желтые скалы, провал подземелья, пар, поднимающийся над ручьем, и темные стремительные фигуры.
Если после такого нападения ты остался жив, то, наверное, должен очнуться в тюрьме, в тесной, сырой камере, в мрачном подвале, где бегают крысы и тараканы… Как странно!
Алиса села на постели: что с остальными?
И тут же успокоилась.
На соседней кровати мирно спал Аркаша Сапожков, а дальше, через пустую кровать, – Пашка Гераскин. Правда, у Пашки был синяк под глазом, но это, как вы понимаете, далеко не первый и уж, конечно, не последний Пашкин синяк.
Напротив Алисы, по ту сторону прохода, была занята еще одна кровать. На ней лежал, закрыв глаза, знакомый ей человек. Очень знакомый… Кто?
Конечно же Тадеуш Сокол, бледный, нос заострился, глаза запали!
Взгляд Алисы упал на ее рукав, и она поняла, что одета в пижаму: легкую, фланелевую, в голубых незабудках.
Алиса спустила ноги с постели. Ноги сразу попали в пушистые, мягкие тапочки. Она тихо подошла к Аркаше, потому что в сложных ситуациях Аркаша куда надежней.
– Аркаша, – позвала она, наклонившись к его уху, – проснись.
Аркаша открыл глаза, словно и не спал. И не произнес ни звука. Его взгляд обежал палату и остановился на Алисином лице, но Аркаша словно ее и не видел. Взор его был отсутствующим. Он думал.
– Странно, – сказал он. – А кто тот мужчина?
Алиса вспомнила, что Аркаша раньше не видел Тадеуша.
– Это тот самый Тадеуш, – прошептала она, – из-за которого Ирия бросила нашего Гай-до.
– Он должен быть во Вроцлаве.
– А где мы?
– Не знаю. Пошли посмотрим?
Аркаша вылез из-под простыни. Он тоже был в пижаме. Только его пижама была расшита голубыми колокольчиками.
Они подошли к белой двери в конце комнаты.
Дверь легко открылась. Они оказались в светлом широком коридоре.
Коридор был пуст. Тихо играла музыка.
Дверь с другой стороны коридора отворилась, и навстречу им поспешила медсестра, в голубом платье, высокой белой наколке и белом фартучке, обшитом кружевами. Сестра ласково улыбалась.
– Вы куда, дети? – спросила она издали. – Ночные горшочки у вас под кроватками.
Сестра говорила со странным текучим акцентом, словно припевала.
Улыбка тоже была странная. Словно наклеенная. И когда сестра подошла поближе, Алиса сообразила, что она в маске.
В гладкой, улыбающейся, розовой маске, обтягивающей все лицо. В маске были прорезаны аккуратные отверстия для глаз. И глаза, что смотрели сквозь искусственную улыбку, показались Алисе печальными и настороженными.
– Где мы? – спросил Аркаша медсестру.
– Вы у друзей, мои любимые, – пропела женщина. – А теперь, пожалуйста, возвращайтесь к себе в комнатку, там вы найдете умывальничек и ночные горшочки, на каждого приготовлена зубная щеточка и кусочек мыльца. Вы же не хотите бегать по улице в пижамках, чтобы над вами все смеялись?
– Кто вы такая? – спросил Аркаша.
– Потом вам принесут завтрак. – Медсестра обняла ребят мягкими, теплыми руками в тонких белых перчатках и повела, подталкивая, обратно. – А после завтрака придет доктор. Он очень добрый. Он вас допросит. Ну, будьте хорошенькие, будьте ласковые.
Медсестра мягко, но решительно толкнула их в комнату, и дверь закрылась.
Пашка еще спал, но Тадеуш проснулся и сразу узнал Алису.
– Доброе утро, – сказал он. – Не думал, что нам придется так скоро встретиться.
Глава 17
Ирия Гай ищет мужа
В субботу после возвращения из Москвы Тадеуш собрался на рыбалку. На рассвете он погрузил во флаер удочки и палатку. Сказал, что вернется в воскресенье к обеду.
У Тадеуша было любимое место – в лесистом ущелье Карпат, у небольшой быстрой речки.
Поздно вечером в субботу он связался с Ирией, пожелал ей и дочке спокойной ночи, сказал, что очень доволен рыбалкой, к тому же набрал грибов. Только пожаловался, что кусаются комары.
К часу дня в воскресенье прилетела из Гданьска полюбоваться внучкой мама Тадеуша. Ирия еще не волновалась. Она знала, что рыболовы – народ увлекающийся, и конечно же Тадеуш забыл обо всем на свете. Ничего, проголодается – прилетит.
Ирия решила, что угостит Тадеуша и его мать печеным гусем с яблоками. Когда гуся уже пора было ставить в духовку, Ирия поглядела на часы и ахнула: скоро два часа!
Ирия вытерла руки и побежала в комнату, чтобы вызвать мужа.
Рация не отвечала. Удивительно: ведь рация вмонтирована в браслет для часов Тадеуша. Может, он отправился купаться и снял часы?
Через пятнадцать минут, когда гусь уже был в духовке, Ирия снова вызвала Тадеуша. И снова никакого ответа.
Ирия не хотела пугать свекровь и сказала, что ей срочно нужно лететь во Вроцлав, потому что она забыла положить в гуся особенную редкую пряность. А сама полетела прямиком в Карпаты.
То место, где рыбачил Тадеуш, она нашла без труда. Ведь она не раз там бывала с мужем.
Снижаясь, она разглядела оранжевую палатку Тадеуша. Возле нее флаер.
Ирия опустила свою машину рядом с палаткой.
– Тадеуш! – позвала она.
Никто не ответил. Только шумела говорливая речка и тихо жужжали пчелы.
Ирия выбежала к берегу. На траве у воды валялись удочки. Рядом стояло ведро, в котором крутилась форель. Речка была неглубокой, прозрачной – из воды высовывались обкатанные камни. Утонуть в ней было трудно.
Ирия кинулась в палатку.
Палатка была пуста. Спальный мешок смят и отброшен к стенке, рюкзак раскрыт, и вещи выброшены из него на пол.
И тут Ирия увидела на полу засохший грязный след чужого башмака.
Чужие следы были и вокруг палатки. Ночью прошел дождь, но к середине дня земля подсохла, и следы остались.
Ирия принялась звать Тадеуша. Она кричала так, что сорвала голос. Никто не откликался.
«Спокойно, – сказала себе Ирия. – Возьми себя в руки».
Она сосчитала до двадцати, глубоко вздохнула и начала тщательные поиски Тадеуша.
Сначала она осмотрела поляну у реки.
Следы рассказали ей, что ночью прилетел незнакомый флаер, который опустился за деревьями. Три человека в башмаках с магнитными подковками, какие носят космонавты, подошли к палатке Тадеуша. Тот, видно, спал и сначала не сопротивлялся.
Нападавшие вытащили Тадеуша из палатки, скрутили его и привязали к толстому дубу – Ирия нашла царапины на коре, что оставила веревка.
После этого Тадеуша, видно, допрашивали – вся земля вокруг дерева была истоптана. Не добившись от Тадеуша того, что хотели, те люди затащили его к себе во флаер. Потом один из них вернулся на поляну и постарался замести следы. Он хотел сделать так, чтобы те, кто будет искать Тадеуша, подумали, что он утонул. Но Ирию тот человек не обманул. Ведь она с детства умела читать следы и была замечательной охотницей.
«Если все случилось именно так, – размышляла Ирия, оглядывая поляну, – Тадеуш постарался бы оставить мне знак. Он же знал, что я буду его искать. Но где? Какой?»
Ирия еще раз обошла дерево, к которому привязывали Тадеуша. На земле у самого ствола между корней она увидела несколько кривых линий, которые Тадеуш начертил носком башмака. Пять палочек, потом еще четыре. Зачем ему надо было это писать?
