мы должны их соблюдать. Или ты хочешь, чтобы она разозлилась?
– Нет, – голос второй тени прозвучал мрачно и испуганно.
Затем тени отодвинулись, но их сменила другая – гигантский черный призрак с крыльями, заслонившими небо. Резко похолодало, а потом вдруг ночь наполнилась пламенем, пламенем, озарившим небеса, так что луна стала ярче солнца. Огонь словно обрел собственный голос; его рычание и шипение переходило в восторженный вой – и он жег, жег и жег.
А под воем скрывалось еще что-то – нечто, исполненное жуткого, опасного ликования.
– Алиса. Не забывай меня.
Глаза ее распахнулись. Над горами сияло солнце. Все было тихо и спокойно. И никого рядом, кроме Тесака – и эха голоса Бармаглота в голове.
– Я собираюсь забыть тебя, – негромко и яростно заявила Алиса. – И забуду!
Наверное, ей показалось, что из глубины мешка, из склянки, спрятанной в кармане старых штанов, плотно скатанных и засунутых под кучу новых припасов, раздался короткий смешок. Да, наверное, показалось, и не было никакого хихиканья – лишь отзвуки кошмара, сожженного рассветом.
Тесак проснулся вместе с Алисой. Она поняла это по тому, как напряглось его тело – он был настороже, пускай и не двигался. Она пошевелилась, собираясь вставать, и он убрал руку, обнимавшую ее талию.
Они молча скатали одеяла и вскинули мешки на плечи. Покончив с делами, Алиса спросила:
– Тес, ты слышал их ночью?
– Нет, – ответил он. – Но я вижу их следы.
И он указал на траву, примятую огромными ногами… и еще чем-то. Чем-то, что волочилось за этими ногами, оставляя за собой длинную борозду. Чем-то, что могло быть молотом или дубинкой.
Трава была примята совсем рядом с тем местом, где лежали Алиса с Тесаком, как будто неизвестные существа топтались над ними ночью.
– Кто это был? – спросила Алиса.
Тесак беспечно пожал плечами, но Алиса понимала, что он вовсе не столь бесстрастен, каким желает казаться.
– Кто бы это ни был, что-то неохота с ними встречаться. Пойдем отсюда. Нам еще
