Неожиданно автомобиль, к которому мы были прижаты, подал признаки жизни. Гиганту-водителю удалось завести двигатель, и мы спиной почувствовали, как машина стала медленно пятиться, выбираясь из ловушки. Мы с новой силой стали отпихивать наседавших на нас людей, отрывать от себя цепляющиеся руки. Водитель, перегнувшись через спинку, открыл заднюю дверь, и мы друг за другом запрыгнули в машину. Людской напор сам собой захлопнул дверцу за нами. Несколько десятков рук били, стучали и колотили по корпусу автомобиля. Водитель начал медленно отъезжать от места аварии. На нас обрушился целый град снарядов – стаканы, коробки из-под продуктов, туфли. Но мы были уже свободны и удалялись с возрастающей скоростью, глядя через заднее стекло, не преследуют ли нас.
– Хасан Обиква, – сказал сидевший рядом со мной пассажир, протягивая мне руку.
– Лин Форд, – ответил я, пожимая его руку, и только сейчас заметил, сколько на ней золота.
Все пальцы были унизаны кольцами, на некоторых сверкали бело-голубым светом бриллианты. На запястье болтались золотые часы «Ролекс», тоже инкрустированные бриллиантами.
– А это Рахим, – кивнул мой сосед на водителя.
Тот оглянулся на меня с широкой ухмылкой, закатил глаза, благодаря Бога за спасение, и вернулся к своим обязанностям.
– Вы спасли мне жизнь, – сказал Хасан Обиква, мрачно усмехнувшись. – Нам обоим. Эта толпа не успокоилась бы, пока не прикончила бы нас.
– Нам повезло, – ответил я, глядя в его пышущее здоровьем красивое лицо; оно нравилось мне все больше.
Прежде всего обращали на себя внимание глаза и губы. Большие чрезвычайно широко расставленные глаза создавали впечатление, что на тебя смотрит какая-то рептилия. Великолепные красиво очерченные губы были такими полными, словно предназначались для другой, более крупной головы. Ровные передние зубы были белыми, все задние – золотыми. Изящные изгибы крыльев носа открывали раструб ноздрей, и казалось, что он постоянно принюхивается к каким-то приятным одурманивающим запахам. В левом ухе под короткими черными волосами висело массивное золотое кольцо, заметно выделявшееся на фоне иссиня-черной кожи толстой шеи.
Рубашка Хасана была изодрана, ссадины и синяки украшали его лицо и все открытые участки тела. Но глаза его блестели радостным возбуждением. Нападение толпы не выбило его из колеи – как, впрочем, и меня. И мне, и ему приходилось бывать и не в таких переделках, мы оба поняли это с первого взгляда. Встречаясь в дальнейшем, ни один из нас даже не упоминал об этом инциденте. Поглядев в его блестящие глаза, я почувствовал, что мое лицо расплывается в ответной улыбке.
– Нам просто чертовски повезло!
– Да, блин, это точно! – согласился он, сокрушенно хохотнув, затем стянул «Ролекс» с запястья и поднес часы к уху, чтобы проверить, идут ли они. Убедившись, что идут, он опять надел их и обратился ко мне: – Да, нам повезло, но я все равно у вас в долгу, и в немалом. Долг такого рода важнее всех прочих обязательств человека. Вы обязаны позволить мне отплатить вам.
– Я не отказался бы от денег, – сказал я.
Водитель через свое зеркальце обменялся взглядом с Хасаном.
– Но… этот долг нельзя отдать деньгами, – возразил Хасан.
– Деньги нужны не мне, а тому индийцу с тележкой, которого вы сбили, и водителю такси. Я хочу передать их этим людям. Обстановка на Регал-сёркл еще не скоро войдет в норму, народ будет какое-то время взбудоражен, а это мой участок, я здесь работаю. Если вы дадите денег для пострадавших, мы будем в расчете.
Хасан засмеялся и шлепнул меня по колену. Это был хороший смех – откровенно насмешливый, но великодушный и понимающий.
– Не беспокойтесь, – сказал он, широко улыбаясь. – Это не мой участок, но даже здесь я пользуюсь определенным влиянием. Я позабочусь о том, чтобы пострадавший индиец получил достаточно денег.
– А другой?
– Какой другой? – не понял он.
– Водитель такси.
– А, ну да, и он тоже.
Наступило молчание. Я ощущал повисшее в воздухе недоумение. Глядя на улицу за окном, я чувствовал на себе его вопросительный взгляд.
– Я… люблю водителей такси, – объяснил я, повернувшись к нему.
– Угу, – кивнул он.
– И я… знаю, как они живут.
– Да-да.
– Такси довольно сильно повреждено, и это будет стоить немало водителю и его семье.
– Это понятно.
– Так когда вы это сделаете? – спросил я.
– Сделаю что?
– Когда вы заплатите этому индийцу с тележкой и водителю?
– А! – усмехнулся Хасан Обиква и опять обменялся взглядом со своим шофером. Тот пожал могучими плечами и усмехнулся. – Завтра. Это будет не поздно?
– Нет, – ответил я, гадая, что именно означают эти усмешки. – Просто мне нужно это знать, прежде чем я буду говорить с ними. Дело не в деньгах. Я могу и сам оплатить им ущерб, я уже думал об этом. Дело в том, что некоторых из этих людей я знаю, и мне надо восстановить отношения с ними. Поэтому я хочу выяснить, дадите вы им деньги или нет. Если нет, то дам я. Вот и все.
Было похоже, что моя просьба вызвала какие-то осложнения. Я пожалел, что высказал ее, и начал потихоньку закипать. Но тут он протянул мне свою ладонь.
– Даю слово, – произнес он торжественно, и мы обменялись рукопожатием.
Мы опять замолчали, и спустя пару минут я постучал водителя по плечу.
– Я сойду здесь, – сказал я.
Возможно, я произнес это более сухо, чем намеревался.
Машина остановилась у обочины в нескольких кварталах от наших трущоб. Я хотел выйти, но Хасан схватил меня за запястье. Хватка была железной, и секунду-две я размышлял о том, какой же она может быть у могучего Рахима.
– Пожалуйста, запомните мое имя: Хасан Обиква. Я живу в африканском гетто в Андхери. Там все меня знают. Я готов сделать для вас все, если понадобится. Я хочу отдать свой долг, Лин Форд. Вот номер моего телефона. Звоните в любое время дня или ночи.
Я взял карточку, на которой было только его имя и номер телефона, и пожал его руку. Кивнув Рахиму, я вылез из автомобиля.
– Спасибо, Лин, – крикнул мне Хасан через открытое окно. – Иншалла, мы скоро встретимся.
«Амбассадор» отъехал, и я направился в трущобы, разглядывая по пути карточку с позолоченной надписью. Миновав Центр мировой торговли, я ступил на территорию поселка, вспоминая, как всегда, свое первое посещение этого благословенного и прóклятого уголка Бомбея.
Когда я проходил мимо чайной Кумара, мне навстречу выскочил Прабакер. Он был одет в желтую шелковую рубашку, черные брюки и черные с красным лакированные туфли на платформе с высоким каблуком. На шее был повязан алый шелковый платок.
– Лин! – Он устремился ко мне, пошатываясь на неровном грунте на своих платформах. Доковыляв, он ухватился за меня – отчасти в виде дружеского приветствия, отчасти для того, чтобы не упасть. – Там в твоей хижине сидит один человек, он твой знакомый и ждет тебя. Но подожди одну минуту, пожалуйста. Что у тебя случилось на лице? И на рубашке? Ты подрался с каким-то нехорошим человеком? Аррей! Какой-то нехороший человек сильно поколотил тебя. Если хочешь, я пойду с тобой и скажу ему, что он бахинчудх[87].
– Ничего страшного, Прабу. Все в порядке, – пробормотал я, шагая в сторону своей хижины. – Ты не знаешь, кто это?
– Кто… кто? Человек, который побил твое лицо?
– Да нет, разумеется. Я имею в виду, кто ждет меня в хижине? Ты его знаешь?
– Да, Лин, – ответил он и, споткнувшись, ухватился за мой рукав.
Какое-то время мы шли в молчании. То и дело нас приветствовали, приглашали выпить чая, перекусить или перекурить.
– Ну, так что?
– Так что «что»?
– Так кто это? Кто там в моей хижине?
– О! – рассмеялся он. – Прости, Лин. Я думал, ты хочешь сюрприза, и поэтому не сказал тебе сразу.
– Раз ты сказал мне, что кто-то ждет меня, так это уже не сюрприз.
– Ну как же! – возразил он. – Ты же не знаешь, кто это такой, – значит, сюрприз. А сюрприз – вещь приятная. Если бы ты не знал совсем, что там кто-то сидит, то вошел бы и испугался. А испуг – это уже вещь неприятная. Он похож на сюрприз, только ты не готов к нему.
– Ну, спасибо в таком случае за предупреждение, – произнес я иронически, хотя с таким же успехом мог бы и не иронизировать – Прабакер не уловил иронии.
Он, со своей стороны, мог бы меня и не предупреждать – пока я шел к своей хижине, еще несколько человек сообщили мне новость: «Привет, Линбаба! Там в твоем доме тебя ждет какой-то гора!»
Дойдя до хижины, я увидел Дидье, который сидел на табурете у открытых дверей и обмахивался журналом.
–Это Дидье, – представил его Прабакер, радостно ухмыляясь.
– Спасибо, что познакомил, Прабу. – Дидье поднялся, и мы обменялись рукопожатием. – Да, это действительно сюрприз, и очень приятный.
