Ознакомительная версия.
– М-м… да… – промямлила Амбридж. Гарри с Роном и Гермионой поднимались по мраморным ступеням, еле волоча ноги. – Позвольте проводить вас в учительскую. Вы ведь не откажетесь от чашечки чаю после такого путешествия?
Остаток вечера прошёл довольно уныло. Все пытались что-то повторить в последнюю минуту, но проку от этого было немного. Гарри улёгся в постель пораньше, но лежал без сна, как ему показалось, не один час. Он вспоминал консультацию по выбору профессии и заявление разгневанной МакГонагалл о том, что она поможет ему стать мракоборцем, чего бы ей это ни стоило. Теперь, перед самыми экзаменами, он жалел, что не выразил более скромных намерений. Он понимал, что не ему одному нынче не спится, но никто из его товарищей не подавал голоса и наконец мало-помалу все заснули.
Наутро, за завтраком, пятикурсники по-прежнему почти не разговаривали между собой. Парвати бормотала себе под нос заклинания, и солонка перед ней судорожно подёргивалась. Гермиона перечитывала «Успехи заклинательных наук» с такой скоростью, что взгляд её казался расплывшимся, а Невилл каждые полминуты ронял нож или вилку и опрокидывал вазочку с мармеладом.
Когда завтрак кончился, пяти- и семикурсники остались слоняться в вестибюле, а прочие ученики разошлись по аудиториям. Затем, в половине десятого, оставшихся начали класс за классом приглашать обратно в Большой зал, который стал в точности таким же, каким Гарри видел его в Омуте памяти, когда СОВ сдавали его отец, Сириус и Снегг: четыре факультетских стола убрали, заменив их множеством парт, обращённых к концу Зала, где находился стол для преподавателей. За ним стояла профессор МакГонагалл. Когда все расселись по местам и успокоились, она сказала: «Итак, начали» – и перевернула огромные песочные часы. Рядом с ними были разложены и расставлены запасные перья, баночки с чернилами и свитки пергамента.
Гарри с гулко бьющимся сердцем взял свой билет – Гермиона, сидевшая на три ряда правее его и на четыре парты ближе к преподавателям, уже строчила как сумасшедшая – и прочёл первый вопрос:
а) приведите магическую формулу и
б) опишите движения палочки, с помощью которых можно заставить предметы летать.
У Гарри в голове мелькнула смутная картина: дубинка, парящая высоко в воздухе и с треском обрушивающаяся на толстый череп тролля… Слабо улыбаясь, он склонился над пергаментом и начал писать.
* * *
– Ну что, всё не так уж плохо, а? – беспокойно спросила Гермиона два часа спустя в вестибюле, всё ещё сжимая в руке свой экзаменационный билет. – Правда, я не уверена, что отдала должное Веселящим заклинаниям, – у меня просто времени не хватило… Вы упомянули про заклинание, снимающее икоту? Я побоялась, что это будет уже чересчур… а на вопрос двадцать третий…
– Гермиона, – твёрдо сказал Рон, – что было, то прошло. Давай не будем отвечать на все вопросы по второму разу – лично мне вполне хватило и одного.
Пятикурсники пообедали вместе со всеми остальными (на время обеда факультетские столы вернули в Большой зал), а потом перешли в небольшую комнатку рядом с Большим залом, откуда их должны были пригласить на устный экзамен. Вскоре их начали вызывать маленькими группами в алфавитном порядке; те, кто дожидался своей очереди, вполголоса бормотали заклинания и отрабатывали движения палочкой, время от времени нечаянно угощая соседей тычком в глаз или в спину.
Прозвучало имя Гермионы. Трепеща, она покинула комнату вместе с Энтони Голдстейном, Грегори Гойлом и Дафной Грингласс. Прошедшие экзамен не возвращались обратно, так что Гарри и Рон не знали, как проявила себя Гермиона.
– Да нечего за неё волноваться. Помнишь тест по заклинаниям, когда она набрала сто двенадцать процентов? – сказал Рон.
Через десять минут профессор Флитвик выкликнул:
– Паркинсон, Пэнси! Патил, Падма! Патил, Парвати! Поттер, Гарри!
– Ни пуха ни пера, – тихо сказал Рон.
Гарри прошёл в Большой зал, крепко, до дрожи сжимая в руке палочку.
– Профессор Тофти свободен, Поттер, – проскрипел Флитвик, стоящий сразу за дверью. Он показал Гарри на маленький столик в дальнем углу, за которым сидел, наверное, самый древний и самый лысый из всех экзаменаторов. Неподалёку от него Гарри увидел профессора Марчбэнкс – она принимала экзамен у Драко Малфоя.
– Так, значит, вы и есть Поттер? – спросил профессор Тофти. Он сверился с ведомостью и поглядел на приближающегося к нему Гарри поверх пенсне. – Тот самый знаменитый Поттер?
Краешком глаза Гарри отчётливо увидел, как Малфой бросил на него испепеляющий взгляд. Стакан, который он поднял в воздух Заклинанием левитации, упал на пол и разлетелся вдребезги. Гарри не смог подавить усмешку. Профессор Тофти ободряюще улыбнулся ему в ответ.
– Ну хорошо, – сказал он дребезжащим старческим голоском, – не надо нервничать. А теперь будьте так добры, возьмите эту подставку для яйца и заставьте её перекувырнуться несколько раз.
В целом Гарри, как ему показалось, выступил весьма неплохо. Заклинание левитации удалось ему определённо лучше, чем Малфою. Правда, он перепутал магические формулы роста и перемены цвета, так что крыса, которую ему велели сделать оранжевой, раздулась до размеров барсука. Хотя Гарри сам исправил свою ошибку, он порадовался тому, что рядом не было Гермионы, и после экзамена не стал сообщать ей об этом инциденте. Впрочем, он рассказал о нём Рону – сам Рон умудрился превратить тарелку в большой гриб и понятия не имел о том, как это у него получилось.
Вечером отдыхать было некогда: после ужина они сразу отправились в свою гостиную и взялись за подготовку к завтрашнему экзамену по трансфигурации. Когда Гарри наконец добрался до постели, голова у него шла кругом от сложных магических теорий и диаграмм.
Утром, на письменном экзамене, он позабыл определение Заговора обмена, но после обеда, пожалуй, отыгрался на устном. Во всяком случае, он сумел заставить свою игуану исчезнуть полностью, тогда как несчастная Ханна Аббот у соседнего стола совсем потеряла голову и умудрилась превратить своего хорька в целую стаю фламинго – в результате экзамен прервали на десять минут, чтобы изловить всех птиц и вынести их из Зала.
В среду они сдали экзамен по травологии (если не считать лёгкого укуса зубастой герани, для Гарри всё прошло сравнительно хорошо), а на четверг был назначен экзамен по защите от Тёмных искусств. Здесь Гарри в первый раз почувствовал, что ему не в чем себя упрекнуть. Он без труда ответил на все письменные вопросы, а на устном экзамене с особенным удовольствием применял все требуемые Щитовые чары на глазах у Амбридж, которая холодно наблюдала за ним от дверей.
– Браво, браво! – воскликнул профессор Тофти (в этот раз он снова экзаменовал Гарри), когда Гарри по его просьбе эффектно расправился с боггартом. – Великолепно! Что ж, полагаю, это всё, Поттер… если только… – Он чуть подался вперёд. – Я слышал от своего близкого друга Тиберия Огдена, что вы можете вызвать Патронуса… Не угодно ли продемонстрировать? Конечно, за дополнительные баллы…
Гарри поднял палочку, взглянул прямо на Амбридж и представил себе, что её увольняют.
– Экспекто патронум!
Из его палочки вырвался серебряный олень и проскакал по залу из конца в конец. Все экзаменаторы проводили его глазами, а когда он обратился в серебристую дымку, профессор Тофти восторженно зааплодировал своими жилистыми, узловатыми ручками.
– Прекрасно! – сказал он. – Очень хорошо, Поттер, можете идти!
У дверей, проходя мимо Амбридж, Гарри встретился с ней взглядом. В уголках её широкого лягушачьего рта играла мерзкая усмешка, но Гарри это не задело. Если он хоть что-нибудь в чём-нибудь понимал (впрочем, на всякий случай он не собирался трезвонить о своём успехе), ему только что поставили «превосходно».
В пятницу у Гарри с Роном был выходной, а Гермиона сдавала древние руны. Поскольку впереди был ещё целый уикенд, друзья решили отдохнуть от подготовки. Растянувшись и позёвывая у распахнутого окна, из которого веял тёплый летний ветерок, они играли в волшебные шахматы. Вдалеке, на опушке Леса, маячил Хагрид – он проводил урок у младшекурсников. Гарри попытался угадать, каких существ они изучают, и решил, что единорогов, поскольку ребята стояли, слегка расступившись. Тут проём за портретом раскрылся, и в комнату шагнула Гермиона. Она была сильно не в духе.
– Как твои руны? – спросил Рон, зевая и потягиваясь.
– Я неправильно перевела «эхваз», – свирепо сказала Гермиона. – Это значит «товарищество», а не «защита». Я перепутала его с «эйхваз».
– Да ладно тебе, – лениво сказал Рон. – Это же только одна ошибка. Ты всё равно получишь свою…
– Умолкни! – огрызнулась Гермиона. – Иногда от одной ошибки зависит судьба всего экзамена. И вдобавок, кто-то снова подсунул к Амбридж в кабинет нюхлера. Не пойму, как они умудрились справиться с новой дверью, но я только что проходила мимо и слышала, как она там орёт, – можно было подумать, что он пытается откусить кусочек от её ноги…
Ознакомительная версия.
