Алексей Коркищенко - Полосатые чудаки

— Была бы и ты такой чудачкой, как Яша, Гриша и Веня… Жаль, воображение у тебя небогатое. Поэтому и не веришь в чудеса. А верить надо. Кто верит в чудеса, тот и делает их.

А она не понимала его тогда, не понимала — при чем тут воображение и при чем тут Яша, Гриша и Веня.

Теперь понимает. Дошло до нее. Она подумала: «Дурочка я, недогадливая!»

Вытерев слезы, Нюрка улыбнулась и в упор посмотрела на брата восхищенными глазами.

— Так, значит, ее называют Травяным Князем! — радуясь, говорил Сергей Ильич. — И твоя, Гриша, бабка Орестея и наш дед Кирюша… интересное совпадение.

Он рассматривал растение сквозь лупу.

— То самое… Ах, ребята, полосатые друзья мои, вы меня осчастливили!.. Теперь мы найдем место, где живет Травяной Князь. И назвали-то как… Видно, еще в древние времена трава эта получила такое имя за какие-то особые свои качества… Нюра, зови Кирюшу… Теперь я, ребята, пойду на штурм тайны Травяного Князя, а вы помогайте мне, авось одолеем нашего деда… Он много знает, его надо раскусить. — Сергей Ильич спрятал флакон в карман.

Дед подошел бочком к своему внуку.

— Эх, Сергей-воробей, улетел — забыл своего деда и прилетел — не вспомнил… Не по закону, а?

— Понимаешь, был сильно занят… Очень важным делом… Отпуск кончается, а я так и не нашел, что искал.

— Что же ты искал, Сергей-воробей?

— Вот, Травяного Князя… — он вынул флакон из кармана.

Кирюша вскочил.

— И ты тоже!

— Почему я тоже? Мы все вместе ищем.

— От кого ты узнал про Травяного Князя?

— Я еще мальчишкой его приметил в долине за нашей станицей.

— Ишь ты! — обрадовался Кирюша. — Вся наша порода Солодовникова такая приметливая… И тебе известно, какой силой он обладает?

— Догадываюсь. Не зря же лекари-колдуны вроде тебя называют траву Травяным Князем.

— Хитер, Сергей-воробей!.. А зачем тебе она?

— Для науки, для всех наших людей. Ребята рассказывали тебе, что Травяной Князь — Спутник Космического Путешественника… И ты поможешь нам… Ты знаешь, где он растет. В нем тайна не только земная, но и космическая.

— Колдуны-лекари крепко хранят свои тайны, — ответил Кирюша, пряча глаза.

— Но ты не должен жалеть своих тайн для нашей науки… Травяного Князя надо изучить…

— Я его уже давно изучил, — самолюбиво сказал Кирюша.

— Тем лучше для науки! — горячо воскликнул Сергей Ильич.

Яша, Гриша и Веня сидели тихонько. Пока что в их помощи не нуждались. А Нюрка села к деду на колени, пригладила его дикую сизую бороду, попросила ласково:

— Расскажи нам о Травяном Князе, дедусь.

— Его еще называют Серебряным корнем, — сказал Кирюша. — Мой дед называл.

— Почему? — спросил Сергей Ильич, взволнованно подавшись вперед.

— Когда бросишь в кувшин с водой корень этой травки, становится она лечебной, как от серебра. Год стоит вода — не портится. Всегда свежая, пахучая, целебная…

Сергей Ильич возбужденно хлопнул себя по колену, прошептал:

— Это замечательно! Я так и думал.

— Чудо-травка Травяной Князь, ребятки. Ее боится всякая болезнь и нечисть, а человек от нее радуется. И духом она лечит и настоем… И корнем и листочками… Может быть, Ласонька, я через ту травку и живу так долго. Как выпью серебряной настойки, так четверть века с плеч… Помнишь, Аннушка, в прошлом году ты гриппом болела, я давал тебе лекарство?

— Помню, вкусное было. Я выпила и на другой день уже бегала.

— То лекарство было из Травяного Князя.

— Ой, ой!.. Я и не знала… А где же он растет?

— Там, где жил Веселый Музыкант.

— Это там, где Драный Барон опрокинул Бородатого Молчуна? — залпом выговорила Нюрка.

— Да, это там, — кивнул Кирюша грустно.

Сергей Ильич и команда «Звездной Каравеллы» ничего не понимали. Нюрка сама не имела представления ни о Веселом Музыканте, ни о Бородатом Молчуне. Просто она вспомнила, как дед ругал дикого кабана Драного Барона, и догадалась, что одно имя как-то связано с другим.

— О чем речь? — спросил Сергей Ильич.

— О, это самая большая тайна Старого леса! — значительно проговорил Кирюша, бросив лукавый взгляд на Яшу, Гришу и Веню. — Так и быть, открою ее Звездному Содружеству. Я ведь тоже член его… Пойдемте.

Вскинув лопаты на плечи, они цепочкой, по-солдатски маршируя, двинулись за Кирюшей. Он браво погромыхивал резиновыми сапогами. За поясом у него был заткнут топор.

Сергей Ильич изрядно волновался. Это было понятно. Ведь они шли туда, где рос Травяной Князь и где, возможно, жил Космический Путешественник. Они надеялись обнаружить его зримые следы и, как мечтал Гриша, найти самого или его потомков. Кто такие, например, Веселый Музыкант и Бородатый Молчун?

Они допекали Кирюшу вопросами.

— Придем на место, обо всем расскажу, — отвечал тот.

Нюрка шла замыкающей, за Гришей, строила ему в спину веселые рожицы и вдруг взбрызгивалась смехом. Он оглядывался, глупо улыбаясь.

— Ты чего?

Нюрка с притворной рассеянностью отвечала:

— Да я так…

Они совсем не заметили, как над Старым лесом остановилось облако. Оно потемнело, набухло синевой и, оглушительно треснув, пролилось теплым прямым дождем.

Они спрятались под разлапистый клен, как куриный выводок под наседку. И выглядывали из-под его лапчатых веток, как выглядывают любопытные цыплята из-под крыльев мамы-курицы.

Капли, отвесно падая, раскалывались на упругих листьях. Они вздрагивали и весело стряхивались, рассыпая росу, напитанную арбузной свежестью.

Солнце продолжало светить сбоку — и через Старый лес перекинулась радуга. Дождь прошел быстро. Он упал на лес серебристыми нитями, повис на ветвях, а облако, став легким и прозрачным, подвинулось на север. И в то же мгновение тихо распалась радуга. Ее семицветные осколки беззвучно осыпались на притихший лес.

Они вышли из-под клена. Солнце светило ярко и тепло, прошивая мокрые кроны золотым шитьем. И тогда Старый лес открыл для них одну из своих удивительных тайн. На каждом мокром листке висел малюсенький осколок радуги. Весь лес сверкал и ликовал.

Гриша, приоткрыв рот, смотрел на одну радужинку сквозь лупу. Дождевая капля, дрожавшая на остром кончике кленового листка, переливалась то алым, то фиолетовым, то желтым, то голубым огнем.

Она вдруг сорвалась и… Гриша подставил ладошку. Капля-радужинка хлопнулась о нее и растеклась. Гриша слизал ее. Ему понравилось. Он поймал еще одну. И потом все они: и Яша, и Веня, и Нюрка, и Сергей Ильич — стали бегать от дерева к дереву, ловя на лету падающие осколки радуги. Они собирали их и пили. Радужинки были вкусные, пахли цветами, чистым небом, ветром, корой дуба и осокоря. Лица у всех, вымытые каплями-радужинками, светились радостью, а в глазах отражались чистое голубое небо и мокрый лес.

Сергей Ильич, мокрый, с ясными глазами, совсем перестал казаться Яше, Грише и Вене солидным. Он вел себя, как мальчишка, и шалил, как они, и ловил капли, пил, приговаривая:

— Это чудо! Это же… это…

Кирюша украдкой поймал несколько капель, слизал и покачал головой мудро и восторженно:

— Ах, ребятки-зверятки!

Солнце пригревало сильнее, воздух в лесу согревался, легкий пар поднимался над мокрой листвой. Таяли, исчезали капли-радужинки.

И вдруг Яша, Гриша, Веня и Нюрка замерли от изумления, увидев под кустом целый ворох самых настоящих осколков радуги. Расставив руки, словно ловили волшебную жар-птицу, они осторожно подкрадывались к ним, чтобы не растаяли, не исчезли от шороха шагов, от их затаенного дыхания.

Подошли. Завороженные, наклонялись над осколками радуги. Руки дрожали от волнения. Вдруг упорхнут, как птицы. Нет, лежат…

Гриша поднял один осколок, повертел его перед глазами… Это было перо лесного петуха-фазана. Перьев тут лежала целая уйма.

Лиса, наверное, задрала и съела петуха, а перья остались. Хитрая, разбирается в птичьем мясе, но разве она разбирается в птичьих перьях? Куда они ей? Украсить хвост? Он у нее и без того красивый.

Они собрали целый букет радужных перьев. Крутили, вертели их, любовались, потом — ну как не найти применения такой красоте! — натыкали их в свои волосы. И стали настоящими индейцами. И побежали дальше по тропинке, петляя между кустами и деревьями. Сергей Ильич весело хохотал, глядя на них.

— Эге-ге-ей!.. Ребятки, не туда нам! — крикнул Кирюша. — Влево надо.

Почти целый час они пробирались сквозь густые, оплетенные хмелем и ежевикой кусты. Высоко над головой шумели верхушки старых деревьев. Но вот лес поредел, стал светлым, солнечным, и они вышли на поляну, окруженную могучими дубами и осокорями. Их тяжелая листва тихо шумела, глянцево сверкая на солнце.