Набросив шубу на плечи, холодило, Волков поднялся по гулкому трапу, открыл дверь и... ничего не увидел. Пусто. Не было ни берегов, ни океана, ни солнца. Вернее, океан был, метров пятьдесят в одну сторону, столько же — в другую. А дальше сплошной стеной стоял туман, и из него выкатывались сизые, как крыло голубя-почтаря, волны. Катились одна за другой, подныривали под сейнер, валяли его. Чертыхнувшись, Волков с ненавистью глядел на плотную белую стену: нет мерзостнее штуки в океане, чем туман. Для мореплавателя он что повязка на глазах. Хорошо, если идет твое судно где-то в стороне от больших морских путей, да локатор, этот судовой ангел-хранитель, не барахлит, и ты знаешь, что он не подведет тебя.
— Туманчик-то хап и слопал нас, как белый дьявол! — услышал Волков голос Толика. Бухая тяжелыми сапожищами, парень подошел к нему: — Что? Из гор, говорю, выполз, зараза, и проглотил нас вместе с корытом. А нам на него тьфу! Кха, рыбку мы пока пошарим себе на ушишку, да и зверобоям привезем. На, держи снасть.
— Ваганов Серега, у тебя что: только одна бочка? А где брезентовые мешки? — послышался голос Филинова. — Толик, волоки их сюда. А ну, парни, давайте-ка на счет, кто больше. Поехали!
Снасть оказалась самой примитивной: с тремя крючками, каждый из которых был прикрыт красной, уже вылинявшей тряпочкой. И это все? Хотя да, они ведь тоже когда-то так ловили... Рыба была спасением. Рыбу на шхуне ели в завтрак, обед, ужин. Ага!.. Волков почувствовал, как леса дернулась и резко пошла под киль судна. Он потянул ее, в воде заметались серебристые тени, и в следующее мгновение он выдернул из воды двух крупных полосатых рыбин. Сняв их, снова опустил снасть в воду и опять почувствовал резкий рывок.
— Терпугов, бычков и палтусов в сторонку отшвыривайте! — крикнул тут Толик. — Ушишку я сделаю по собственному рецепту... Ать-два... еще три!
Ловля шла бойко. Все, кто был на сейнере, в том числе и Анна Петровна, стояли вдоль бортов судна и взмахивали руками, будто дирижировали невидимыми оркестрами. Бум-бум-бум: стучали о палубу тяжелые полосатые рыбины, которых Толик именовал «судачками». Стало тепло. Волков сбросил шубу и пригляделся — не только они ловили рыбу: под водой зигзагами носились кайры. И то одна, то другая выныривали на поверхность океана и заглатывали рыб. Правда, каких именно, понять было трудно. Опустившись на колени, Волков заглянул в воду — вот и еще одна кайра будто летела под водой. Вынырнула... Волков поднял голову: кайра тяжело разбежалась и взлетела. Полет ее был стремителен, прямолинеен, будто проложен по пеленгу; отражаясь в воде, кайра врезалась в белую стену и тотчас исчезла.
— Волк! Не отставай от нас, — окликнул его Филинов. Он уже скинул куртку, расстегнул рубаху и тягал огромных рыбин. — У меня девяносто три, у кого больше?
— Пятьдесят шесть, — сообщил Толик, — пятьдесят девять! Глядите, какого я палтуса выволок. Ух и ушишка у нас будет!
— Девяносто четыре, — сказала Анна Петровна, быстро сбрасывая трепещущих рыбин с крючков. — У кого больше?
— Сто семь! — рявкнул капитан «Кайры». — Сто девять!
— А ч-черт!.. Тебе что, зараза, жить надоело? — выкрикнул вдруг Аркаха: вместо рыбы на одном из крючков снасти билась... кайра. — А ну выплюнь крюк... Ишь, троглодитка, то рыбу пужала, то вообще вредить надумала. Сейчас я тебя: а ну-ка потанцуй. Оп-ля, оп-ля!
Подняв лесу, парень начал ее поддергивать, и птица, пронзительно крича, затопталась черными лапками по сырой палубе. Бросив лесу, к Аркахе подскочил Толик и попытался вырвать у него снасть.
— А ну, поваренок, отпрянь, — сказал Аркаха отодвигая мальчишку.
— Отдай птицу, — сказал Волков, подходя к ним. Он положил Аркахе руку на твердое, будто каменное, плечо.
Парень покосился, вздохнул; Волков увидел его пристальные, в красных жилках глаза и широкую крепкую челюсть, от которой к углам рта стекали две глубокие морщины.
— Отпрянь. Их же, этих птиц кайр, тут как грязи, — лениво протянул Аркаха. — Понял-нет?
— Эй, не дури! — строго прикрикнула Анна Петровна.
— А ну сигай в сторону, — процедил сквозь зубы Аркаха, приближая к Волкову лицо с напрягшимися скулами. — А не то...
Сунув руку в карман, Волков быстрым движением вынул нож, нажал на кнопку, и из ручки с лязгом выскочило острое длинное лезвие. Парень отшатнулся. Усмехнувшись, Волков коснулся лезвием лесы и подхватил птицу, а Толик, поглядывая на Аркаху, осторожно открыл кайре клюв, и Волков выковырнул из птичьего нёба крючок. Потом он подбросил кайру. Издав вопль, птица взвилась в небо свечой, и белая струя словно выстрелила из-под ее хвоста. Волков вовремя отпрыгнул. Несколько капель упали Толику на лицо, и он тотчас утерся рукавом, но больше всего попало на Аркаху. Скривившись, парень выругался, сплюнул и двинулся на Волкова со сжатыми кулаками.
— Сэр, вы желаете набить мне морду? — миролюбиво поинтересовался Волков, убирая нож и внимательно следя за парнем.
— Ух ты... Айболит... — пробормотал парень и ударил что было силы. Волков отклонился, кулак парня мелькнул мимо его челюсти. Чуть не упав, Аркаха повернулся и опять пошел к Волкову.
В это мгновение крышка горловины кормового люка распахнулась, и из трюма выскочила Алька. Бросившись к мужчинам, она встала перед Волковым, закрыв его собой, и Аркаха остановился. Лицо его стало растерянным.
— Отойди! — крикнула девочка. — Отойди сейчас же!
— Отпрянь! — рявкнул Короед. — Брысь, котенок, а не то... Поняла-нет?
— Ладно, поигрались, и будя, — спокойно произнес Ваганов и, подойдя к Аркахе, оттолкнул его. — А впредь запомни, Короед, шуметь возьмешься на пароходе — кости за борт выброшу.
— ...Сто сорок девять! — сказал Филинов и захохотал. — У кого больше? Я чемпион.
— Алька, противная бродяжка, почему ты была в трюме? — спросил девочку Ваганов не столько строго, сколько для порядка. — Опять в бега?
— Дядя Сережа, мне так хотелось с вами. Но я боялась: не возьмете.
— Да отчего тебя не взять? В воду только не ныряй, — сказал Ваганов. Тут же он настороженно осмотрел воду и тревожно спросил: — Никак Жорка приплыл, а?
Все поглядели в воду, и Волков тоже, хотя он еще не понимал, кто это такой, Жорка, откуда он приплыл и почему его надо опасаться. Поверхность океана была спокойной, туман вроде бы стал редеть. В десятке метров от сейнера покачивались на зыби два табунка кайр.
— Спасибо, — сказал Волков Альке. — Если не ты, плохо б мне было.
— Я же сказала: если что... так я всегда... — не закончив, она отбежала к фальшборту и, наклонившись, стала глядеть в воду.
Мимо них, выдергивая скрюченную папиросу из помятой пачки, прошел Аркаха. Бич оказался на его пути, и Аркаха, подфутболив псишку, сел на борт шлюпки. Он встретился взглядом с Волковым и усмехнулся. «Тесновато нам будет на острове», — подумал Волков. Но что поделаешь — весь мир разделен на врагов и друзей. Остров Больших Туманов не являет собой исключения.
Кайры вдруг все как одна сорвались с воды, и в том месте, где только что были птицы, вспух пенный пузырь. На миг показалась черная лоснящаяся спинища, волны от нее кругами разошлись, сейнер резко накренился, и в клюзе застучала цепь.
— Точно. Приплыл, обормот, — с тревогой сказал Ваганов и, наклонившись над фонарем машинного отделения, крикнул: — Сень! Разводи керосинку, Жора приплыл.
— Сей секунд, — глухо отозвалась машина.
Вода вскипела, крутой блестящий плавник вспорол ее поверхность, хорошо была видна темная большая туша кита, плывущего вдоль сейнера.
— Толик, яшку вирай, — скомандовал капитан. — Ну живо, живо!
— Яшку-яшку! Все Толик да Толик. И чего это все я один должен делать? — возмутился вдруг тот и сплюнул за борт, но что-то у него не получилось. На бороду себе попал. Заметив взгляд Волкова, Толик покраснел и сердито произнес: — Вон пассажиров полный пароход: «волки» тут всякие да «короеды». Вот пускай и вирают. Сил им девать некуда!
— Щенок, понял-нет? — небрежно сказал Аркаха с кормы. — Всякие юные гальюнщики еще речи тут произносят.
— Кха... Сам ты! — неуверенно произнес Толик, и лицо его покрылось красными пятнами.
«А шкет мне нравится, — подумал Волков, направляясь вслед за ним. — Если бы он плавал со мной, я бы из него отличного моряка слепил».
Поплевав в ладони, Толик ухватился за одну ручку, Волков — за другую. Заскрежетали зубья шестеренок. Цепь поползла, и сейнер задергался на ней, как собака в ошейнике. Вот и якорь показался. Взяв якорь-цепь на стопор, Толик опять сплюнул и на этот раз удачнее: капля улетела на пяток метров от сейнера. Оглянувшись, Толик сказал:
— Волк, не связывайся с Короедом: опасный кадр.
