Вильям Козлов
Валерка-Председатель
(Рассказы)
— Ну вот, — сказал Генька, — мы и одни.
Валерка в последний раз посмотрел вслед поезду, увозившему папу и маму на курорт в Сочи, и вздохнул:
— Одни…
Сентябрьский ветер с шорохом гонял по улице желто-красные листья. Листья сыпались прохожим на головы, плечи. На ходу приклеивались к троллейбусам, стаями гонялись за каждой автомашиной. Девчонки собирали в парках прозрачно-желтые кленовые лапы и разгуливали с ними по улицам. Небо над городом стало низкое и серое. Его подпирали рогатки телевизионных антенн.
— Подними воротник, простудишься, — строго сказал Генька.
Валерке это не понравилось. Не успели папа с мамой уехать — начинает командовать! Ничего не выйдет! Теперь он без командиров проживет, в свое полное удовольствие. Думает, если старше на пять лет, то Валерка будет ему подчиняться.
— Свой воротник подними, — сказал Валерка, — а мне и так хорошо.
Генька поймал Валерку за рукав, поднял ему воротник и нахлобучил фуражку на самые глаза.
Валерка вырвался, опустил воротник и назло брату снял фуражку.
— Что тебе папа и мама говорили перед отъездом? — спросил Генька.
— Не помню, — ответил Валерка, — я был очень расстроенный.
— Ты меня должен, как старшего брата, слушаться во всем… Ясно? А если забыл, могу освежить твою память…
— Только пальцем тронь — сразу телеграмму в Сочи, — сказал Валерка, держась от брата подальше. — Мне тоже велели за тобой посматривать… «Этот шалопай не внушает мне доверия» — вот что сказал папа… Шалопай — это ты!
— Поговори у меня! — рассердился Генька.
— И вправду стало холодно, — поежился Валерка и поднял воротник.
…Поужинали холодными котлетами.
— Подзаправился? — сказал Генька. — А теперь марш за уроки.
— А ты? — спросил Валерка, видя, что брат развалился на тахте с книжкой «Таинственный остров».
— Давай, давай… — сказал Генька.
Валерка со вздохом вытащил из портфеля тетрадку и задачник. Нужно было высчитать, за сколько часов опорожнится резервуар с водой объемом в три тысячи литров, если в одну секунду из него вытекает по пять литров.
Литры перемешались в Валеркиной голове с часами и секундами. В глазах рябило от цифр, а все еще было неизвестно, когда и за сколько часов вытечет вода из проклятого резервуара.
— Гень, — спросил Валерка, — ты остался и за папу и за маму?
— Допустим, что это так, — важно сказал Генька. — А что?
— И все-все, что делал папа, теперь ты будешь делать?
— Ну, допустим, — сказал Генька.
— Я так и подумал, — облегченно вздохнул Валерка. — Садись и решай мне трудную задачку.
— Чего выдумал! — ухмыльнулся Генька.
— Папа-то решал!
Генька с любопытством посмотрел на младшего брата.
— А ты, я гляжу, остряк, голубчик! Тебе палец в рот не клади… Заруби на носу: никаких задачек я тебе решать не буду. Нашел, понимаешь, дурака!
— Значит, наш папа тоже дурак?
— Не болтай глупостей, — заерзал на тахте Генька. — Я этого не говорил… И вообще, не мешай человеку читать. Ясно?
— Ясно, — мрачно сказал Валерка и, забрав задачник с тетрадкой, отправился на кухню.
— А голубчиком меня попрошу больше не называть. Вот. Ясно? — крикнул он оттуда.
В квартире наступила подозрительная тишина. Генька читал. Валерка притих на кухне. Геньке не терпелось взглянуть, что там поделывает младший брат, но никак не мог оторваться от книжки.
В полуоткрытую дверь змеей вполз тоненький ручеек. Когда Генька наконец поднял голову, ручеек превратился в небольшое озерко. В него-то Генька и угодил босой ногой.
— Это уже слишком! — заорал он, влетая в кухню. — Ты что тут делаешь, вредитель?
«Вредитель» с озабоченным видом сидел на полу и, черпая стаканом из таза воду, лил ее в старый бидон из-под керосина.
— Не мешай мне, — сказал он Геньке. — Не видишь, человек задачку решает? Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать… Что такое? Лью, лью, а бидон почти пустой!
— Удивительная вещь! — усмехнулся Генька. — Бидон-то с дыркой!
— Ай-яй! — сокрушенно покачал головой Валерка. — И правда. Опять все сначала…
— Ну уж дудки! — сказал Генька. — Бери-ка, голубчик, тряпку да вытирай пол… А задачку… ладно, я сам решу.
Утром Генька что-то очень долго возился на кухне. Хлопали дверцы буфета, гремели кастрюли. Валерка вертел в руках пустой стакан и терпеливо ждал, когда старший брат принесет горячий завтрак.
Генька принес чайник с кипятком, сахарницу и горбушку хлеба.
— Не жирно, — заметил Валерка.
— Обшарил все столы — пусто, — сказал брат. — Совсем из головы выскочило, что вчера нужно было в магазин сходить… И все из-за твоей задачки!
Валерке не очень хотелось есть, но зато очень хотелось досадить брату. Командует и командует, понимаешь! А сам завтрак приготовить не умеет.
— Хорошо, — сказал он, демонстративно вставая, — пусть я умру с голоду…
— Пей чай.
— Какая от воды польза? От воды только живот раздувается… А потом бурчит, как в раковине.
— Давай, голубчик, договоримся, — сказал Генька.
— Опять «голубчик»? — перебил Валерка.
— Почему тебе не нравится? — пожал плечами Генька. — Очень милое слово… Так вот, ужин я обеспечиваю, завтрак — ты.
— А обед?
— Мама с тетей Настей договорилась… Наварит борща.
Валерка почесал затылок. Не очень-то интересное дело — готовить завтрак! Нужно раньше вставать, газ зажигать, чай заваривать, жарить что-то…
— Ничего не выйдет, — сказал он. — Тебе мама велела за мной ухаживать? Велела! Вот и ухаживай. А мне к плите нельзя и близко подходить. Я не умею с газом обращаться. Вдруг взорву всю кухню?
— Это ты маму пугай, — сказал Генька, — а мне очки не втирай… Подумаешь, кроха! Спички прикажешь прятать?
— Ладно, буду обеспечивать, — согласился Валерка, — только не завтрак, а ужин.
— Почему ужин?
— Потому что… утром у меня все из рук валится.
— В восемь часов чтобы ужин был на столе, — сказал Генька. — Ясно?
Из комнаты вдруг пропал будильник. Еще рано утром он весело трещал, так что на тумбочке плясали флаконы и разные коробочки, а вечером его не стало. Хватился Генька. Он всегда заводил будильник, чтобы не проспать в школу.
— Чудеса! — сказал Генька и подозрительно посмотрел на Валерку. — Не мыши же его утащили?
— Не мыши, — сказал Валерка, усердно строча упражнение, — он тяжелый.
Генька подошел к брату, заглянул в большие серые глаза.
— Брал, — вздохнул Валерка.
— На что он тебе сдался?
Валерка промолчал.
— Завтра же принеси, слышишь!
— Слышу… Только он потерялся.
— Как это — потерялся? — вытаращил глаза Генька. — Это же не карманные часы, а все-таки будильник. Полкило весу.
— Сначала он был у меня, а потом… Нет его у меня, — запинаясь, сказал Валерка. — Гень, ты не кричи. Хочешь, я буду и ужины, и завтраки обеспечивать?
— Интересно: кто нас завтра в школу разбудит?
— Радио, — сказал Валерка.
— А что мы будем делать с шести утра до восьми? Мух на потолке считать?
— Заниматься будем! Этой… зарядкой! «На месте шагом марш…» Знаешь, Гень, какие мы сильные будем? Нам учительница говорила: кто занимается…
— Еще слово, — сказал Генька, — и я за себя не ручаюсь.
С вечера Генька долго не мог заснуть. Плохо все-таки поддается его воспитанию Валерка. Куда-то подевал будильник! Задачки не решает. Интересно: что у него в дневнике?
Генька тихонько слез с тахты, посмотрел на Валерку. Тот безмятежно спал, подложив руку под розовую щеку. На курносом Валеркином носу синело чернильное пятнышко. Перестарался парень! Портфель в прихожей. Генька достал дневник, раскрыл и присвистнул: «Хорош гусь!». В дневнике рядком красовались две двойки. И кроме того, за какую-то провинность классный руководитель вызывал на завтра родителей в школу.
«А это еще что такое?» Генька запустил руку на дно портфеля и выгреб оттуда вместе с обрывками тонкого провода полпригоршни охотничьего пороха. Бросился к письменному столу. Так и есть! Коробка пороха ополовинена. Хотел было разбудить Валерку и задать ему хорошую трепку, но раздумал. Такое дело и до утра потерпит.
Мощный бой кремлевских курантов разбудил братьев в шесть утра. Генька попытался оторвать от теплой подушки голову, но не смог. Голова была тяжелая, сонная.
— Ты спи, Гень, — пробормотал Валерка, выдернув вилку из штепселя, — сейчас физзарядка… сей… час.
И тут же уснул.
Завтракали в десять часов. Генька, злой, лохматый, вертел в пальцах вилку с черной подгорелой котлетой (это Валерка постарался) и в упор свирепо смотрел на младшего брата. За ним столько накопилось грехов, что Генька не знал, с чего начинать.
Валерка смотрел в тарелку невинными глазами и храбро жевал горькую черную котлету.
