— Мсье Доло?
— Я, — отозвался Мартен и, ничего не подозревая, обернулся, чтобы тут же получить прямой удар в челюсть.
Другой плохо одетый субъект выскочил из автомобиля, стоявшего в десяти метрах.
— Гоп! Готово! Грузим его! — скомандовал человек с перебитым носом.
Через пять минут машина миновала ярко освещенное ночное кафе «Вулкан», которое образовывало угол квартала, состоявшего из темных домов, свернула направо и остановилась в глубине тупика, где находился запасный выход этого заведения.
— Груз у вас? — спросил кто-то.
— Да, посылка доставлена без оплаты издержек, — ответил человек с перебитым носом. — Бери его за копыта, — добавил он, обращаясь к своему спутнику. — И когда будем подниматься, гляди, не опрокинь через перила.
Комната была обставлена шикарно, но безвкусно. И человек, находившийся в ней, был шикарно, но безвкусно одет. Ярко-фиолетовый костюм в яркую полоску, булавка для галстука в виде подковы, перстни на пальцах, сигара в зубах. С его курчавой шевелюрой и мясистыми губами он напоминал светлокожего негра.
Когда дверь отворилась, он не обернулся, но бросил взгляд в зеркало перед собой.
— На этот раз, патрон, мы, кажется, его заполучили! — победоносно объявил человек с перебитым носом, входя в комнату спиной вперед.
Мужчина в ярко-фиолетовом костюме продолжал глядеться в зеркало. На безымянных пальцах у него были два одинаковых обожженных сапфира.
— Посадите его туда, — сказал он, потерев о жесткую ткань рукава сперва один, а потом другой перстень. — В «бержер»… Я подам вам знак, когда вы мне понадобитесь.
Оба человека хотели уже выйти, но он их окликнул:
— Вы его обыскали?
— И как следует, патрон!.. Ни черта не нашли! Нам даже показалось это странным…
— Ладно. Ждите в коридоре.
Мартен Доло постепенно приходил в себя.
Мужчина в ярко-фиолетовом костюме, разглядывая доставленного, пустил ему в лицо струйку дыма.
— Здорово, Фредди!.. Значит, ты думал провести старину Анжо, вырядившись ризничим? Если уж на то пошло, ты бы мог с таким же успехом облачиться в епископское одеяние!
Мартен Доло потрогал свою челюсть и сказал:
— Я чего-то не понимаю… Не помню, чтобы мы когда-то встречались…
— Что, отшибло память? — с угрожающим видом пошутил патрон. — Ты, может быть, забыл, что я дал тебе срок до полуночи в понедельник и велел вернуть мне лимон, который ты мне задолжал?..
— Я должен вам этот… как его?., лимон?
— Довольно, Фредди! Или отыграюсь на твоей шкуре!
В глазах у Мартена вспыхнул огонек догадки:
— А-а-а, вы меня принимаете за другого человека… Я не Фредди Доло… Я его старший брат Мартен…
— Рассказывай кому-нибудь другому!.. Фредди никогда не говорил мне, что у него есть братан! Тем более такой, как ты!
— Вероятно, он не хочет об этом распространяться.
Анжо, которого охватили подозрения, нахмурил густые брови. Наклонившись к нему, он грубо взял его за подбородок, рассматривая лицо Мартена в фас, в профиль и в три четверти.
— Погляди на меня!.. Вот так… Поверни голову… Улыбнись…
В самом деле, этот Доло, с его седыми висками, бледным цветом кожи и мешками под глазами выглядел старше того, другого, и был не в такой хорошей форме. Да и трудно было представить, чтобы Фредди разгуливал в подобном наряде, позабыв вооружиться.
— Впервые вижу такое сходство! — Анжо не верил своим глазам. — Честное слово, вас можно принять за близнецов.
— Внешне — да, но по характер) — нет! — возразил Мартен и, чуть помедлив, добавил — Я агент по сбыту церковных свечей.
— Ну! — воскликнул Анжо, и к нему вдруг вернулась его подозрительность. — Агент по сбыту свечек, особенно если у него такая внешность, как у тебя, дорожит своей клиентурой и не посещает притоны!
— Я и не посещаю! Я искал Фредди.
— С какой стати?
— Чтобы… чтобы намылить ему шею! — Лицо Мартена вдруг приняло упрямое выражение. — Пусть он торгует наркотиками и шлюхами, если ему так хочется, но пусть не мешает мне продавать мои свечи!
Не говоря ни слова, Анжо посмотрел на него и пожевал потухшую сигару. Он явно с трудом переваривал свое разочарование.
— Что ты собираешься делать? — наконец спросил он. — Пожурить его?
— Да… для первого раза.
— А если он пошлет тебя куда подальше?
— Я… я пущу в ход другие аргументы.
— Какие?
— Это уже мое дело.
Вначале Анжо не верил своим глазам, теперь — ушам.
— Один совет, братан! — произнес он, выплюнув изо рта сигару. — Прибавь обороты, или — даю тебе слово Анжо — я прикончу его вот этими руками… и тебя впридачу, каким бы ты ни был сенбернаром!
Мартен Доло, похоже, не придав значения угрозе, излагал дальше:
— Знать бы только, где его найти!
— Продолжай в том же духе: ищи его во всех злачных местах! — язвительно посоветовал Анжо. — И еще одни совет: убеди его продавать свечки, если не хочешь, чтобы одну из них вскоре поставили за упокой его души!
Мартен Доло с трудом поднялся.
— Я постараюсь, мсье Анжо. Вы знаете, в сущности, Фредди не такой уж плохой парень… Надо только знать, как к нему подступиться.
Анжо охватил запоздалый гнев:
— Минутку! Где, в конце концов, доказательства того, что ты не врешь? Что вы с ним не снюхались?
— Снюхались?
— Ну… что вы с ним не заодно… не сообщники. Вот так будет лучше!
Мартена осенило:
— Позвоните в епархию и попросите к телефону монсеньора Бьенвеню, расспросите его обо мне…
— Разве я похож на человека, который может вести беседу с монсеньором?
— Вы могли бы также позвонить аббату Шамуа. Но не сейчас, конечно. Он уже спит. Завтра…
Анжо глухо зарычал:
— Ты что, издеваешься надо мной?.. Предупреждаю, что это дорого тебе обойдется…
— И в мыслях этого не было, мсье Анжо. Я не очень склонен к шуткам. Мое предложение имело единственной целью доказать вам свою полную лояльность.
Анжо, не желавший продолжать разговор, нервно нажал ногой на кнопку звонка, спрятанную под ковром.
— Ладно, братан, ты выиграл… по крайней мере, первую партию, — сказал он в раздражении, когда вновь вошли человек с перебитым носом и его приятель. — Я велю тебя проводить, мне очень не хотелось бы, чтобы ты заблудился по дороге!
Оба типа смотрели на Анжо с изумлением.
— Хорошенько взгляните на него! — сказал Анжо. — И в следующий раз достайьте сюда кого нужно… Этот балбес не Фредди, а его братан! Братан, торгующий свечками, и среди его покупателей есть монсеньоры! Понимаете?
Между тем Мартен Доло застегнул пальто, надел котелок и, вызволив чемодан и зонт, взял их в левую руку.
Выходя, он обернулся.
— До свидания, господа… Вы позволите?
Человек с перебитым, носом не увидел удара. Но он его почувствовал.
Дверь уже давно закрылась, а он все еще продолжал сидеть на ковре, скрестив ноги по-турецки и потирая подбитый глаз.
— Этот малый — агент по сбыту свечей? — недоуменно спросил он. — Скажите лучше — специалист по высеканию искр!
VI
— Вам сдавать, Доло! — резко напомнил Жорж д’Ау, ставя на стол свой пустой стакан.
Дым от сигарет заколакивал свет, который отбрасывали торшеры, плотные драпировки из светло-коричневого бархата приглушали уличные звуки. Старинная мебель, обюссоновские шпалеры, изящные антикварные вещицы. Но что поражало посетителя и приковывало его внимание, едва он входил в помещение, так это замечательный женский портрет в испанском стиле: глаза цвета топаза, едва уловимая улыбка монашенки, уступающей соблазнам века, или женщины, осознающей свою привлекательность, декольте, обнажившее начало молочно-белой груди, некстати ограниченное внизу рельефной рамой картины.
— Здесь нечем дышать! — вновь заговорил Жорж д’Ау. — Откройте окно, Ясинский!
Он не просил, он приказывал.
Борис Ясинский встал и открыл окно. Поношенная одежда, чересчур длинные волосы, округлый подбородок и печальный рисунок губ делали его похожм на чиновника, чьи честолюбивые помыслы не оправдались.
