когда я рассказала ей о своем плане. — Ты знаешь, который час?
— Да, — ответила я. — Одна минута третьего, и я берусь за дело прямо сейчас.
— Лола! Ты же не можешь вот так просто взять и вломиться в чужой дом!
— Могу! Мы с тобой уже дважды так делали!
— Но не ночью же, — вздохнула Фло. — И мы были вдвоем! Что ты будешь делать, если этот тип, которого ты видела внизу, — преступник? Какой-нибудь убийца? Или…
— Фло, — прервала я ее. — Загляни в ящик номер девять. Кого ты там видишь?
— Что? Ну, Хармса, — ответила Фло.
— Вот именно, — подхватила я. — Потому что Хармс именно там, где и должен быть. Я тоже хочу, чтобы моя кошка была там, где должна быть. Поэтому больше не рассказывай мне жуткие истории про убийц, лучше пожелай мне удачи и не спи. Если я не позвоню через полчаса, перезвонишь моим родителям. А еще лучше, в полицию! Но до тех пор никому ни слова! Обещаешь? Даже Пенелопе!
Фло вздохнула.
— Хорошо, — сказала она. — Удачи тебе! И будь, пожалуйста, поосторожнее. Обещаешь?
— Обещаю, — ответила я и отключила связь.
Надо признать, что мои родители были правы. Вытаскивать соседей из постели среди ночи — не лучшая идея. Но за что мне тогда поставили единицу с плюсом по физкультуре?
Через десять минут я была готова.
Я связала вместе три простыни, а верхний конец этой «лестницы» прикрепила к батарее отопления в кухне. С виду надежно. Но пока я спускалась вниз по стене дома, я все равно боялась, а когда я пробралась под соседской террасой в маленький садик за домом, мне стало еще страшнее. Луна спряталась за тучей, и ночь уже не казалась такой тихой. Она шептала, шелестела, потрескивала, и от каждого звука я вздрагивала.
Ну вот. Теперь я стояла точно на том месте, где заметила темную тень. Сад был сильно заросший, а стеклянная дверь, ведущая в дом, оставалась приоткрытой.
Я оглянулась. Мои белые простыни светились в темноте, как белые флаги, и мне вдруг очень захотелось вернуться домой. Я стиснула в кулаке мамин мобильный телефон.
— Нет уж, — сказала я сама себе. — Ты Лола Львиное Сердце, поэтому не вернешься, а пойдешь вперед.
Стараясь ступать как можно тише, я проскользнула в приоткрытую дверь и вошла в квартиру. Тут было так темно, что я даже собственную руку не смогла бы увидеть. Пахло капустой и сигарным дымом. Двигаясь на ощупь, я зацепила какую-то веревку. Что-то со звоном упало на пол, и я застыла, затаив дыхание. Ничего! Нигде никакого движения…
На ватных ногах я вышла из помещения, которое, наверно, служило кухней. Теперь я оказалась в прихожей — там пахло пылью и старыми духами. И все равно здесь было темно, абсолютно темно. Но в конце коридора виднелся свет. Крохотная полоска в темноте.
Я стала красться туда. Пять шагов, семь, семнадцать. Внезапно под ногами заскрипела половица. Мое сердце отчаянно забилось, а мамин мобильный телефон чуть не выскочил из рук, так они задрожали. Теперь полоска света была совсем рядом. Я стояла перед дверью. Она была чуть-чуть приоткрыта. «Давай, — подумала я, — войди туда, Лола!»
Но не смогла.
А что если эта смутная тень и в самом деле была преступником? Или убийцей? В моей голове все еще вертелись слова Фло, и мне захотелось немедленно удрать. К белому флагу, свисающему из окна нашей кухни. Я попятилась и тут услышала голос. Кто-то напевал. Причем голосом, который был похож на старую наждачную бумагу. Я услышала:
— «Она убивает легко и быстро…»
А-а-а-а! Я бы, может, и закричала, но мое горло не могло издать ни звука. Ноги приросли к полу. Поэтому пришлось тихо стоять и слушать этот жуткий наждачный голос, который продолжал:
Она убивает легко и быстро.
Она никогда не приходит сама
И любит, чтоб было везде очень чисто.
Вы точно знаете, кто она. Мяу!
Что это значит «мяу»? Мое сердце билось, как бешеное. Тем временем голос вел мелодию дальше:
Она точит когти о ножки кресла,
Спит на кровати, не ест из рук.
А если погладить ее интересно,
Она зашипит на тебя вдруг:
— Не трогай меня, мой дорогой!
И будь осторожен со мной!
Лапки свои она не намочит.
Играет, пока ей не надоест.
Ловить мышей она вовсе не хочет,
А тех, что поймает, не ест.
По струнке ходить она не желает,
Ее позовешь — а в ответ тишина.
Вот только милее ее не бывает,
Вы точно знаете, кто она. Мяу!..
Наждачный голос умолк. Секунду было совершенно тихо, потом я услышала протяжное «Мя-а-а-у-у!», а за ним — «Бумс!»
Сама того не замечая, я прислонилась к двери, и она распахнулась. Ноги мои наконец-то решили расстаться с полом, и я оказалась лежащей плашмя на животе.
— Однако, — проговорил наждачный голос. — Ты не очень ударилась?
— Не знаю, — пискнула я, чувствуя себя мышонком в когтях у тигра.
Вся дрожа, я поднялась на ноги и обвела глазами комнату, в которую попала. Больше всего она была похожа на блошиный рынок в порту. Мой взгляд заблудился в толпах фарфоровых статуэток, бокалов, графинов, ваз, подставок для зонтиков, открытых сундуков, набитых ветхими книгами, кресел, журнальных столиков и прочей мебели. Наконец я разглядела кресло-качалку. В нем сидела старушка. Она была очень-очень худая, лицо у нее было все в морщинах, а волосы выкрашены в фиолетовый цвет. Ее пальцы поглаживали черную шерстку моей кошки.
Да-да. Я не ошиблась. Белоснежка сидела на коленях у старушки и мурлыкала, как швейная машинка. Старушка улыбнулась мне, будто я не вломилась к ней среди ночи, а пришла в половине пятого выпить чаю.
— Где вы нашли мою кошку? — пробормотала я.
— Совсем наоборот, — ответила старушка. — Это твоя кошка нашла меня. Я не знала, что она чья-то.
— Но объявления! — возмутилась я. — Мы же повсюду расклеили объявления!
— Я не могла их увидеть, — сказала пожилая дама. — Я редко выхожу из дому. Но если это твоя кошка, можешь ее забрать.
Конечно! Я бы с удовольствием так и поступила. Но как только я сделала шаг к Белоснежке, она спрыгнула с коленей старушки и забилась под шкаф.
— Пожалуйста, — прошептала я в полном отчаянии, — помогите мне…
— С удовольствием, — ответила старушка. — Но каким образом?
— Достаньте кошку из-под вашего шкафа.
— У меня не выйдет, — вздохнула она. — Я уже слишком стара, чтобы ползать под шкафами. Кроме того, кошка не разрешит себя поймать. Кошки — хищники, и ведут себя как хищники, ты должна знать это.
