И тогда жена вздохнула глубоко, подняла руки к небу:
– Благодарю тебя, мой муж незабвенный, что я и дети ничего не замечали. Ты настоящий мужчина – всем дал любовь, никому не принес обиды.
Две женщины разошлись каждая своей дорогой.
– Все трое интеллигентные и благородные, – вздохнула Сиреневая.
Все помолчали. Даже девочки притихли, задумались. Агата решила после обдумать до конца эту историю про настоящего мужчину. Только Кассирша прошептала в тишине:
– Я бы его все равно поймала.
– А зачем? – Сильная удивилась. – Зачем ловить? Себе на страдания. Он всех оберегал, сложности ни на кого не вешал, а брал их на себя. Достойный человек, по-моему.
– Лучше бы не влюблялся в чужую, – редакторша всегда права, от этого и скучная.
– Это его мужские дела. – Синеглазка одинокая, она всегда защищает мужские права. Замечательный муж – ее мечта.
– А мой дурачок то и дело попадается, – сказала Сиреневая со смешанным чувством. – Может быть, пусть уж лучше попадается, чем такие скрытые серьезные романы?
– Мы рассуждаем, как будто совсем не бегать налево невозможно. А ведь возможно! – Редакторша любит все проблемы решать в чистом виде, без уступок на характеры, привычки, темпераменты. По теории, а не по практике жизни. – Или все мужчины изменщики и обманщики, как говорит наша Лида Князева? – О своем муже редакторша знает точно – обманщик и изменщик.
– Все до одного! – пищит из угла Лидка. – В журналах написано, что они все любвеобильные. Не надо сильно закручивать гайки, а то сбежит дяденька совсем. Журналы знают. Надо мягко, гибко, лукаво им рулить и манипулировать. Чтобы он и не замечал, считал себя главным.
– Разве знают журналы, – отмахнулась Агата, ей так хочется романтики, а не расчета, – как это получается – любовь настоящая, а верности настоящей нет? Почему?
– Вопрос моральных устоев, – нахваталась Лидка умных слов в своих гламурных журналах. – Он и сам бы, может, хотел быть верным и глубоко порядочным, без лжи, а загорается от каждой юбки. Так сказано в журнале «Катя», «Тоня» или «Соня». Уж не помню, перепутались они в моей голове.
– И у животных так же, – зло говорит Сиреневая, – рук у собаки нет, а держать себя в лапах не умеет. И кидается со страстью на любой движущийся предмет. А люди обязаны владеть собой. Есть нравственность? Или нет?
– Есть, есть, – закивали все, а Сиреневая добавила:
– Есть. А иногда ее отодвигают в сторонку.
На этом все стали расходиться по домам.
Женщины спешили к своим домашним делам – ужин, уборка, да мало ли что. А девчонки постояли на бульваре, поспорили:
– Найду верного, вот увидите. – Лидка полна оптимизма без больших оснований.
– А я Леху перевоспитаю. – Тон у Агаты уверенный, а внутри гложет сомнение. Леха он и есть Леха, надежный и постоянный, но вдруг его швырнет в сторону, и он сделает зигзаг, а после вырулит опять к Агате. – Будет у нас общий бизнес, это сближает и обязывает.
Оля задумчиво сказала:
– А животных зря обругали. Они очень даже вдумчиво выбирают себе пару, а вовсе не все со всеми. У них своя нравственность. Пес Степа, например, привязан к колли Лейле, красивой и глупой.
– Степа – вундеркинд, он не считается, – возразила Лидка. С этим никто не спорил.
Валентин-Константин спешит к своей любимой девочке Анюте балетной. Когда он спешит, лучше не попадаться ему под руку, а тем более – под ногу. Отойти в сторонку и терпеливо переждать, пока Валентин-Константин пройдет мимо.
В этот день Агата забыла отскочить с дороги, и Валентин-Константин столкнул ее в сугроб. Она закричала:
– Куртка белая! Снег грязный! Ты лох! Зачем столкнул? Некультурно толкаться!
– Нечаянно! – крикнул он издалека и тут же опрокинул детскую коляску, хорошо еще, что предусмотрительная няня схватила младенчика на руки. Повезло – няня завидела вдалеке ужасного подростка Валентина-Константина, которого няни и бабушки Лунного бульвара называли уклюжим. Ирония была уместной.
Сегодня он наступил на хвост псу Степе, наткнулся на бабку Суворовну, которая из любопытства совершала обход бульвара. Бабка верещала:
– Кутузовну никогда не толкаешь! А меня то и дело!
Он толкнул и ее сестру Кутузовну, чтобы не было зависти. Теперь сестры дружно вопили:
– Хулиган!
– Специально шкодничает!
– Себя хочет показать!
– Милиционер Угорелов где-то шатается, граждан не защищает!
В несколько минут уже весь Лунный бульвар кричал и возмущался. А те, кто удержался на ногах после встречи с Валентином-Константином, смеялись до упаду, и некоторые из них все равно упали.
Среди некоторых оказалась Оля, она повалилась на дорожку, болтала ногами в воздухе, визжала от восторга:
– Мы же бизнесмены! В скором времени будем! А ты повалил! Скажи, нарочно?
– У меня и нечаянно неплохо получается! – раздался его голос издалека.
Оля немного преувеличивала. Не все шестиклассники нашли свое дело, не все начали бизнес. Но у всех были поиски, мечты и надежды. Каждый что-то придумал, каждый что-то скрывал. Леха ходил по бульвару с таинственным видом. Он не собирался раскрывать секрет, но давал понять, что секрет у него есть.
– Леха, скажи, что ты придумал? – пристала в очередной раз Агата.
– Коммерческая тайна, – зловредно ответил он и плотно сжал губы.
Но Агата человек изобретательный, она нашла ключ к упрямому Лехе:
– Я буду участвовать в бизнесе Сергея и Варвары, – заявила она, – у тебя, Леха, от меня секреты, а я не люблю никаких секретов.
В это самое время Сергей пробегал мимо них.
– Сережа! Подожди минутку! – крикнула Агата.
– Некогда! Мороженое зовет меня! И Варвара там меня ждет! – Он умчался.
Леха насупился и ткнул Агату локтем.
– При чем тут Сергей? Сразу – Сергей, главное дело! Какой у тебя, Агата, общий бизнес с ним? Посуди сама своей легкомысленной головой! Мы же с тобой договорились – общее наше дело.
– Да, договорились, – Агата жалобно сложила губы и напустила полные глаза притворных слез, – ты меня не считаешь равноправным компаньоном, скрытничаешь на каждом шагу. Я даже не знаю до сих пор, чем мы будем зарабатывать свои деньги. А ведь ты уже не один день назад придумал что-то! Дня три уже не доверяешь мне!
– Три дня потерпеть в интересах фирмы! Неужели трудно?
– Ой, Леха, так трудно! Потому что любопытно же! Каждый в классе знает, какой у него будет бизнес. Ну почти каждый. А я не знаю. Разве это правильно, Леха? – И опять печаль в глазах, а на щеке слеза.
И Леха не выдержал. Он человек сильный, но не железный. На вольной борьбе он победил самого Сашку, но сегодня перед ним не Сашка, силач и нахал. Перед ним Агата, печальная и обиженная. Этого он не выдержал.
– Агата, не реви. Сегодня все узнаешь, а раньше было рано. Приходи к «Бурому Мише» к четырем. В четыре будет ясность. А до четырех не прикалывайся, не приставай и не доставай меня. И не приходи к «Бурому Мише» раньше времени – выгоню из фирмы! В бизнесе нужен жесткий характер и выдержка. А твое девчачье любопытство держи при себе. Ясно выражаюсь? – Леха сдвинул белые брови, выдвинул круглый подбородок, который считал волевым, квадратным, как у настоящего крутого.
– Выражаешься вполне ясно, – тихо и покорно признала она, – приду в четыре к «Мише», – и нарочно блеснула глазами, – угостишь мороженым? В «Буром Мише» самое вкусное и прикольное – с орехами или с вареньем – «Южный полюс» или «Пингвин». Это очень важно, Леха, угостить партнера по фирме. – Она специально дразнила его, чтобы Леха не слишком важничал и не строил из себя главного начальника фирмы «Бей в табло».
Леха иронию разгадал – прочел в ее глазах, в уголках рта. И рявкнул грозно:
– Не шути над серьезным делом.
– Какие шутки, Леха! Мы начинаем свой бизнес! Ура!
Агата убежала, веселая и красивая. В ушах пела любимая группа:
Я знаю секретный пароль,
Я помню условный стук в дверь,
Я научился проходить сквозь шеренги соседей
Без ощутимых потерь.
По ночам, опасаясь бродячих собак,
Я бреду от стены к стене,
Невидимый оркестр начинает с ламбады
Свои танцы для волков при луне.
Варвара и Сергей стояли на рынке. Рынок – веселое место, если тебя не отправили покупать картошку или капусту. Можно глазеть на что хочешь.
Варвара разглядывала тоненькую женщину в яркой шали – кисти шали свешиваются почти до земли. Лицо у женщины смуглое, глаза узкие, черные. В ее взгляде скромность и покорность.
– Покупайте узбекскую курагу – лучшая курага в мире! – мягким певучим голосом зовет узбечка. Варвара улыбается ей – никакой косметики, а глаз не оторвешь. И тут Варвара замечает в глазах узбечки лукавство, а не только кротость.
– Варвара, перестань пялиться по сторонам, – строго подталкивает ее Сергей, – мы пришли не пялиться, а работать.
Варвара достала из кармана карты, перетасовала и обратилась к проходящей мимо девушке:
