И он ничего не ответил. Он знал: ссора на всю жизнь.
Психолог Галина Петровна принимает очередную клиентку. Она не называет их пациентами. Пациент – больной, а эти люди здоровые, просто они расстроены, огорчены и не умеют сами справиться со своими проблемами.
Перед Галиной Петровной сидит девочка Света:
– Я не справляюсь со своей мамой. Она меня запихнула в математическую школу для одаренных детей. А я не одаренная. И я не люблю все эти задачи, формулы. Мне нравится вышивать крестиком.
– И больше ничего не нравится? – Галина Петровна сдерживает улыбку. – Ну какие-нибудь еще интересы у тебя, Света, есть?
– Честно?
– Конечно. Если врать, наша встреча не имеет смысла. – Галина Петровна серьезна – девочка пришла за помощью. Света тоже серьезна – она надеется на Галину Петровну.
– Совсем честно. Я не могу победить свою маму.
– Ну, это мало кому удается. А в чем еще ваши несогласия?
– Кроме того, что я не хочу учиться в математической школе?
– Да, конечно.
– У меня есть большая мечта – я люблю птиц, особенно попугаев. И я мечтаю, чтобы у меня дома жил попугай. Мама ни в какую.
Галина Петровна смотрит на Свету. Милое личико, глаза обиженные. Мама не хочет понять свою Свету.
– Знаете, я про попугаев книги читаю, картинки смотрю. Я даже к Экстрасенсихе ходила, чтобы пообщаться с ее попугаем Попкой. Он такой классный! Отпад! Он мне сказал: «Света умная, она не просит о любви, как все. Она мечтает о птичке, понимает, где настоящий интеллект!» Так и сказал, представляете? – Света стала оживленной, не кислой, как сначала. Интерес у человека – попугайские дела. Что в этом плохого?
– И что же ты вычитала в своих книгах об этих непростых птичках?
– Много классного! Одному попугаю поставили в клетку зеркало, чтобы побыстрее научился говорить. И он научился! Ему было с кем разговаривать!
Они обе посмеялись, Света добавила:
– Зеркальце пришлось убрать – тот, в зеркале, наговорил кучу обидных вещей, они поссорились, подрались. Клюв мощный, люди испугались: разобьет зеркало, порежется. Очень умная птица. Это я прочитала в книге одного африканского ученого-орнитолога – специалиста по птицам. Он их изучает в джунглях, в пустынях, в городах. И про всех знает буквально все. Вот кем я хотела бы быть! А они? Дважды два четыре! Ох, не нравится! Вы меня понимаете, Галина Петровна?
– Надеюсь. Расскажи еще о попугаях, Света. Интересно тебя слушать, наслаждаюсь разговором.
– Пожалуйста. Недавно прочитала. Одному попугаю в доме нечаянно попался кусочек хлеба, пропитанный водкой. Он его склевал и опьянел, естественно – много ли птичке надо? Стал выкомариватъ – плясал на столе, закатывал глаза, ругался разными словами. И глупым людям это понравилось – смеялись, веселились. И стали время от времени подпаивать попугая. И он быстро пристрастился к выпивке, стал алкоголиком.
– Зависимость? Ну конечно. – Галина Петровна в секунду это поняла, ведь в ее психологические знания излечение от алкогольной зависимости входит как составная часть. Она лечила людей. А про птицу слышала впервые.
– Его стали лечить, – продолжала Света, – но этот пьянчужка не поддался. Он кричал: «Отстаньте! В бомжи уйду! Там меня не осудят!» Он боролся за свои права, представляете? И хозяева махнули рукой, стали иногда его угощать. Когда приходили к ним гости, попугай, выпив, всех веселил, шумел, пел и вообще вписывался в человеческое веселье. Но скоро заболел – у него вылезли перья. Вся красота пропала – голый, как ощипанная курица. И сам страдал. Понесли к ветеринару, а тот сказал: «Лечить возьмусь при одном условии – ни капли спиртного». Попугай согласился и, представьте себе, выдержал. Теперь пестрый, в перышках и не пьет. «Как можно пить такую гадость!» Это его слова, я сама читала в книге.
– Прекрасные истории. Но ты сказала, что ничем не интересуешься. С горя салфеточки вышиваешь.
– Да, вышиваю. Их уже девать некуда – всем подругам подарила, мама – своим приятельницам дарит. Эти салфетки, оказывается, опять вошли в моду. А мне надо чем-нибудь заняться – вышиваю.
– Но ты же любишь птиц! Особенно попугаев. Я правильно поняла?
– Правильно, – загорелась Света, – люблю, я мечтаю о попугае, он мне даже снился. Если бы у меня дома жил попугай, я была бы счастлива, я бы училась хорошо, фиг с ней, пусть математика.
– А маме ты это говорила?
– Стоит, как скала каменная. Никаких животных в доме, они отвлекают от главного дела. А главное – математика. – Света всхлипнула.
– Погоди, не плачь, что-нибудь придумаем. Есть одна девочка, у нее дома целый зверинец – там и кролик, и карликовый зайка, и морские свинки. И еще она умеет помогать таким людям, у кого мама – скала. Я тебя с ней познакомлю. Ее зовут Оля.
– У нас сегодня опять был скандал. Я кричу: «Хочу птицу, буду сама ухаживать, клетку чистить, кормить попугая по науке». А она: «Только через мой труп!» А недавно я познакомилась с мальчиком, он тоже любит птиц, я хотела познакомиться с его чижиком и зябликом. Но какой толк? Через мамин труп я не хочу. Почему родители такие жестокие?
– Дети тоже не сахар, – вздохнула психолог, – у меня сын подросток, я знаю.
Хлопнула дверь в коридоре.
– Пришел, мое сокровище, сынок. – Лицо Галины Петровны посветлело. – Сейчас врубит музыку на полную громкость. Спорим?
Света не успела ответить, за стеной во весь голос запел Бутусов:
Если спелая малина почернела без причины,
И осыпалась кора, значит, кончилась игра...
Гибралтар – Лабрадор, из трубы свисает вор.
Лабрадор.
– Классная песня. – Света подпевала, потом спросила: – Вы сможете мне помочь, Галина Петровна? Скажите честно.
– Постараюсь. Только с мамой не скандаль, она же тебе добра желает.
– Постараюсь, – лукаво улыбнулась Света, – а на Лунном бульваре я познакомилась с одним мальчишкой, он мне ни грамма не понравился: про кота трындит, в птицах не разбирается. И вообще у него другая девочка. Со мной разговаривает, а на нее смотрит. Она ушла, а он в спину все равно смотрит. Зачем мне такой? А того мальчика синицы понимают, его снегири обожают. У него попугай кричит: «Пора обедать! Кормить птичку пора!» Классно?
– Классно, – согласилась Галина Петровна.
Лидка Князева жаловалась маленьким девочкам. Они стояли вокруг нее и ждали умных советов из ярких глянцевых журналов. Но Лидка не открыла журнал «Дуня», а заговорила о своем:
– Я не супермодель, но ведь не уродина?
– Нет, – вежливо ответили первоклассницы, – не уродина.
Анечка тихонько добавила, почти про себя:
– Пока не говоришь. Но это редко.
– Что ты там шепчешь, Аня? – строго, как учительница, спросила Лидка.
– Я так, о своих проблемах.
– Эгоизм. Я-то вам – о своих проблемах, а слушать и сочувствовать – первое качество настоящей женщины. В любом возрасте. – Лидка поудобнее уселась, маленькие девочки поняли: рассказывать о своих неудачах она будет долго. Некоторые убежали. Но Анечка осталась. И Лидка продолжила: – В автобусе ко мне очень редко подсаживаются молодые люди. Старички или старушки – пожалуйста. Недавно сел рядом со мной прикольный красивый мальчишка. Ура! Но на следующей остановке вышло много людей, и он сразу пересел на другое сиденье впереди меня. Почему? Вид у меня приятный, духи у меня не резкие, макияж в меру. Я сразу почувствовала себя затырканной, на которую и взглянуть неохота. Почему он от меня шарахнулся? Я и рта не раскрывала, не надоедала.
– А собиралась? – дружелюбно поинтересовалась Анечка.
– Да, собиралась, придумывала, с чего начать. Но не успела.
– А он почувствовал! – Анечка рада, она догадалась. – Он разгадал и слинял.
Анечка поняла, что Лидка может рассердиться, и тоже убежала, правда, вежливо крикнула издалека:
– Пока, Лида! Желаю успехов!
Лидка уткнулась в журнал. Она искала ответов, но были только вопросы.
Мимо Лидки прошел Леха, он искал Агату, это было видно невооруженным взглядом. Агата пробежала здесь недавно, но Лидка ничего не сказала Лехе. «Я не подписывалась помогать этой парочке. Тем более он ей изменяет со Светой».
В журнале нашлись необходимые слова: «Я никогда не была красавицей, которая может в минуту очаровать любого парня. Теперь я кинозвезда, – Лидка сразу напряглась, это было важное сообщение журнала. – В школе бесконечно разбивалось мое сердце. Я влюблялась, я была наивной, ходила за ним по пятам, пыталась заговорить. Один мальчик прямо сказал: „Катя, ты мне не нравишься, отстань. Я влюблюсь только в кинозвезду“. Я это запомнила. Теперь смеюсь – пусть только объявится. Я ему скажу: „Ты мне не нравишься, отстань“.
Лидка подняла глаза к облакам, она мечтала. Она дождется своего часа, она всем отомстит. Звезда – это вам не хухры-мухры.
И тут к Лидке подсела Света, чужая девочка, которая только недавно появилась на Лунном бульваре.
