Стивен Гээр до сих пор считается пропавшим без вести, и мы понятия не имеем, жив он или мертв.
Похороны Ричарда состоятся завтра. В ту ночь катер затонул на относительно мелком месте, и его без особого труда подняли вместе с телом моего свекра. Чтобы отдать ему последний долг, завтра на Ансте наверняка соберется половина жителей Шетландских островов, но нас с Дунканом среди них не будет. Это наше общее решение, которое мы приняли, обстоятельно взвесив все «за» и «против». С моей шеи еще не сошли синяки, и я не смогу делать вид, что скорблю о смерти человека, который их на ней оставил. Равно как и не смогу смотреть на лица людей, прибывших на похороны, и думать о том, кто из них…
Мотивы Дункана были более сложными. Он до сих пор мучается сознанием того, что чуть не стал одним из этих чудовищ.
Поэтому нашим представителем на завтрашних похоронах будет Кенн. В последнее время мы с ним очень сблизились. У него вошло в привычку заезжать к нам без приглашения, обычно к обеду или к ужину. Он по-прежнему беззастенчиво флиртовал со мной, но исключительно в присутствии Дункана. При этом оставаться со мной наедине он отнюдь не стремился, и наши отношения перестали быть несколько двусмысленными. По крайней мере, на некоторое время. Я так до сих пор и не разобралась, кто из них у кого увел девушку, и подозреваю, что уже никогда не разберусь. К тому же они сами, похоже, давно забыли об этом. Мы случайно узнали, что именно Кенн оперировал Дункана и удалил сгусток крови из его мозга. Согласитесь, довольно сложно ненавидеть человека, который спас тебе жизнь. Кроме того, у них теперь появилась общая тема для разговоров: обоим ужасно нравится брюзжать по поводу кажущегося бесконечным полицейского расследования.
Правда, ни против Дункана, ни против Кенна пока не было выдвинуто никаких обвинений, но мы не сможем дышать спокойно, пока дело не будет окончательно закрыто. В пользу Дункана говорил, в первую очередь, тот факт, что прибывшая на остров команда Хелен нашла его запертым в подвале, полумертвого и истекающего кровью. Кроме того, наверняка учтут и то, что в течение почти двадцати лет он вообще не приближался к Шетландским островам. Что касается Кенна, то по странному стечению обстоятельств именно в те годы, когда женская смертность на островах резко возрастала, его все лето вообще не было в Соединенном Королевстве. Полагаю, что в течение многих лет Ричард прилагал немалые усилия к тому, чтобы защитить своего любимого сына.
Акушерскую клинику на острове Тронал закрыли навсегда. Двоих недоношенных малышей, которых я видела в ту ночь, перевели в отделение для новорожденных в Эдинбурге, и они оба в полном порядке. В настоящее время полиция пытается разыскать их биологических матерей, а также женщин, которые в последние годы приезжали на Тронал, чтобы прервать беременность на очень поздних сроках. Правда, пока никто не может сказать, каковы их правоотношения с детьми, о существовании которых они даже не подозревают. Видимо, последствия деятельности предприимчивых троу придется расхлебывать еще долго.
В настоящее время специалисты тщательно обследуют землю вокруг клиники, и им уже удалось найти несколько захоронений, хотя до окончания поисков еще очень далеко. В одном месте, неподалеку от пляжа, к которому я причалила той ночью, выкопали несколько крохотных скелетов. Когда я думаю об этих безвинных жертвах троналских экспериментов, мое сердце разрывается от боли.
Колетт Макнил и Элисон Роджерс беременны, таковы последствия их кратковременного пребывания на Тронале. Никаких половых контактов не было – врачи впрыскивали сперму непосредственно в полость матки. В настоящее время юристы спорят по поводу того, можно ли, с формальной точки зрения, считать это изнасилованием. Колетт собирается прервать беременность и уехать с Шетландских островов вместе с семьей. Элисон, двадцатилетняя незамужняя девушка, подумывает о том, чтобы оставить ребенка.
Услышав шуршание гравия, я обернулась. Дане удалось прорваться сквозь плотный заслон журналистов, и теперь она направлялась к нам. На ней были джинсы и большой бесформенный свитер. Я не видела ее с той самой ночи, когда мы вместе прыгнули в океан, и мне показалось, что с тех пор она не только похудела, но и стала меньше ростом. Волосы Даны были зачесаны назад и завязаны в хвост. Подойдя к нам, она замерла в нерешительности, как будто не знала, что сказать. Мне показалось, что она вот-вот расплачется, а я была не уверена, что смогу это выдержать. Уж слишком много слез было пролито за последние несколько недель. Поэтому я заговорила первой:
– Я думала, что ты в Данди. В отпуске по болезни.
Дана взяла складной деревянный стул, который стоял у стены.
– А я там и была. Скука смертная. Прилетела обратно сегодня утром, – сказала она и, разложив стул, села рядом со мной.
– Кажется, у тебя могут возникнуть проблемы, – сказал Дункан, глядя на склон, на котором работали полицейские эксперты. Мы проследили за его взглядом. Облаченная в белый комбинезон Хелен, которая до этого непрерывно сновала между экспертами, бдительно контролируя их работу, пристально смотрела на нас.
Я повернулась к Дане и нерешительно улыбнулась, не зная, как она на это отреагирует. В ответ на ее лице появилось бледное подобие улыбки.
– Как самочувствие? – спросила она, бросив выразительный взгляд на мой живот.
– Ужасно, – ответила я, и это была истинная правда, если не считать того, что не существует достаточно точных эпитетов, чтобы описать состояние женщины во время первого триместра беременности. Как только я смогу разговаривать по телефону, не опасаясь того, что меня вырвет прямо в трубку, обязательно обзвоню всех бывших пациенток и извинюсь за свою черствость.
– Так плохо?
– В общем, да. Но это совершенно нормально.
Мы замолчали, наблюдая, как Хелен разрывается между желанием немедленно спуститься к нам и устроить Дане нагоняй за то, что она раньше времени вышла на работу, и необходимостью оставаться на месте. Я думала о новой жизни, которая зародилась во мне вопреки всему. Вчера Дженни делала мне УЗИ. Мы с Дунканом держались за руки и со слезами на глазах смотрели на крохотный бесформенный комочек с очень сильным сердцебиением, который все это время рос, понятия не имея о том, какие страсти бушуют вокруг него.
– Я надеюсь, что вы ждете… девочку? – осторожно спросила Дана, и я услышала, как Дункан тихо рассмеялся. Это был очень хороший знак.
Неожиданно мое внимание привлек какой-то шум. На изгородь, которая проходила вдоль всего луга, села стайка светло-серых птиц с вилочкообразными хвостами, черными головками и красными клювами. Это были полярные крачки, которые вернулись после длительной зимовки в южном полушарии к месту обычных гнездовий на нашем лугу и были глубоко возмущены неожиданным вторжением людей на свою территорию. Крачек никак нельзя назвать спокойными птичками. Они прыгали по изгороди и кружили над головами полицейских, громкими криками выражая свое неудовольствие и требуя, чтобы те ушли и копали где-нибудь в другом месте.
– Мне кажется, они что-то нашли, – сказала Дана.
Я мгновенно забыла о птицах.
– Где?
– Видишь людей возле Хелен? Высокий мужчина с рыжеватыми волосами и женщина в очках в толстой оправе? Рядом с камышами.
Я быстро отыскала глазами маленькую группу, о которой говорила Дана. Они больше не были одними из многих. Внимание всех полицейских, работающих на нашем лугу, теперь было сосредоточено исключительно на них. Один за другим одетые в белые комбинезоны эксперты подтягивались к тому месту, где они стояли.
– Да они там что-то обсуждают уже целый час, – отмахнулся Дункан. – Мне кажется, что эти двое просто более эмоциональны, чем остальные.
– Они сейчас очень близко от того места, где я нашла Мелиссу, – сказала я сдавленным голосом.
Некоторое время мы молча наблюдали за тем, как четверо мужчин начали старательно копать в том месте, на которое указали эксперты.
– Давайте зайдем в дом, – предложил Дункан, но никто не сдвинулся с места.
Разбросанные по всему лугу полицейские прекратили поиски. Все взгляды были устремлены на четырех мужчин с лопатами. Даже неугомонные крачки притихли, как будто понимали важность происходящего.
Со стороны залива начали надвигаться темные тучи. Земля, которая еще минуту назад была расцвечена яркими красками поздней весны, погрузилась в полумрак. Казалось, никто не в состоянии заговорить. И мы, и полицейские на лугу молча прислушивались к размеренным, глухим ударам заступов о влажную землю и ждали.
Когда я поняла, что больше не в силах выносить это нервное напряжение, мужчины прекратили копать и отступили от ямы. Зато к ней сразу же устремились другие. Камеры экспертов защелкали, полицейские переговаривались по рации, из фургонов, припаркованных на нашем дворе, начали выгружать оборудование, а толпа журналистов заволновалась. Хелен начала спускаться по склону, направляясь к нам.
