Ознакомительная версия.
Он берет пакет молока. Открывает. И выливает содержимое на оставшиеся рыбные палочки.
— Кальций. — Он сжимает пустой пакет в кулаке и швыряет мне на поднос. — Поможет тебе подрасти.
Я молча смотрю на пакет из-под молока. Мне хочется запустить им в Бартоломью Джона, но я понимаю, что это ничем хорошим не кончится. Вместо этого я двигаю свой поднос дальше, мимо промокших рыбных палочек, и беру единственное, что мне остается: салат и яблоко.
В буфете я сажусь за пустой столик в дальнем конце зала. Достаю из рюкзака блокнот и карандаш, отодвигаю в сторону поднос и принимаюсь за список.
Как отомстить за рыбные палочки: 1) Написать список…
Продвинуться дальше мне не удается: отвлекает шум на другом конце столовой. Бартоломью Джон и Алекс стоят в нескольких сантиметрах от трех парней из школьной футбольной команды. Все они кричат одновременно, так что я не могу разобрать, из-за чего весь сыр-бор, но вижу, как Бартоломью Джон толкает капитана команды и тот дает ему сдачи. Кулаки так и мелькают в воздухе, и со всей столовой на драку сбегаются ученики и учителя.
Вот хулиганы, думаю я. Надеясь, что Бартоломью Джон получит по заслугам, я взбираюсь на стул, чтобы лучше видеть.
И тут я замечаю ее. Мисс Парципанни. Она продирается сквозь толпу.
Она собирается их остановить. Ей удалось сказать мне «нет», и теперь она думает, что сможет прекратить драку, в которую даже самые сильные учителя-мужчины не решаются вмешаться.
Обычно я все как следует обдумываю, прежде чем действовать, но сейчас на это нет времени. Не сводя глаз с Бартоломью Джона, я хватаю с подноса яблоко, замахиваюсь и швыряю его что есть сил.
Его полет длится всего секунду.
И мисс Парципанни падает на пол.
Я убил ее.
Некоторые говорят, что это была случайность. Они говорят, что я не хотел этого сделать, что я был напуган и просто пытался помочь. Возможно, это правда. Но правда также и в том, что мисс Парципанни, которая заменяла учителя математики в течение четырех часов тринадцати минут, была живой во время классного часа и умерла к ланчу.
Из-за меня.
Вот поэтому сейчас, не успело пройти и недели, мама, папа и я едем на север — далеко на север, практически в гости к Санта-Клаусу с его оленями, — в Академию Килтер для трудных подростков.
— Как ты там на заднем сиденье, парень? — спрашивает папа. — Нужно что-нибудь?
— Элиот, — отзывается мама, — пожалуйста, следи за дорогой.
— Джуди, я слежу. Я просто хотел узнать, не нужно ли Симусу…
— Симусу нужно вовремя приехать. А мне нужно, чтобы ты обращал внимание на дорожные знаки и мы не пропустили поворот.
Папа откидывается на пассажирском сиденье. Я знаю, что он пытается поймать мой взгляд в зеркале заднего вида, но я смотрю в окно. Сочувствие — это последнее, что мне сейчас нужно.
Лес вокруг становится все выше и гуще. Здания пропадают из виду. Ровная прямая дорога превращается в крутую и извилистую. У меня закладывает уши, и шуршание шин по асфальту становится приглушенным. Я зажимаю пальцами нос, готовясь высморкаться, но краем глаза замечаю, как мама недовольно поджимает губы, и передумываю.
Чем выше мы поднимаемся, тем тяжелее. Кажется, что две огромные руки обхватили мою голову и словно обмотали ее мокрым полотенцем. Перед глазами мелькают пятна — сначала белые, потом красные.
Наконец машина, дергаясь, притормаживает. В ушах раздается хлопок. Пятна исчезают.
— Просыпайся, тихий час окончен.
Я открываю глаза. Мама стоит возле дверцы. За ее спиной я вижу забор с колючей проволокой. За забором — серое кирпичное здание без окон.
Мы приехали.
Мама направляется к воротам, я натягиваю ботинки и собираю свои книжки.
— Тут так тихо. — Я выбираюсь из машины.
— Думаю, здесь неплохо. — Папа подходит ко мне и кладет руку мне на голову. — Мирно. Спокойно.
Секунду мы стоим неподвижно, вслушиваясь. Школа окружена лесом, но он не издает ни единого звука. Листья не шелестят, птицы не поют, даже в воздухе нет никакого движения. Не видно ни одной машины, кроме нашей. Я уже собираюсь спросить, нет ли здесь какой-то ошибки — может быть, существует другая Академия Килтер для трудных подростков, поближе к торговым центрам, заправкам и прочим признакам цивилизации, — когда ворота со скрипом открываются.
Папина рука, которая все еще лежит у меня на голове, дергается.
— Все хорошо, — вру я. — Со мной все будет в порядке.
Мама уже прошла полпути от машины к воротам, и я бегом нагоняю ее. По дороге я разглядываю желтую траву, лужи грязи и белесое небо. Растираю руки; интересно, эти мурашки — от холода или от волнения? Дома было плюс пятнадцать и солнечно, типичный осенний день. Здешняя погода больше напоминает раннюю весну: земля уже оттаяла, но все еще сжимается в ожидании вьюги. На улице так неуютно, что мне почти хочется зайти внутрь.
Почти.
— Запомни, — говорит мама, когда я ее догоняю, — это самое лучшее место. Ты будешь делать то, что тебе говорят. Все ясно?
— Да, — отвечаю я. Мне приходится бежать трусцой, чтобы не отставать от нее. — Обещаю, что…
— Обещаешь? — раздается громовой голос откуда-то сверху.
Мама резко останавливается. Мне приходится вильнуть в сторону, чтобы избежать столкновения.
— Тебе не кажется, что уже поздно для обещаний?
Я смотрю на закрытые серые двери, потом гляжу через плечо. Кто бы с нами ни разговаривал, он где-то поблизости — голос звучит прямо в ушах… Но рядом никого нет.
— В Академии Килтер для трудных подростков, — продолжает голос, — мы все видим и все слышим. Думаю, вам стоит иметь это в виду.
— Скрытые камеры, — мама кивает в сторону маленькой черной коробочки над дверьми. — Ну конечно.
Она машет рукой в камеру и взбегает по лестнице. Я следую за ней, но чувствую, что мои ноги вдруг потяжелели. Я успеваю одолеть только две ступеньки, когда открывается серая дверь и на пороге появляется женщина.
По крайней мере, мне кажется, что это женщина. Если смотреть от шеи и ниже, она гораздо больше напоминает мужчину, чем все женщины — и большинство мужчин, — которых мне приходилось видеть. На ней темно-зеленые штаны, такого же цвета рубашка с длинными рукавами, застегнутая под самое горло, и черные кожаные ботинки, так туго зашнурованные, что у меня при взгляде на них начинает пульсировать в ногах. У нее-то с ногами, наверное, все в порядке — они большие и накачанные, как и ее бицепсы, плечи и даже запястья. Форма, судя по всему, сделана из спандекса — иначе мускулы разорвали бы ее на лоскуты при первом же движении. Не удивлюсь, если кожа у этой женщины тоже зеленая.
— Если вы ждете письменного приглашения, вам придется прождать очень, очень долго. — Ее голос, который только что раздавался над нашим ухом, тоже звучит по-мужски.
— Это мисс Килтер, — говорит мама, когда я наконец добираюсь до верхней ступеньки.
— Очень приятно, — бормочу я. К нам подходит папа. Он идет медленно, волоча мою спортивную сумку. Когда добирается до верхней ступеньки, он вытирает пот со лба и глубоко вздыхает.
— Как здорово у вас тут все устроено, — замечает он, словно серое здание — это особняк Викторианской эпохи, а планшет в руках у мисс Килтер — поднос с черничными кексами.
От волнения я не могу двигаться, так что жду, пока папа подойдет поближе, и протягиваю руку, чтобы взять у него сумку.
Мы гуськом проходим внутрь. Фойе похоже на приемную моего ортодонта — разве что здесь нет растений, журналов и аквариума с рыбками. Диванов и стульев тут тоже нет; из мебели только маленький деревянный стол посреди комнаты и пустая вешалка.
В другом конце фойе я вижу закрытую дверь без таблички. Именно за такими дверями происходят ужасные вещи — установка брекетов, зондирование, все виды пыток.
— Личное имущество, — рявкает мисс Килтер.
Я опускаю глаза. Луч солнца, проникший сюда из входной двери, которая все еще открыта, освещает железный контейнер.
— Твои вещи, — подсказывает мама. — Их надо просканировать.
Просканировать. Поискать ножи, оружие, бомбы. Именно такие штуки носят с собой криминальные элементы вроде меня — так же, как обычные люди носят мобильники и жвачку с ментолом.
Я кладу рюкзак и спортивную сумку в контейнер. Хочу спросить, получу ли я их обратно, но не спрашиваю.
Мисс Килтер поднимает контейнер одной рукой и вскидывает себе на плечо, как будто он набит перьями. Она пересекает комнату, выдвигает из стены ящик и кидает туда контейнер. Через пару секунд раздается громкий металлический лязг.
— Пойдет. — Движением ноги она задвигает ящик обратно. — Вам нужно рассказать, как выбраться обратно на шоссе?
— Это все?
Мисс Килтер оборачивается ко мне и приподнимает брови.
— Простите, пожалуйста. — Я чувствую, как кровь отливает от лица. — Мы просто пробыли тут всего пять минут и…
Ознакомительная версия.
