руки, пока они возились с верёвкой. Бедро обожгло огнём боли. Следующий удар пришёлся по запястью, ещё один по предплечью. Троер безудержно скакал вокруг Эла, стараясь угодить палкой тому по голове. Эл неуклюже прикрывался колесом, выискивая момент, чтобы пойти в атаку. И такой момент наступил, когда палка переломилась после очередного удара, а миллиардер на мгновение растерялся. Зато Эл не замешкался. Он бросился вперёд, используя увесистое колесо как таран. Получив толчок в солнечное сплетение, Троер сильно приложился спиной к стволу берёзы. На перекошенном от злости лице в лунном свете алели кровавые разводы. Этот человек представлялся Элу воплощением неоправданной жестокости и доведённого до абсурда сумасбродства. Нельзя убивать людей из-за измены жены! Нельзя убивать их только потому, что они посмотрели треклятое видео!
Он стукнул Троера по коленной чашечке, и следом впечатал протектор в наглую физиономию. И давил до тех пор, пока тот не перестал сопротивляться. Этого ему показалось мало, он несколько раз беспорядочно пнул обмякшее тело и только затем удовлетворённо плюнул на поверженного врага.
– Это тебе за Вадима, сволочь! И за Киру! И за детей, которых ты оставил сиротами! И ещё за Лиз! Таким как ты не место среди людей, ублюдок!
Всё было кончено. Сегодня удача не повернулась к ним спиной. Первый шаг на пути торжества справедливости сделан. Больше не будет смертей в угоду гордыни.
Он добрался до автомобиля, еле волоча ноги. Годы тренировок закалили тело, однако не могли совершить чудо. Слишком много потрясений для организма за короткий срок. А может, это старость стучалась в двери?
– Эл! Слава богу, ты жив!
– В паре с колесом я начал лучше понимать, как себя чувствуют беременные женщины, – посетовал он. – Мой черёд, Антон. Подсказывай, за что тянуть в первую очередь. Пора вызволить нас из этого унизительного положения.
– Что ты сделал с Троером? – беспокойно спросил Антон.
– Немного укоротил самомнение.
– Он мёртв?
Эл устало покачал головой, прислонившись к распахнутой дверце Киа:
– Не думаю. Что-то мне не очень хорошо. Боюсь потерять сознание до того, как освобожу твои руки. Приступим же.
На узлы Антона ушло пятнадцать минут. Когда дело было закончено, он долго потирал запястья, после чего освободил ноги и помог бледному, как мел, Элу присесть на своё место. Через минуту он освободил от верёвок Романа.
– В автомобильной аптечке есть бинты со жгутами, – сказал писатель. – Мои руки ещё не слушаются меня. Помоги Элу остановить кровотечение.
Антон бросился к багажнику и наступил на пистолет. Рука потянулась к блестящей штуковине.
– Если ты не собираешься им воспользоваться, лучше не трогай, – предостерёг писатель. – Ни к чему оставлять на нём свои отпечатки.
– Воспользоваться? В смысле, выстрелить?
– Троер это заслужил, – со спокойной совестью поведал автор бестселлеров, карающий злодеев в своих книгах направо и налево.
– Эл, мы же не будем никого убивать?
– Ты можешь прогуляться, Джордж, – Эл посмотрел на друга через боковое зеркало. Перед глазами у него всё плыло. – Тогда тебе не придётся врать на допросе.
– Парни, вы серьёзно? Вы собираетесь… о, господи. Вас арестуют!
– За самооборону? Ой ли.
– Я прошу вас не делать этого. Кто-то должен возместить моральный ущерб детям Вадима. Всем нам! Это будет справедливо.
– Для этого ему не обязательно быть живым. Наследники заплатят сполна.
– Вам придётся жить с этим остаток дней! Засыпать с мыслями о содеянном каждую ночь! Вы готовы к кошмару наяву? Радость от смерти Троера не будет долгой, а кровь навсегда останется на руках. Чем тогда вы отличаетесь от тех, кто убил Вадима?
– Мы не совершаем убийство, – возразил Роман. – Мы возвращаем долг.
– Это убийство как его ни называй. Оно не вернёт нашего друга!
Роман с Элом переглянулись. Оба были готовы взять правосудие в свои руки здесь и сейчас. Полиция не всемогуща, всегда остаётся шанс выйти сухим из воды, особенно если у тебя много денег. Тем не менее в словах их товарища сидело зерно правды. Молчание Троера не даст полиции раскрыть другие преступления, которые он наверняка совершил.
– Где аптечка, Антон?
– В багажнике её нет!
– Плохо. – Писатель осмотрел открытые раны на теле Ринго. У него не хватит рук, чтобы зажать их все. Да и что толку, с той же эффективностью можно приложить к ним подорожник. – Держись, Эл! Скоро мы отсюда выберемся. Где ты оставил Троера?
– Метрах в тридцати отсюда. Держись левого края. Сукин сын хитёр, так что смотри в оба.
– Я понял. Антон, надо взять у Троера ключи от автомобиля и погрузить тело в багажник.
Эл тронул писателя за рукав.
– Нет, Ром, не будем трогать место преступления. Мы не должны навредить.
– Тебя надо отвезти в больницу.
– Я потерплю, – соврал он. – Привяжи мерзавца к дереву и отправляйся на поиски телефона. Надеюсь, поблизости есть жилые дома. Кто-нибудь да откроет посреди ночи. Мир не без добрых людей.
– А как же ты? – Писатель посмотрел вниз, на промокшее сиденье. – Кровь вытекает из тебя слишком быстро.
– Пусть Антон перевяжет меня чем-нибудь, этого будет достаточно.
– Ладно, Эл. Твой план мне нрав… Эл? Эл?! Что с тобой?
– Я горжусь дружбой с вами, – произнёс Альберт Поляков, которого близкие люди звали Эл или Ринго, реже Альб, но никогда полным именем, и, накренившись вперёд, потерял сознание.
Речной ветер подхватывал искры пылающего костра, вознося их к обильно усеянному звёздами небу, где они таяли подобно наивным мечтам юности, налетевшим на грубые рифы реальности. Неспешное течение Сылвы уносило в сумерки привезённую из города суету, заполняя сердца тихим умиротворением. Периодически разносившееся в дали эхо проходящих за холмами поездов было единственным напоминанием о цивилизации в не тронутом человеком оазисе природы.
Они разбили лагерь возле самого берега, рядом с одиноко растущей ивой, чьи косматые ветви смыкались с поверхностью воды. Размеренное дыхание реки вызывало в памяти заряженные неугасимым светом образы прошлого. Ниже по течению находилась Кунгурская ледяная пещера, тёмные глубины которой населяли сонмища тысячелетних сталактитов.
С рассветом им предстояло забраться на вершину дремлющей за их спинами горы по обильно усеянной корнями деревьев тропе. Ну а пока в котелке настаивался безалкогольный глинтвейн, заботливо приготовленный тремя прекрасными женщинами. К великому счастью, им удалось найти между собой общий язык.
Когда костёр догорит, три пары разбредутся по палаткам, где займутся любовью в спальных мешках. Рано или поздно их жизни тоже догорят, и любоваться звёздным небом на берегу извилистой реки будут другие поколения людей. А бессмертные души Антона, Альберта и Романа воссоединятся с Вадимом, где будут вновь играть песни «Битлз» в полном составе. Как пели «Монти Пайтон»:
