что мне показалось — оно вот-вот вспыхнет. Он закричал, и его голос никто бы не решился назвать мягким.
— Мой бонсай! — вопил он так, что у меня звенело в ушах. — Мой бонсай! Мой дланевидный японский клен! Ты знаешь, сколько это стоит? Сейчас же убери это чудовище из моего сада! Немедленно!
Разумеется, я понятия не имела, сколько стоит этот самый бонсай чего-то там видный, но чуть сама в него не превратилась. Мои ноги приросли к земле. Мужчина бросился к козе, та начала пятиться и в конце концов запрыгнула на клумбу с крупными белыми цветами.
— Мои орхидеи!!! — казалось, мужчину сейчас разнесет на части от возмущения.
Я пришла в себя, схватила козу за загривок и поволокла ее на улицу. Белоснежка покорно пошла следом за мной. Всю дорогу до школы она не отставала ни на шаг.
Глория еще не вернулась, но Фло помогла мне водворить Белоснежку в загон.
— Как хорошо! — вздохнула она с облегчением. — Где ты ее нашла?
— В саду герра Занфтманна, — сказала я. — Похоже, цветов там стало намного меньше.
Я рассказала Фло о том, что случилось, и она нахмурилась.
— Боюсь, у нас будут неприятности, Лола, — негромко проговорила она.
— Да ладно, — отмахнулась я. — Ну что нам сделает этот Занфтманн? Он даже не знает, кто я такая и как меня зовут.
Фло промолчала. Но особенно мне не понравилось, что она не проронила ни слова, пока мы возвращались с Глорией домой. Мороженого нам расхотелось.
23. Дерево слов и одно слово для нового чувства
Неужели этот герр Занфтманн будет меня разыскивать? Знает ли он, что козочка живет в нашей школе? Можно ли арестовать козу за то, что она съела карликовое деревце?
И это еще не все вопросы, которые мучили меня в ночь с субботы на воскресенье. К утру я так разнервничалась, что была готова помчаться в школу прямо в пижаме.
К счастью, герра Занфтманна нигде не было видно, а козочка чувствовала себя прекрасно. Она разгуливала по загону и лизала соль, а Снежинка и Пятнышко дремали на солнышке.
К обеду небо затянуло, но все равно было тепло. Когда мы с Фло стояли перед калиткой фрау Балибар, выглянуло солнышко.
В доме пахло яблочным пирогом.
— Будет дождь, — сказала фрау Балибар и повела нас с Фло через прихожую, заваленную старыми газетами, книгами и пластинками. — Только что передавали по радио. Но у нас еще есть время, чтобы съесть пирог в саду. Будете шоколад или яблочный сок с минеральной водой?
— Шоколад, — сказала я.
— Сок с водой, — сказала Фло.
Фрау Балибар отправилась на кухню, а мы с Фло вышли в сад. Я поискала глазами Белоснежку, но кошки нигде не было видно. Я уселась на один из садовых стульев. Он был голубой, но краска местами облупилась, и из-под нее выглядывала потемневшая древесина. Стол тоже был деревянный. Он стоял под вишней, столешница была усыпана опавшим пустоцветом.
В саду было полным-полно цветов. Они росли везде — как попало, без всяких ограждений. Тут были одуванчики, маргаритки, маки и бархатцы. Моя бабушка тоже сажает их на балконе. Я подумала, что в этом саду чувствую себя гораздо лучше, чем в музее растений герра Занфтманна, в который занесло мою козочку.
Была здесь и старая яблоня. Но яблоки для пирога, конечно же, были не с нее. В начале июня в Германии яблок не бывает.
Тут фрау Балибар вынесла яблочный пирог на белом фаянсовом блюде. У пирога была румяная хрустящая корочка.
— Это карамель? — принюхалась я.
Фрау Балибар кивнула.
— Он называется «Тарт Татен», — сказала она. — Французский рецепт, который достался мне от моей бабушки. Надеюсь, вам понравится.
Она улыбнулась и отрезала нам два огромных куска, себе же положила самый маленький.
«Тарт Татен» оказался самым вкусным яблочным пирогом в мире.
— Ваша бабушка была француженкой? — поинтересовалась я, уголком глаза все-таки пытаясь отыскать свою кошку.
— Нет, — ответила фрау Балибар, — моя бабушка была немкой, но она любила Францию. И в первую очередь — французскую музыку и французскую кухню. Когда я была молоденькой девушкой, она подарила мне поездку в Париж. Там я влюбилась в аккордеониста и осталась с ним.
— Но ведь сейчас вы здесь, — заметила я.
— Да, — вздохнула старушка. — Мой муж умер семь лет назад. Я вернулась в Гамбург, но часть моей души осталась там.
Я подумала про Алекса и вздохнула. Часть моей души тоже была там, хотя я и не представляла себе, как в действительности выглядит Париж.
— А Париж красивый? — спросила я.
Фрау Балибар мечтательно улыбнулась.
— Каждый город красивый, если ты влюблен. Но Париж просто великолепен.
Я посмотрела на ноги фрау Балибар. Они были тонкие, с шишковатыми суставами, сквозь тонкие колготки проступали фиолетовые узлы вен, похожие на упитанных дождевых червей. Я попыталась представить, как она выглядела, когда была совсем молоденькой, красивой и влюбленной. Хотя следы красоты в ее лице еще оставались. А когда она улыбалась, морщинки вокруг глаз пожилой дамы плясали, как ветки яблони на ветру.
— Что это? — вдруг спросила Фло, жуя, и указала на маленькое деревце в конце сада — как раз там, куда выходило наше окно. На его ветвях висело что-то белое, но отсюда нельзя было разобрать, что именно. — Что это за дерево?
— Это дерево слов, — ответила фрау Балибар и подлила сливок в свой кофе.
— Как это? — удивилась я. — Слова на деревьях не растут.
— У меня растут, — сказала фрау Балибар. — Можете посмотреть, если хотите.
Мы с Фло переглянулись и направились к деревцу.
— Смотри-ка! — восхитилась Фло.
К веткам тонкими веревочками были подвешены белые керамические черепки. На них были самые разные слова. Очень странные. Они были написаны детским почерком светло-синей краской, которая не боялась дождя.
— «Песня о любви стрекозы», — прочитала я.
— «Тушь на ресницах печальной луны», — прочитала Фло.
— «Ванильная улыбка», — прочитала я.
— «Ликер слез», — прочитала Фло.
— «Задняя дверь домика улитки», — прочитала я.
— «Бормотание мячика», — прочитала Фло.
— «Сердце цветка», — прочитала я.
— «Багровая ярость», — прочитала Фло.
— «Серебристый слог стихов», — прочитала я.
— «Высокомерная звезда», — прочитала Фло.
— «Сердцебиение росинки», — прочитала я.
— «Танец снежинок», — прочитала Фло.
— «Пятничная мама», — прочитала я.
— «Ушедшая подруга», — прочитала Фло.
Не знаю, почему, но мне вдруг стало грустно. Подул ветер, и черепки со словами тихонько зазвенели. Как тихая и печальная весенняя песня.
Отсюда я видела, как фрау Балибар сидела за столом и попивала кофе, глядя неизвестно куда. У ее ног появилась Белоснежка. Она потерлась о ноги старушки и запрыгнула к ней на колени.
Фрау Балибар погладила
