— Послал и нам бог праздничек, — подобострастно говорил он. — Значит, каюк большевикам. Значит, отвоевались голоштанники…
Офицер усмехнулся и достал из кармана сигаретку.
— Так выходит. Мы их кровью заставим плакать, но сделаем по-своему.
Никишка присел на краешек ступеньки и, зажигая спичку, угодливо поднес ее колчаковцу.
— Прикуривайте. А может, соблаговолите войти в избу? Угощение сообразим…
— Душно, — отмахнулся белогвардеец. — Сначала дело сделаем, а потом…
Пашка стоял ни жив ни мертв. Скорей вон отсюда, да больно знать хочется, что еще скажет белый.
И Пашка услышал:
— Найдем — на первом дереве всех вздернем, — сказал колчаковец.
Речь шла о мужиках, которые ночью ушли в партизаны
— Надежный человек мне дал знать, — доверительно сообщил Никишка. — По просьбе, значит, моей. Следил он за ними. Сначала будто бы в тайгу направились. Потом к озеру повернули… Значица, по всем приметам, на острове их надо искать…
Пашка осторожно шагнул назад, боясь обратить на себя внимание, прислонился к воротам, постоял немного и тихо побрел по дороге. Дома выпил кружку молока и залез на пригон.
Вскоре к Нечаевым в ограду зашел колчаковец и спросил Пашкину мать, которая в это время доила корову:
— Эй, баба! Где у вас лодка?
Та устало разогнула спину и усмехнулась:
— Откуда лодка-то? Аль я сама буду плавать?
Колчаковец, стукнув калиткой, вышел.
Весной, во время половодья, деревню иногда заливало водой, поэтому у многих были плоскодонки. Летом они стояли без дела. Их-то теперь и собирали колчаковцы и свозили на площадку около церкви. Там уже был разведен костер, на нем в большом котле кипела смола. Согнанные сюда старики шпаклевали и смолили рассохшиеся плоскодонки.
Пашка все это видел с пригона. Он теперь понимал, что задумали каратели.
«Ну, Никишка, — думал мальчик, — вернутся наши — несдобровать тебе…». А потом Пашку обожгла мысль:
«А если окружат беляки партизан? Если окружат?».
Предупредить, немедленно предупредить партизан!
Начинало смеркаться. Пашка огородами дополз до поскотины. Метрах в ста друг от друга горели костры — это беляки на ночь устроили сторожевые посты в поле.
«Стерегите, стерегите, — злорадно думал Пашка. — Все равно по-вашему не будет…».
Он набрал в карман камней и начал швырять их в кусты. Зашелестели листья, оттуда с шумом поднялась ворона и громко закаркала, кружась на месте.
Колчаковцы заволновались. Взяв винтовки на изготовку, они направились к кустам.
Пашка только того и ждал. Он ужом проскользнул между костров и затаился в траве… К озеру пробирался чащобой, стараясь миновать все тропинки.
Остров был окутан туманом. Пашка разделся, спрятал одежду в кустах и забрел в теплую, как парное молоко, воду. Он боялся плыть, но, пересилив страх, тихонько заработал руками.
Он выполз на берег и обессиленно повалился на траву. Кружилась голова. Пашка впал в забытье. Когда он пришел в себя, то испуганно подумал, что, наверное, проспал дорогие минуты и опоздал… Но кругом по-прежнему стояла тишина, только горбушка месяца прочертила через озеро узкую светлую дорожку.
Миновав кусты, Пашка поднялся на луг. Здесь-то он и услышал бряцание затвора. Но это не испугало, а обрадовало его. Значит, успел вовремя. Нашел своих…
— Это я, Пашка Нечаев, — сказал он в темноту. — Я так торопился…
Скоро Пашка сидел среди односельчан и рассказывал им обо всем, что видел и слышал. Усталость сковывала тело, хотелось спать.
Партизаны совещались. Они решили устроить ловушку колчаковцам:
— Что же с тобой-то делать, Паша? — спросили его.
— Ясно, с вами останусь, — твердо ответил Пашка. — То ли стрелять не умею? Винтовку только дайте, увидите.
Он посмотрел на пулемет, что стоял неподалеку, и подумал: «Вот из этого я бы показал белякам, почем фунт лиха»…
Пашка еще не понимал, что задумали партизаны. Они быстро делали человеческие чучела из травы, укладывали их на землю и накрывали одеждой. Неподалеку разожгли небольшой костерок и повесили над ним несколько котелков.
Дозорные сообщили:
— Плывут…
Три партизана, прихватив пулемет, стали быстро подниматься на вершину скалы, что возвышалась над всем островом. Остальных командир повел в заросли. Пашка подумал-подумал и, незаметно свернув в сторону, полез по уступам на скалу. Сначала его не заметили, но, когда установили пулемет, направляя в сторону костра, Пашку увидели.
— Какого черта в самое пекло лезешь? Жить надоело?
— Не буду я вам мешать… Вон за березами укроюсь…
Слышались всплески весел. Это колчаковцы подплывали к берегу.
Шли томительные минуты. Пашка обхватил ствол березы и склонился вниз. Серебряная дорожка слабо дрожала, как от озноба. Пашка понял, что мелкая зыбь по озеру идет от лодок беляков. У подножья скалы стояла свинцовая темень.
Пашка всматривается в темноту до рези в глазах и кажется ему, что недалеко от костра качнулся и замер кустарник. «Ага, — думает Пашка. — Пришли, кровопийцы…»
По освещенной костром поляне поползли тени, они все росли, их становилось больше… Но вот уже не тени, а самих карателей видит Пашка. Они окружили поляну. Впереди офицер. Он поднимает руку с револьвером.
— Взять их! — приказывает он.
Колчаковцы бросаются вперед.
Со скалы ударил пулемет, поливая белогвардейцев свин-пом. Они заметались по поляне, бросились в заросли, но оттуда их встретили винтовочные залпы. Колчаковцы валились, сраженные пулями.
— Снять пулемет! — закричал офицер, указывая на скалу.
Несколько белогвардейцев уползло в темноту. А пулемет, не умолкая, захлебываясь от напряжения, стучал и стучал.
— Так их, так! — приговаривал Пашка. Потом на пятачке вершины прогремел взрыв, пламя ослепило Пашку, его подхватило волной и прижало к стволу березы. У пулемета повышались стоны. Но вот «Максим» снова заработал.
На востоке проклюнулась розовая полоска. Она быстро увеличивалась, розовым цветом уже окутало вершины деревьев. На граните выступили розовые капельки росы…
Прорываться через заросли тальника колчаковцы не решались. Но и здесь, на поляне, позиция была невыгодной: пулемет не давал поднять головы.
Пашка подполз к пулеметчикам. Двое из них, распластавшись, лежали неподвижно. Третий был ранен в голову и пытался неверными пальцами вставлять в магазин пулеметную ленту. Ему было неудобно, и он поднялся на локте, выставив голову из-за бруствера. В тот же момент с поляны грохнул выстрел, пулеметчик обмяк и повалился навзничь.
Пашке сделалось страшно.
Колчаковцы выжидали. Но пулемет молчал. Уже уверенные, что пулеметчики уничтожены, они поднялись и бросились к подножью спасительной скалы…
Пашка подполз к пулемету. Эх, если бы он умел стрелять из него! Но, может, получится?.. Пашка трясущимися руками нажал на гашетку, но пулемет молчал.
Пашка не знал, что уже совсем недалеко от него, цепляясь за каждый выступ, за каждую морщинку, к пулемету подбирается каратель. Он сбросил сапоги и шел осторожно, прижимаясь к скале, точно хотел вдавиться в нее.
Пашка заметил его тогда, когда голова колчаковца показалась над землей. «Пулемет… Пулемет достанется белякам!.. Они из него по нашим начнут стрелять». Не раздумывая ни секунды, он подтащил пулемет к краю скалы. Железо, ударяясь о гранит, громко застучало, потом внизу под скалой, раздался глухой всплекс.
Колчаковец уже стоял на площадке. Он помахал своим, предупредив, чтобы они не стреляли, и двинулся к Пашке… Перекошенное злобой лицо неумолимо приближалось…
Пашка оттолкнулся и ласточкой полетел вниз, в черный омут озера…
— Неужели это тот самый пулемет? — спросил Алька, не отрывая взгляда от станины. Ему никто но ответил. — Смелый же был этот Пашка…
— А что стало с ним?
— Сами подумайте, — сказал Петр. — А сейчас спать.
Притихшие мальчишки молча залезли в шалаш и легли.
о Санькиных переживаниях и его ночной вылазке
От угольков потухающего костра дышало жаром. Петр сидел на коряжине и смотрел, как подергиваются пеплом красные угольки. Он прислушался к мерному дыханию мальчишек и решил сам немного вздремнуть. Но его внимание привлек плеск воды и шорох травы. Петр насторожился, встал и посмотрел в сторону озера. Там кто-то был. Петр решил проверить и, осторожно ступая, направился к тому месту, где был причален плот. Плота не было. В темноте слышались только тихие всплески воды. «Видно, пошутил кто-то, — решил Петр. — Увидел, что мы приплыли и захотел нас напугать». Петр решил подождать до утра. Лег спать. Возможно, утром все выяснится, и они все вместе посмеются над ночной шуткой.
Но не видел и не знал Петр, что не спал и Санька, не спал, вылез из палатки, когда Петр пошел к озеру, и шел за ним тихонько, и сразу догадался, кто угнал плот.
