— Пригласить вас в комнату невозможно: Ирина Петровна собирается на работу, — как бы извиняясь, сказал Баркин.
Андрей кивнул и принялся за уши кроликовой шапки: в подобных затруднительных положениях они были незаменимы.
— Как продвигаются поиски голубой ели?
Вопрос был обычный, но Андрей вздрогнул.
— Н-нормально, — он поймал себя на том, что заикается, как Ягодкин.
— Преступника обнаружили? Того, кто рубил ель? — лицо Баркина выражало неподдельный интерес.
Андрей приободрился:
— Еще нет, но кое-что известно.
— Например?
— Одет он был в подшитые валенки. Рубил топором, курит «Шипку». Время преступления приблизительно от девяти до десяти вечера.
— И все — сами?!. Молодцы! — похвалил Баркин.
— Есть косвенные улики, что ель находится в Тереме.
— Не может быть!.. — Баркин кашлянул. — Маришка вчера что-то об этом толковала… Если не возражаешь, — перешел вдруг на «ты» Баркин, — выйдем на площадку: покурить хочется. Ирина Петровна у нас очень строгая — дома не разрешает. Боюсь! — засмеялся он.
Они вышли.
— Балуешься? — Баркин постучал гладким розовым ногтем по блестящей яркой коробке.
— Что вы, нет! — Андрей почему-то вспомнил, как Марина вчера сказала Игорю, что ее отец вообще не курит…
— А вот я с четырнадцати лет, как пошел работать, начал потягивать. Военное время, да и после войны, не до воспитания было родителям. И то: мать одна, а нас — четверо. Я — самый старший, кормилец, можно сказать. А кормильцу дымить вроде и положено! — Баркин рассмеялся, и две круглые ямочки уютно устроились на толстых щеках. — Так-то, брат. А учились — смешно вспомнить: в школу несешь портфель с книгами и полено. Да еще потолще выберешь. Дежурные сначала печку в классе затопят, а уж потом — урок начинается…
— Мне папа тоже рассказывал про то время. Как они крапиву весной собирали для госпиталя и щавель. А летом — грибы и ягоды, — разговаривать с Баркиным было легко.
— А где он у тебя работает?
— В строительно-монтажном управлении. Отец — инженер.
— И сейчас они закладывают мемориал в Лагерном саду?
Андрей удивился осведомленности Баркина.
— Вы его знаете?
— Лично не знакомы. Все больше по телефону ругаемся. — Баркин улыбнулся. — Саботируют строители, во все инстанции пишут, мол, место для памятника неподходящее: много деревьев пострадает во время строительства.
— Но ведь они правы! — очень горячо откликнулся Андрей: он был в курсе отцовых неприятностей. — Мало разве в городе пустырей.
Баркин устало вздохнул. Можно было предположить, что и для него это — наболевший вопрос.
— Много пустырей, правильно. Но существует генеральный план города, и все новые стройки ведутся согласно ему… А мемориал должен быть воздвигнут на самом видном и, если хочешь, торжественном месте. Те, кому создается памятник, не пожалели жизнь за нас отдать. Так неужели мы будем жалеть несколько десятков деревьев?.. Некрасиво!
Была в словах Баркина правда, но что-то тревожило Андрея и мешало до конца согласиться с ним.
— А где вы работаете? — спросил он.
— В управлении главного архитектора. Кручусь с утра до вечера, света не вижу. Семью совсем забросил — скоро домой не будут пускать. Такие дела, брат. А у кого, вы предполагаете, ель? — внезапно изменил он тему разговора.
Андрей пожал плечами.
— Вот ходим по квартирам. С Мариной сегодня договорились. С ней удобнее: все-таки она здесь живет.
— Вы куда-нибудь обращались? В официальные органы?
— В газету написали. В милицию сейчас вот пойду: вызывают.
— Да?.. И как вы с преступником собираетесь поступить? — Баркин затушил сигарету и бросил в ящик с песком. — Посадите или заклеймите позором? — он засмеялся.
— Заклеймим позором, — серьезно ответил Андрей. Ему не понравился смех Баркина.
— А если ему хоть бы хны ваш «позор»?
— А вам бы как было? «Хны» или не «хны»? — разговор принял неприятный поворот, и Андрей вдруг на мгновение ощутил то же чувство отчаяния и злости, как вчера в милиции при разговоре с дежурным.
— Ну, брат, не обижайся! Я ведь так, попытать. Ваше дело — правое!.. Ну, пожалуй, нам пора расходиться? Маришки где-то нет. А мне, извини, надо бежать, — Баркин протянул руку.
— Если увидите Марину, скажите, что приду позже. Как только освобожусь.
Короткая, почти квадратная, мягкая ладонь Баркина слегка сжала худую, Андрееву, и отпустила.
— Рад был познакомиться.
— Я тоже.
— Чем смогу, как говорится, — сказал в дверях Баркин. — Держите в курсе.
25«Нет плохих схем, есть плохие контакты. И надо их отыскать».
Петренко-старший.
Неприятности, как точно подметили наблюдательные люди, всегда приходят компанией. И всегда неожиданно, и всегда без спроса.
К Толе Петренко первая явилась в тот самый момент, когда Юрик захотел проехать «зайцем» на троллейбусе, а Толя со всей прямотой и горячностью этому позорному факту воспротивился.
Вторая неприятность поджидала его дома.
— Анатолий, — без тени улыбки сказала мама, — объясни, пожалуйста, откуда у твоего брата синяк под глазом?
Нина Сергеевна внимательно выслушала сбивчивый ответ и объявила:
— Виноват Юра или нет, я решу сама. А тебя наказываю: завтра не смей уходить из дома! Ни на шаг.
— Но, мама!.. — взмолился Толя. — У меня же поручение!
— Какое еще поручение?
— Я говорил тебе, — высунулся из-за спины Нины Сергеевны Юрик. — Преступника искать по приметам в автобусах!
Нина Сергеевна устало закрыла глаза.
— Чтобы я не слышала больше этой глупости. Дожили: дети ловят преступников!.. Любовь к природе надо проявлять во всем: и в большом, и в малом. А вас не допросишься цветы полить на окнах!
— Ну, мама!.. — утопающий, как известно, хватается за соломинку, и Толя привел последний довод: — Меня же Чира будет ждать на остановке! Мы договорились.
— Чира?..
— Скворцов из нашего класса, — снова подсказал Юрик.
— Ах, вон что…
И тут на Толю свалилась неприятность-глыба!
— Пусть это тебя не беспокоит. Я сейчас позвоню матери Скворцова. Думаю, она тоже будет не в восторге от вашей деятельности.
Нина Сергеевна всегда выполняла свои обещания, и надежды на то, что она забудет или передумает, у Толи не было.
На этот раз Нина Сергеевна не стала даже откладывать на потом, сняла трубку и набрала номер Скворцовых из телефонного справочника.
Мать Чиры реагировала еще более бурно: она кричала в трубку (было слышно даже в комнате), что узнает, кто подбивает ребят на это безобразие: разберемся, что у них за компания и чем они занимаются на самом деле! Максим сегодня вернулся, от него, как от заводской трубы, дымом несло! И никуда она, естественно, Максима больше не пустит — закроет на замок в квартире и все!.. И спасибо Нине Сергеевне, что проявила внимание и предупредила ее…
Толя видел, как откровенно обрадовался Юрка, но тот, чувствуя его настроение, держался на расстоянии и предусмотрительно старался не оставаться наедине с братом.
Толя был в отчаянии!.. Ребята надеялись на него, доверили самый трудный и ответственный участок работы. От результатов его поисков зависит, найдут преступника или он останется безнаказанным. И вот все рушится…
Вечером Толя обратился в последнюю инстанцию — к отцу, когда тот вернулся из института.
Алексей Иванович тоже внимательно выслушал, сбивчивый рассказ и спросил:
— А что сказала мама?
Дальше переговоры можно было не продолжать: старшие Петренко всегда выступали против сыновей единым педагогическим фронтом. Но какой-то добрый червь сомнения, видимо, грыз Петренко-старшего, потому что он, когда зашел попрощаться перед сном к сыновьям, шепнул Толе:
— Безвыходных положений не бывает. Как говорят мои студенты: «Нет плохих схем, есть плохие контакты». И надо их отыскать. Спокойной ночи!
Толя долго не мог уснуть, тихонько плакал в подушку, чтобы не услышал Юрка-предатель, и думал-думал…
Утром, когда родители ушли на работу, Толя встал, оделся, наскоро позавтракал и спрятался в «темную» комнату, рядом с туалетом. Он терпеливо ждал, когда проснется Юрка, обнаружит, что его нет, и начнет искать.
Ждать пришлось довольно долго: Юрка был известный засоня. Наконец, Толя услышал, как брат прошлепал босыми ногами по комнате, остановился и неуверенно позвал:
— Толька, ты где?..
Толя, кажется, перестал дышать. В щелку было видно, как Юрка заглянул в туалет, ванную и… зашел туда!
Так и должно было случиться! На этом строился весь план. Толя молнией вылетел из своего укрытия и мгновенно защелкнул задвижку на двери ванной. Все! Путь свободен!.. Теперь ни помешать, ни позвонить маме Юрка не сможет!
