— Как угодно расценивайте мой отказ, — решительно сказал Головин, — но я не могу с вами беседовать.
— Не смею настаивать, — откланялся американец. — Мне нужно было всего десять строк…
НОЧЬЮ НА «ЮПИТЕРЕ»
(ИЗ ЗАПИСЕЙ ШТУРМАНА ГОЛОВИНА)
«В пять часов вечера я перебрался на «Юпитер», а в восемь пароход дал последний гудок, и мы вышли в Тихий океан.
В два часа ночи мы спустились в капитанскую каюту. Чувствуя в Ирвинге искреннего друга, я решил открыться ему и до рассвета рассказывал о «Крепости синего солнца».
Но, закончив рассказ, я раскаялся в поспешной откровенности. Ирвинг нахмурился, и непонятно было, какое впечатление произвел на него рассказ.
— Скажите честно, без обиняков, — потребовал я, — считаете ли вы действительностью то, что я рассказал вам, или принимаете это за фантазию? Я жду, капитан.
И мигом лицо Ирвинга преобразилось. О, мог ли я предполагать, что произойдет в результате нашей беседы и на что способен этот американец!..»
Глава тринадцатая. ШТУРМАН ВИДИТ ЧЕРНУЮ СКАЛУ
— Хотите знать, что я думаю? — встрепенувшись, спросил американец. — Хорошо! Сейчас я изложу на этот счет свою точку зрения… Но… вероятно, вас прежде всего интересует, верю ли я вашему рассказу? Знайте же, — торжественно, как для клятвы, поднял руку Ирвинг, — я верю вам, как верю себе.
— Признаться, я сомневался, — обрадовался Головин, — и мне хотелось бы знать, что убедило вас в правдивости этой истории, которую я бы сам принял за…
Ирвинг, как бы грозя невидимому противнику, стукнул кулаком по столу.
— Япония мечтает завоевать Великий океан. Это всем известно. Глупый старый мир молчит, а наше правительство делает дружественные жесты, которые могут захлестнуть петлю на нашей же шее. Филиппины, Гавайя, Панама кишат шпионами. Сколько ни протестуют газеты, мы предоставляем агентам «Восходящего солнца» селиться у нас. А между тем точно установлено: пятьдесят молодцов из тысяч и тысяч проживающих у нас японцев, которые под видом мелких торговцев шелком, зубных врачей и парикмахеров ютятся иа островах и в Панаме, в один прекрасный день могут совершить прогулку с саквояжами под мышкой, взорвать шлюзы, плотину и разрушить Панамский канал. Флот окажется отрезанным от Тихого океана, и ему придется тащиться лишние восемь тысяч миль вокруг берегов Южной Америки. Наглость японцев потрясающа! Готовясь к войне, они выпускают десятки бредовых книг, описывающих, как они разгромят США и завоюют Дальний Восток Советского Союза. Каково американцу читать подлую брошюру, которая восхваляется японской военщиной и в которой описано, как без объявления войны японцы топят флагманский корабль эскадры и взрывают Панамский канал! И в предисловии к этой книге официальное правительственное лицо, не кто иной, как адмирал, командующий соединенной эскадрой, пишет:
«Я был бы весьма доволен иметь этого писателя своим начальником штаба»[3].
Ирвинг на мгновение остановился. Потом уже более мирным тоном добавил:
— Штурман, вы не раскаетесь в том, что открылись капитану Ирвингу!
В САН-ФРАНЦИСКО
(ИЗ ЗАПИСЕЙ ШТУРМАНА ГОЛОВИНА)
«Он мне не объяснил своего плана, но я почувствовал, что Ирвинг способен на решительные действия, и я не ошибся.
Быстроходный «Юпитер» проплыл мимо Никарагуа, Гондураса и Мексиканских гор. На шестые сутки ночыо пароход миновал огненное зарево Лос- Анжелоса, и на следующий вечер перед нами открылся знаменитый маяк в миллиард свечей, в сиянии которого потускнели звезды. На горизонте засияли переливчатые рекламы Сан — Франциско.
…Утром двенадцатого мая в Сан — Франциско я явился к капитану Дементьеву, принимавшему последний караван судов. Как оказалось, пароходы последней группы еще не были приняты комиссией.
— Не менее месяца вам придется отдыхать в Сан — Франциско, — сообщил мне Дементьев. — Располагайте вашим временем, у меня достаточно помощников. Советую нанять автомобиль и побывать в Калифорнии. Наши уже успели прокатиться в Лос- Анжелос и Голливуд. Изумительные дороги!
Но могли ли меня интересовать прогулки и небоскребы Фриско?!
Заранее условившись с Ирвингом о месте свидания, я лихорадочно ждал назначенного срока и в восемь часов вечера входил в отель «Золотые ворота». Нетрудно понять мое неудовольствие, когда я в номере, кроме Ирвинга, застал еще постороннего человека».
В гостиной жужжали электрические веера. В углу за миниатюрным золоченым столиком сидел тучный седой мужчина с неестественно выпуклыми глазами, лишенными какого бы то ни было выражения. Он словно дремал и, не поднимая глаз, чуть поклонившись, протянул Головину тяжелую руку,
— Знакомьтесь, — сказал Ирвинг. — Мистер Голдинг, председатель акционерного общества «Новая Англия».
— Очень рад, — безразлично, еле пошевелил губами Голдинг, словно изнемогая от жары, хотя в номере было достаточно прохладно. — Капитан Фред Ирвинг, — тем же равнодушным, скучающим топом промолвил он, — поставил меня в известность обо всем случившемся с вами. Я верю капитану Ирвингу…
Тяжело вздохнув, Голдинг умолк. Тягостное впечатление произвел этот человек па Головина. Зачем Ирвингу понадобилось посвящать его в их дело? По всему было видно, что Голдинг ничего не способен понять, и Головину стало не по себе при мысли, что сейчас начнутся тягучие, бессмысленнейшие, бесцельные расспросы.
Моргая сонными веками, старик пробормотал еще несколько незначительных фраз и опять замолчал. Штурман, затаив досаду и выждав для приличия несколько минут, поднялся, чтобы уйти.
— Капитан Ирвинг извинит меня, — сказал он холодно, — но… мне совершенно непонятно, зачем капитану понадобилось беспокоить вас, мистер Голдинг, в то время как это дело касается исключительно меня одного.
— Ошибаетесь, — вяло промолвил Голдинг. — Если то, что вами рассказано, является истиной, разве одного вас касается существование тайной крепости, представляющей угрозу миру?
И Голдинг, слегка скосив рот, с лукавой улыбкой посмотрел на Ирвинга.
— Не правда ли, капитан, мы собрались сюда не для того, чтобы познакомиться и раскланяться? Я полагаю, что люди встречаются для дел, а всякое дело требует времени.
Ирвинг умоляющим жестом попросил Головина сесть. Глаза Голдинга закрылись, и голова опустилась еще ниже. Но вдруг старик встрепенулся, и взор его оживился.
— Мистер Головин, — с неожиданной энергией быстро проговорил он, — я ничего не имею против того, чтобы капитан Ирвинг, отправляясь в очередной рейс в Панаму, на несколько суток отклонился от курса в сторону и обследовал указанный вами остров. Знаете ли вы, во сколько тысяч долларов нам обойдутся подобное отклонение от курса и задержка судна?
— Капитан Ирвинг ие посвящал меня в свои планы, — ответил Головин. — Нужно ли мне знать о расходах?
— Необходимо, — наставительно произнес Голдинг. — Не скрою, в случае обнаружения крепости наша компания получит солидную компенсацию за свое открытие. Я уже не говорю о рекламе. Мистер Головин, мне было бы интересно узнать: сколько вы хотите получить за этот рейс?
— Очевидно, мы не понимаем друг друга, — не скрывая возмущения, заявил штурман. — Капитану Ирвингу, знающему координаты места, где меня подобрал «Президент», лучше, чем мне, известно приблизительное местоположение острова. Помимо этого, вы сами изволили вспомнить об угрозе миру. Какие же тут могут быть разговоры о деньгах?
Голдинг был, видимо, доволен ответом Головина. Но все же, помолчав, он добавил:
— Мы несем известные расходы, совершая рейс.
— Если же окажется, что никакой подводной крепости не существует, а ваш рассказ, с позволения сказать…
— Дорогой мистер Голдинг, — робко заметил все время молчавший Ирвииг, — я ручаюсь за то, что штурман говорит истинную правду.
— Останемся каждый при своем мнении, — остановил капитана Голдинг. — Я предоставляю судно. Надеюсь, достаточно? Что же касается мистера Головина и его отказа от вознаграждения, — могу ли я возражать? Когда вы намерены отбыть, кэп?
— Погрузка с завтрашнего утра. Послезавтра, с вашего разрешения, я покину Сан — Франциско.
— Счастливого плавания, — тяжело вздохнув, произнес Голдинг. Он поднялся с кресла.
Медленно пройдя к дверям, он обернулся к провожавшему его Ирвингу.
— Подумайте, капитан, у вас есть еще целый день. Я согласен… Но помните, Ирвииг: до этой минуты я доверял вам. Прикажите поставить в номер еще пару вентиляторов, у вас страшно жарко, Ирвинг.
На рассвете 14 мая «Юпитер» отбыл из Сан- Франциско. На палубе между трубами на подставках, прикрепленных к двум столбам, стоял блистающий медью водолазный бот.
