– А мы будем за бабки на мотоцикле возить! – Надя-Сфинкс разошлась. – На вокзал срочно, в кафе не так срочно. А некоторых просто покататься! Наш мотоцикл быстрее и громче любой машины!
– «Наш мотоцикл», главное дело, – Лидка любит всех на каждом шагу выводить на чистую воду, – он не ваш мотоцикл, а Барбосова мотоцикл!
Барбосов толкнул Надю-Сфинкса, она отлетела к стене:
– Болтает Сфинкс отстойный нашу коммерческую тайну! Ты, Сфинкс, хреновый компаньон! – Он плюнул. Правда, не на нее, а в сторону. Как-никак у Барбосова к Наде-Сфинксу пламенная любовь.
Надя не обиделась, она мирно сказала:
– Больше не буду, Барбосик, разглашать коммерческие секреты.
Лидка Князева от важности говорила басом, почти как Экстрасенсиха:
– А у меня давно свой бизнес – гламурные журналы «Тетя», «Мотя», «Пудра», «Лахудра».
– Скажи, Князева, всю коммерческую тайну! – Леха любит заводить Князеву, это у него вредность. А может, другое чувство – никто не знает, да Леха и сам не знает. – Из своего фонда беспризорников натырила?
Надя-Сфинкс тоже не дает Лидке важничать:
– Фонд, главное дело! Журналы, главное дело! Бизнес требует затрат! А не тырить журналы гламурные!
Клизма все не приходила, шум стоял на всю школу.
Тут в класс заглянула завуч Оксана Тарасовна.
– Тише! – очень громко крикнула она. – Если не уйметесь, я сама лично дам вам урок!
– А нам, Оксана Тарасовна, химию изучать рано, – Агата вежливо улыбалась, – мы же еще маленькие.
– Молчать! – рявкнула Оксана. – Маленькие они! А крик такой, что на улице слышно, это что? Математичка звонила, она ушла в ветеринарную поликлинику. У нее кот зачихал. А там наверняка очередь.
– Учитель тоже человек, – кротко, скрывая ехидство, сказала Агата, – кота она жалеет.
– Рыжик тоже может заболеть, – добавила Оля.
– Мы будем сидеть тихо! – прокричал шестой «Б».
Оксана заткнула уши. Она постаралась поверить этой наглой неправде и ушла, хлопнув дверью. Этим хлопаньем она надеялась их устрашить.
К вечеру на Лунном бульваре все продолжали строить великие планы. Даже пес Степа не привлекал внимания шестиклассников. Агата небрежно поглаживала его кудрявую спину, а сама говорила Лехе:
– Любой бизнес надо хорошо придумать. Я, Леха, в тебя верю. Ты изобретательный.
– Все девчонки к мальчишкам подлизываются, – опять всех баламутила Лидка. Ее никто не любит, терять ей нечего, – Сфинкс к мотоциклу присоседилась, а он Барбосова, не твой, Наденька-Сфинксик!
– А я его девочка! – разъярилась на Лидку Надя. – У нас с ним много общего, правда, Барбосик? А ты, Князева, успокойся, до шестого класса дотащилась, а никто тебя не любит, нет любви. Вот ты и злишься.
– Моя любовь впереди, – не унималась Лидка, – а Барбосик твой, твой, кто же спорит? Но сегодня он твой, а завтра у него будет другая девчонка. Все может быть, Сфинкс.
– Другая? Уж не ты ли? – Надя пошла на Лидку, глаза сузила, щеки красные.
Лидка завизжала:
– Что такое я сказала? Все разговаривают, и я разговариваю! Всем можно, а мне почему-то нельзя!
– Потому что ты зануда корявая, – Надя кипит, – все, что скажешь, всегда не в кассу. И журналы твои отстой! «Клава», «Халява», «Зоя», «Помоя»! Читает она, главное дело! А где успех?
– Успех у меня есть, только я им не пользуюсь! – Идиотские слова Князевой развеселили всех. Громче других хохотал пес Степа. Скамейки Лунного бульвара дрожали, как при землетрясении.
Вдруг Агата стала серьезной, даже грустной.
– Агата, ты что? – Леха сразу все замечает. Может быть, это и есть любовь?
– Вспомнила один случай, – Агата улыбается, а глаза грустные.
Все было обыкновенно. «Мама, дай мне денег, – попросила Агата, – в Доме культуры концерт классный. Дашь?» Агата специально называет клуб «Ватрушку» Домом культуры, чтобы мама проявила отзывчивость. Ребенок стремится к интеллигентности, а не тусуется на громких отвязных вечерах группы «Бом-бим-бам» или «Зеленая селедка». «Мама, дашь денег?» – очень ласково обняла маму Агата. Но мама ответила не так уж ласково: «Я одолжила деньги тете Вере до зарплаты, ей очень нужно купить теплые сапоги. Без „Ватрушки“ жить можно, а без сапог моей подруге холодно». – «Для подруги нашлись деньги, а для родного ребенка не нашлись», – Агата завела тогда волынку, хотя все прекрасно понимала. Тогда мама рассердилась: «Подруге за квартиру платить, а родной ребенок перебьется – сыт, обут, одет красиво, – мама помолчала и добавила (часто в таких добавках и есть самое главное): – А ты, родная моя дочь, не выручила бы свою подругу?» – «Выручила бы, не волнуйся, мама. Но не из последних денег», – Агата зловредно ухмыльнулась. «Улыбочки твои насквозь ехидные, – засмеялась мама, – я же верю: ты растешь хорошим человеком. Прикол твой я разгадала. – И добавила задумчиво: – Бываешь противной, но это возраст, со временем пройдет».
Агата вспомнила этот вечер, они с мамой поняли друг дружку и в согласии поужинали. Но осадок оставался – денег Агата не выпросила, а они были нужны. И на следующий день Агата начала операцию «Добыча». Она больше не станет посвящать маму в свои планы, она добудет денег и пойдет на концерт и тусовку в «Ватрушку» и послушает группу «Катастрофа». И еще купит наконец сапожки, как у биологички Розы – каблучок невысокий и модный...
Сейчас, на бульваре, Агата опять вспомнила мамины довольно обидные слова: «Сапоги у тебя почти новенькие, носи и не хлопочи». – «Если они тебе нравятся, мама, возьми их и носи. Мне не жалко».
Почему-то свои хамства мы быстро забываем, а то, что нас задело, помним и жалеем себя вовсю. Хотя в том разговоре Агата затронула больную тему: у мамы нога на два номера больше, Агатины сапоги ей заведомо малы. Разве маме приятно об этом вспоминать? Но дочь безжалостно напомнила.
Мама не рассердилась, дочистила картошку, вымыла, поставила варить и сказала: «Агатище, веди себя скромнее, ты и так одета и обута стильно. – И неосторожно добавила: – Не могу же я ради твоих капризов нищенствовать в метро. Говорят, нищие – богатые люди. Может, вранье».
Эти слова запали в голову Агаты. Она вспомнила их на Лунном бульваре, но Лехе решила не говорить – нищие необаятельны, а перед Лехой ей хотелось выглядеть обаятельной, красивой и классной.
Агата отмахнулась:
– Ничего такого, Леха, просто так, магнитная буря. – И стала гладить по голове Леху, Степу и просить: – Степа, расскажи анекдот, умный пес.
– Нет настроения, – огрызнулся вдруг добродушный Степа, – магнитная буря.
– Я рассказу, – предложил Леха и рассказал: – «Встретились хомячок и крыса. Крыса спрашивает: „Почему тебя дети любят, а меня боятся?“ – „Все дело в пиаре“, – гордо ответил хомяк.
Все смеются громко. Нравится современное слово «пиар», и вообще смешно. Да и приятно похохотать, побыть несерьезным и легкомысленным. Никто и не заметил, что Агата, которая только что смеялась тут, рядом с ними, тихонько отошла в сторонку и быстро убежала. Даже Леха не обратил внимания.
...Агата никому не сказала об операции «Добыча», это было ее отдельное решение, она займется бизнесом в одиночку. А подтолкнули ее к такому решению случайные слова, сказанные мамой. Всегда человека что-то подталкивает на важный поступок. Иногда и слова, произнесенные между прочим.
И вот Агата спустилась в метро, встала в переходе, скроила жалобную мордочку и завела писклявым, довольно фальшивым голосом:
– Помогите, кто чем может. Я нездешняя, беспризорная, мама пьет, я голодная. – Агата мысленно представила свою маму – красивую, уважаемую журналистку, работающую в очень престижной редакции. Но отогнала образ мамы и продолжила громко ныть: – А в беспризорном фонде все раскрадывают – одежку, консервы, даже полезные гламурные журналы. Нам, бедным детям, ничего не достается. Сами едят шоколад и тортики. Ребенка каждый может обмануть...
Замедлила шаг женщина, достала из сумки батон, отломила горбушку:
– Покушай, деточка, свежий хлебушек. Хотя одета ты богаче меня, но ешь, не жалко.
Агата съела горбушку, хотя это было не то, что ей нужно. Денег никто не подавал.
Тут подошел мальчишка на вид лет двенадцати:
– Это ты классно придумала! Привольно! Я тоже буду клянчить. А чего? Чем я хуже? – Он состроил несчастное лицо и завопил на весь длинный переход: – Мы брат и сестра, а мама у нас легкого поведения! Она нас бросила на произвол судьбы, на все четыре стороны! – Он кричал весело, а морду корчил печальную. – Подайте скорее! Помогите материально! – Потом шепнул Агате: – Ты на что собираешь? На «Ватрушку», наверное? Угадал! Там увидимся вечером! – И опять обратился к народу: – Мы на Лунном бульваре ночуем с сестрой! Холодина, блин! Не проходите мимо!
Люди видели, что он дурачится, но подавали с улыбкой. Хотя и редко. Агата поняла лишний раз: любое дело надо делать с улыбкой и не грузить других своими рыданиями и трудностями.
