Ознакомительная версия.
Они плыли по узкому рукаву, под шатром деревьев, сомкнувших у них над головой кроны. Лес-галерея. Мелкие протоки зубьями великанского гребня впивались в травянистую шевелюру островков. Туман уплотнился. Жанна молча созерцала берега и вывернутые наружу древесные корни, облепленные вязкой землей, в очертаниях которых ей чудились гигантские человеческие губы. Пахло рыбой, тиной, влажной корой.
Странно, но она ощущала их присутствие. Их — Неживых душ. Они прятались здесь, в закоулках затерянного лабиринта, за непроницаемым туманом, огромным бинтом накрывшим зияющую рану этого края. Вдруг раздался ужасающий вой. Жанна мгновенно узнала эти звуки — так кричат обезьяны-ревуны. Carayas. Вопли сталкивались, перекрывая и заглушая один другой, сливаясь в чудовищную симфонию, от которой внутренности скручивало узлом.
Жанна бросила взгляд на Феро. Они поняли друг друга. Цель достигнута: они вступили во владения народа, поклоняющегося Танатосу.
Обезьяны — его часовые.
Его система сигнализации.
— Проклятье!
Жанна с трудом удержалась, чтобы не шлепнуть себя по затылку. Нельзя убивать на себе присосавшуюся пиявку: оставшиеся в теле хитиновые челюсти воспалятся и вызовут заражение. Вот уже три часа, как они шагали по тропе, и все это время с деревьев им на головы то и дело падали эти мерзкие твари, пропахшие кровью. Впиваясь в кожу, они начинают накачиваться кровью жертвы, пока не насытятся, после чего отваливаются сами. Жанна осторожно сняла с себя маленькую кровопийцу, бросила на землю и со всей силы рубанула по ней мачете. Половинки пиявки продолжали извиваться в грязи. Жанна прикончила их ударом каблука.
Не произнеся ни слова, она пошла дальше. Феро следовал за ней. Он по-прежнему не снимал черных очков, и понять, о чем он думает, было невозможно. Жанна опасалась, как бы вместе со зрением он не утратил и разум…
Первая ночь, которую они вместе с гаучо провели возле начала тропы, прошла спокойно. Едва рассвело, тронулись в путь. Узкая тропинка, засыпанная палой листвой, вилась среди папоротников. Иногда им попадались оазисы — полузатопленные лужайки сочной травы. Потом снова подступали джунгли. Бесконечные, безмерные. Кишащие жизнью и мертвечиной…
Жанна шла, не разжимая кулаков, время от времени подкидывая на спине тяжелый рюкзак. Фернандо не поскупился, собирая их в дорогу: палатка, походная аптечка, сапоги, смена одежды, ножи, мачете, котелок, переносная печка… Она не жаловалась. Она чувствовала себя легкой. Непобедимой.
Зелень листвы. Красная почва. Черные лужи. Над головой покачивали кронами деревья-великаны. Она задумалась над устройством этой поразительной экосистемы, опорными столбами которой служили деревья, а кровлей небо… Но это была не декорация, а гигантский живой организм. Состоящий из множества более мелких организмов — враждующих между собой, пожирающих друг друга, сражающихся за свое место под солнцем. На стволах рухнувших деревьев росли кустарники. На субстрате из гниющих плодов распускались цветы. Мелкие растеньица облепили стебли лиан, в свою очередь обвившихся вокруг деревьев и сосущих из них соки…
Чем дальше они продвигались, тем труднее становилось идти. Непроходимые заросли. Клубки лиан. Выпирающие из земли корневища. Термитники… Порой путь им преграждал теплый и мутный ручей. Иногда попадались речушки — в них вода была прохладней и чище. Один раз пришлось перебираться через настоящую трясину — болото красноватой грязи, в которую Жанна и Феро ухнули по пояс.
Стемнело. Если верить словам Фернандо, эстансия Альфонсо Палина располагалась в одном дневном переходе от начала тропы. Если они не сбились с пути, значит, логово Кентавра совсем рядом. Выбрав полянку посуше, они устроили привал.
Натянули палатку, разложили спальные мешки. Сняли насквозь промокшую одежду и развесили ее на кустах. Впрочем, это было бесполезно. При почти стопроцентной влажности воздуха надежда высушить здесь что-либо выглядела чистой утопией. Хорошо, что в рюкзаках нашлась смена одежды — что-то вроде военной формы цвета хаки. Жанна достала канистру бензина и прошлась с ней вокруг палатки, поливая почву, — накануне так делал гаучо, чтобы отпугнуть муравьев и скорпионов.
Они забрались в палатку. Жанна совершенно утратила всякое представление о времени и пространстве. Не раздеваясь, залезла в спальный мешок, вытянулась на спине и стала смотреть на мерцание метавшихся в ветвях светляков. Мыслей не осталось — одна усталость. О том, что будет завтра, предпочитала не думать. Даже о том, что за ночь их ждет. Страха она не испытывала. Засунутый за пояс пистолет действовал успокаивающе…
Уже засыпая, она покосилась на лежащего рядом Феро, так и не снявшего черные очки. Вспомнила о том, как сидела на скамье в сквере возле Елисейских Полей и мечтала о романе с ним. Каждая деталь тогдашней сцены виделась сейчас необычайно ясно, вызывая неудержимое желание засмеяться. Как наяву она услышала голос Франсуа Тэна: «Спорим, ты не знаешь ни одного анекдота?»
Почему же, знаю, могла бы теперь возразить она ему.
Моя собственная жизнь — чем не анекдот?
Проснувшись на следующее утро, они обнаружили, что их снаряжение исчезло.
Между тем, устраиваясь на ночлег, они затащили все вещи в палатку. Значит, кто-то открыл ее, проник внутрь, украл рюкзаки, после чего снова застегнул полог. Кто это мог быть? И почему их оставили в живых? Феро никак не комментировал происшествие — он вообще упорно молчал, поблескивая стеклами черных очков.
Зато Жанна отлично поняла смысл этого сообщения. На земли Альфонсо Палина они должны явиться нагими, лишенными всякой защиты. Очистившись от налета современности. Теперь она уже не сомневалась: Неживые души во всем подчинялись воле старого Кентавра. И чтили его сына Хоакина.
— Выходим, — бросила Жанна.
Они выглянули наружу и выползли из палатки. Вокруг разливался зеленоватый туман. Одежда, развешанная на кустах, тоже испарилась. И — никаких следов вторжения. Ни поломанной ветки, ни оборванных листьев. Как будто похитители явились в виде призраков, столь же нематериальных, как и утренний туман.
Жанна прошла несколько метров и нашла тропу. Никого. Она приказала себе успокоиться. Если до сих пор их не убили, значит, не возражают против того, чтобы они достигли цели своего путешествия.
Цели, к которой они приблизились вплотную…
Свернуть направо, на мощенную камнем дорогу.
Эта красная нить приведет их прямиком в ад.
Они двинулись в путь, голодные, дрожащие от холода. Палатку бросили на месте ночевки, не потрудившись даже свернуть. Прошагали с час. Или прошло уже два? Ни он, ни она не смотрели на часы. Просто шли и шли сквозь пласты тумана, как парочка зомби. Туман… Его дыхание… И они с каждым шагом все ближе к чудовищной глотке, из которой оно вырывается, как из кратера вулкана…
Внезапно перед ними открылся большой чистый луг, по краям которого росло несколько пальм. Место напоминало вчерашнюю эстансию, хотя после километров пути через джунгли его ухоженность и чистота воспринимались странно. Наверное, такое же впечатление производят на людей загадочные круги на полях, якобы оставленные тарелочками пришельцев. Знак смертельной угрозы, исходящий от существ, неизмеримо превосходящих человека по мощи.
Они медленно выбрались на открытое пространство. С самого утра они не сказали друг другу ни слова. Лес сделал речь ненужной. В дальнем конце поляны угадывались очертания нескольких построек. Кирпичный склад. Деревянный хлев. Здесь же бродили лошади с подстриженными гривами.
Вполне безобидная картина. И полная тишина.
Никаких собак. Никакой охраны. Ничего пугающего. Жанна поискала взглядом взлетную полосу. Она обнаружилась справа, за зарослями эвкалиптов. Но самолета не видно. Неужели адмирала и его сыночка нет дома? Да нет, быть того не может…
Вместо буйного разнотравья под ногами теперь расстилались недавно подстриженные лужайки. Приглядевшись, Жанна заметила среди построек виллу. Беленые стены, шиферная крыша. Она повернулась к Феро, и тот качнул головой. Пришли. Господи боже, они это сделали…
Жанна в последний раз огляделась вокруг. До чего же все-таки тихо. Ни птичьих трелей. Ни стрекота насекомых. Почему все живое молчит? Затаилось от страха?
Она поднялась по ступенькам. Толкнула затянутую противомоскитной сеткой дверь — не заперто. Оказалась в обыкновенной гостиной типичного фермерского дома. Керамическая плитка на полу. Высокий камин с деревянной полкой. На стенах — оленьи рога и крокодильи шкуры. Низкий стол черного дерева, рядом — стулья и кресла. На столешнице — несколько телевизионных пультов. Напротив, ближе к углу, — большой экран. Самая обычная комната. Не таким представлялось Жанне жилище Кентавра.
Ознакомительная версия.
