— С моей стороны включен один габарит, снизу.
— У меня темно. Никто не движется. Начинай по готовности.
— Понял.
Кларк знал, что Динг вот-вот появится, но заметил его, лишь когда он оказался на расстоянии десяти футов от заднего бампера фургончика. В подразделении, где когда-то служил Чавес, был девиз: «Ночь принадлежит ниндзя». Кларк знал, что, в отношении Чавеса, это истинная правда. Чавес приблизился к бамперу, выглянул из-за машины, потом пригнулся и немного выждал.
— Никого, — прошептал через минуту Кларк и получил в ответ двойной щелчок в наушнике.
Чавес попятился, обошел машину с другой стороны и исчез из виду. Через десять секунд возле развалившегося в кресле часового появилась тень. Рука Чавеса взметнулась и упала вперед. Часовой согнулся, его повело боком, и он начал сползать вдоль решетки радиатора. Чавес вновь усадил бесчувственное тело в кресло и потушил ногой выпавшую сигарету.
— Готов.
— Понял. Идем.
Они встретились в густой темноте около южной стены. Крыльцо находилось слева. Туда они и направились. Кларк — первым. Дверь оказалась распахнута, а створка с москитной сеткой — заперта. Они поднялись на крыльцо и расположились по обе стороны от двери. Из дома доносились негромкие звуки работающего телевизора. Кларк, стоявший рядом с дверной ручкой, взялся за нее. Заперто. Он сунул руку в задний карман, достал нож, открыл лезвие, приставил его к сетке и осторожным движением сделал прорезь дюймов шесть длиной. Потом закрыл и убрал нож, сунул руку в прорезь, немного пошарил и наткнулся на то, что искал. Раздался чуть слышный щелчок. Он убрал руку и с минуту простоял неподвижно.
Кларк кивнул, Чавес кивнул в ответ и, низко пригнувшись, перебрался на другую сторону двери, и встал у него за спиной. Кларк же нажал на дверную ручку и приотворил створку на дюйм. Приостановился и открыл ее еще на пару дюймов. Створки с москитными сетками, неважно, новые или старые, имеют обыкновение скрипеть, когда их открывают. Вероятно, причиной этому является то, что они постоянно подвержены действию природных стихий.
Эта не оказалась исключением. Где-то на полпути петли скрипнули. Кларк застыл. Чавес подался вперед, заглянул внутрь через протянутую руку Кларка, отодвинулся и кивнул: все спокойно. Медленно, дюйм за дюймом, Кларк открыл створку так, чтобы можно было свободно пройти, и, выставив пистолет перед собой, беззвучно шагнул в дом. Чавес придержал дверь и последовал за своим напарником, закрыв ее за собой. При этом она лишь издала короткий и негромкий металлический писк.
Они попали в кухню. Слева находились длинный деревянный стол, шкафы и раковина, посередине стоял круглый обеденный стол. Справа оказался арочный проем, ведущий в соседнюю комнату. Чавес заглянул туда и поднял большой палец. Они оказались в гостиной. Справа помещалась лестница на второй этаж. Впереди — короткий коридор. Именно оттуда и доносились звуки телепередачи. Прижимаясь к стенам, они двинулись вперед — шаг, остановка, шаг, остановка, — пока не оказались в десяти футах от открытой двери. Внутри Кларк увидел игравшие на стене голубовато-серые отсветы от экрана.
Кларк сделал еще несколько шагов, остановился под прикрытием дверного косяка и кивнул Дингу. Тот приблизился вдоль правой стены и заглянул искоса в комнату. Потом отступил на два шага и показал жестами: два человека, один вооружен, тот, что ближе к двери. Беру его на себя, — жестами же ответил Кларк, — а ты займись вторым.
Чавес кивнул.
Кларк переложил пистолет в левую руку, а правой извлек из-за пояса дубинку. Коротко кивнув, он вывернулся из-за угла, нашел взглядом намеченную жертву и резким движением кисти ударил, словно хлестнул, мужчину дубинкой по виску. Тот лишь начал падать, как Чавес с пистолетом в руке ворвался в комнату. И остановился. Нахмурил брови. И поманил согнутым пальцем Кларка, который только-только успел переступить порог.
Второй из находившихся в комнате людей спал.
Чавес разбудил его, легонько ткнув дулом пистолета в переносицу и, едва у него открылись глаза, спросил:
— По-английски говоришь?
Ошалевший от столь неожиданного пробуждения человек попытался вжаться в кресло.
— По-английски говоришь? — повторил Чавес.
— Да, я говорю по-английски.
— Позаботься, чтобы этот тип и любитель свежего воздуха нам не помешали, — сказал Кларк. — А я побуду с этим.
Чавес спустил охранника, которого ударил Кларк, с кресла на пол, схватив за руку, выволок по полу в гостиную и направился на улицу.
— Как тебя зовут? — спросил Кларк пленника. Тот ничего не ответил.
— Если ты не пожелаешь хотя бы просто назвать мне твое имя, то ночь сильно затянется и будет очень, очень неприятной. Поэтому давай для начала вернемся к твоему имени. Хуже от этого никому не будет.
— Аббас.
Кларк пододвинул освободившееся кресло, в котором только что сидел охранник, развернул его и сел лицом к пленному, чуть ли не касаясь его коленями.
Дверь с сеткой открылась и резко закрылась. Появился Чавес, волочивший на плече бесчувственного часового, словно пожарный, спасающий пострадавшего. Впрочем, он бесцеремонно бросил свою ношу на пол рядом с уже лежавшим там человеком, как никогда не поступил бы пожарный.
— Нашел в машине рулон скотча, — сообщил он Кларку и принялся связывать лежавших. Быстро покончив с этим занятием, он присоединился к Кларку.
— Давай убедимся, что мы движемся в правильном направлении, — сказал он Аббасу. — Понимаешь, что это значит?
— Да.
— Что-то я сомневаюсь, что тебя и на самом деле зовут Аббас. Сейчас я попрошу моего друга поискать в доме что-нибудь, на чем будет указано имя. И если оно окажется не Аббас, тебе придется по-настоящему плохо.
— Меня зовут Обейд. Обейд Масуд.
— Хорошо. — Кларк кивнул Дингу. Тот вышел из комнаты и принялся за осмотр дома. — Ты не хочешь еще раз изменить свое имя, пока у тебя есть время?
— Меня зовут Обейд Масуд. Кто вы такие?
— Кто мы такие — будет зависеть от того, как ты будешь отвечать на мои вопросы. Поладим, значит, станем друзьями. Не поладим… Расскажи мне об этой охране. Почему ты решил, что они тебе нужны?
Масуд пожал плечами.
— Послушай, если бы ты боялся полиции или армии, они уже нагрянули бы сюда. А твое поведение, как мне кажется, говорит, что ты связался с нехорошей компанией. Может быть, это те, на кого ты работаешь?
В комнате появился Чавес и кивнул — дескать, правду сказал.
— Те, на кого ты работаешь? — повторил Кларк.
— Возможно.
— Революционный совет Омейядов?
— Нет.
— Ты смотришь бейсбол?
Масуд еще сильнее нахмурился.
— Смотрю, а что?
— Пожалуй, я буду считать твое «нет» вторым страйком,[30] — ответил Кларк. — Еще один страйк, и я прострелю тебе ногу. Тебе не хочется спросить, каким образом мы нашли тебя?
— Через тайники?
— Совершенно верно. И кого, по твоему мнению, мы оттуда вытащили?
— Я понимаю.
— Не уверен. Мы тебя отыскали. И они тоже могут.
— Вы американцы.
— Угадал. И тебе нужно решить: ты сильнее ненавидишь нас, чем боишься их, или наоборот. Потому что если ты не начнешь отвечать на наши вопросы, то мы отвезем тебя в Хаятабад и там выбросим из машины.
Эта угроза напугала Масуда.
— Не делайте этого!
— Постарайся уговорить меня.
— Я работал на МРУ… занимался транспортировкой людей. Передислокацией.
— Наподобие агента нелегального бюро путешествий? — уточнил Чавес.
— Да, можно так сказать. Восемь месяцев назад на меня вышли.
— Кто?
— Я его не знаю и никогда больше его не встречал.
— Но он был из РСО, верно?
— Я выяснил это позже. Он предложил мне большие деньги, чтобы я кое-кого вывез.
— Сколько денег?
— Двести тысяч американских долларов.
— Значит, с этим человеком ты больше не встречался?
— Нет.
— Что именно ты для них делал?
— Паспорта, документы, частные самолеты. Заботился о том, чтобы нужные люди из таможни и иммиграционного контроля вовремя получили деньги. На все это у меня ушло пять месяцев. Они были очень требовательны, заставляли меня проверять все по два и три раза.
— Когда ты все это закончил?
— Два месяца назад.
— Ты все им отдал? — спросил Чавес.
— Что вы имеете в виду?
— У тебя сохранились копии?
— Бумажные копии?
— Обейд, любые копии, — Кларк подпустил в голос побольше металла.
— У меня есть жесткий диск.
— Здесь?
Масуд кивнул.
— В кухне, в приклеенном снизу к раковине пластиковом пакете.
Чавес вышел из комнаты и вернулся через минуту с небольшим самозастегивающимся пакетом. В нем лежал плоский предмет величиной с колоду игральных карт.
— Восемь гигов, — сообщил Чавес.
