ухом и разбитной ухмылкой на лице.
— Просто чудесно, — донесся до меня голос одной из монахинь. — Я бы с удовольствием еще разок с вами прокатилась!
— Не вопрос, прелестные дамы! — подмигнул гид. — Если захотите меня найти, просто спросите в кассах на набережной, где Убийца Луи.
18. Калле Блюмквист, Дарт Вейдер и его сверкающий меч
— У меня здесь все, — через полчаса, когда мы снова стояли перед «Рикмер Рикмерс» и уже слегка пришли в себя, похлопал по камере Энцо. — И «Рио Мадейра», и голубой контейнер, и Убийца Луи.
— Он не убийца, скорее всего, просто сообщник Крысолова, — подытожил Сол. — Отличная маскировка. Крысолов борется с грызунами и ремонтирует канализацию, а Луи катает туристов. Он знает порт как свою ладонь, всегда в курсе, где какой корабль швартуется, — наш друг потер руки и обвел нас довольным взглядом. — Люди, мы вышли на след. Точно вышли! В воскресенье встреча в Кельнском соборе. Если мы туда поедем…
— Стойте! — подбоченилась Фло. — В Кельн никто не поедет! И за Крысоловом мы больше не шпионим. Кончено! У Энцо на камере достаточно доказательств. Завтра же поговорим с родителями.
Алекс покачал головой:
— Вряд ли они поверят. И, между прочим, придется рассказать им, что Энцо залез в чужую квартиру. Пусть там и живет преступник.
— Тогда пойдем в полицию, — не отступала Фло. — Мы с Лолой знакомы с герром Фрюхтенихтом. Он нам доверяет.
— Рано! — воскликнул Энцо. — Идти надо тогда…
— Идти надо к колесу обозрения, — перебил Энцо Алекс, хлопнув его по плечу. — Уже почти половина второго, и тетя Лолы свернет нам шеи за опоздание. И вообще — немного отвлечься нам не помешает.
Когда без пяти два мы добрались до колеса обозрения, там нас уже ждали. На тете была кепочка, как у Шерлока Холмса, на Паскале — костюм Дарта Вейдера. В руке мальчик сжимал лазерный меч.
— Да пребудет с вами сила! — провозгласил он вместо приветствия.
Джефф закатил глаза.
— Твой младший братец запугал всех животных в деревне, — пожаловался он Алексу и дернул Паскаля за черный рукав: — Ты не мог бы убрать эту штуку?
Паскаль замахнулся мечом:
— Люк, я твой отец! — выкрикнул он.
— Ты ужасный и плохо пахнешь, — сердито поморщилась тетя Лизбет. — Почему бы тебе не стать Андерсом? Тогда ты будешь моим другом, потому что я Калле Блюмквист. Мы вступим в схватку с «Красными розами» и поймаем похитителя драгоценностей. — Глаза у тети сверкнули: — Он, кстати, живет в нашем дворе.
— Что-что? — я изумленно уставилась на тетю. — Что ты сказала?
— Сама увидишь, — тетя Лизбет открыла черную лаковую сумочку, которую подарила ей Пенелопа, и вытащила лупу. — А сейчас я хочу покататься.
Она поднесла лупу к глазам и стала разглядывать белые кабинки колеса обозрения, медленно проплывавшие мимо нас.
— Хочу кабинку номер девять, — решила тетя Лизбет. — Или нет, лучше четвертую, на которой нарисована церковь и написано «Кельн». Где это — Кельн?
Джефф рассмеялся:
— Кельн находится в…
— …В Гамбурге! — шепнул мне в правое ухо Энцо.
Он стоял позади моей коляски, а его палец указывал куда-то вверх. Теперь и я увидела четвертую кабинку. Даже лупа не понадобилась.
Я много раз каталась на колесе обозрения одна и несколько раз вместе с Фло и Алексом. Оттуда открывался потрясающий вид, но сами кабинки меня совершенно не интересовали. Замечала ли я, что на них написаны названия городов и нарисованы их символы? Возможно. Но я и думать об этом забыла.
— Заходите скорее, путешествие начинается! — торопила тетя Лизбет.
Она уже стояла перед кабинкой номер четыре, и — я невольно вцепилась в коленку Энцо, — на ее дверце был нарисован Кельнский собор!
— Поверни… — тихо попросила я, потому что сама не могла и пальцем пошевелить. — Поверни мою коляску, Энцо!
Энцо так и сделал. Сол, Алекс и Фло тоже повернулись. Мы растерянно уставились на пивную палатку, стоявшую прямо напротив колеса обозрения. На белой маркизе было написано: «Девица Шварцвальд».
— Вот оно! — у Фло слегка отвалилась челюсть.
«Да, — подумала я. — Завтра можно идти в полицию».
Эх, если бы только сила пребывала с нами!
Вам знакомо выражение «черный день»? Так называют день, в который на вас обрушиваются все беды. Наихудший из черных дней — пятница, тринадцатое число. Ее опасаются многие люди, а некоторые испытывают просто панический страх перед каждой пятницей. Это называется фриггафобия.
Узнала я об этом, как ни странно, не от своей тети, а из Интернета, где однажды наткнулась на список самых безумных фобий. Страх перед курами, например, называется алекторофобия. Моя фобия на лягушек называется ранидафобией, а от земмифобии страдают люди, которые боятся крыс, кротов и голых землекопов. Голые землекопы — это такие африканские грызуны, и выглядят они, скажем прямо, жутко. Как облысевшие крысы со здоровенными зубами, прибывшие прямиком с Марса…
Но я, похоже, отвлеклась. Так вот, я говорила о черном дне, и в этой истории это не пятница, тринадцатое, а среда, семнадцатое. А уж безнадежно черными стали суббота, двадцатое, и воскресенье, двадцать первое. Но лучше я расскажу все по порядку.
Черная среда началось с того, что всю первую половину дня мы искали карту памяти с видео, которое Энцо записал в квартире Крысолова. Это наше самое главное доказательство для полиции. Но ее не оказалось ни у Энцо, ни в ящике с остальными картами.
— Я знаю, где она, — схватился за голову Алекс после того, как мы перевернули с ног на голову всю квартиру. Он даже побледнел. — В камере моего отца! Мы, идиоты, забыли вынуть ее, когда возвращали ему камеру.
— Звони папе! — Энцо прямо подпрыгнул. — Быстрее!
Джефф с Паскалем и тетей Лизбет были у Пенелопы. Алекс включил громкую связь, чтобы мы тоже слышали, что скажет Джефф.
— Прости, но я одолжил камеру приятелю.
— Попроси его вернуть! — взмолился Алекс. Энцо нервно теребил свою сережку с японским домовым. — Нам срочно нужна карта памяти. Там… это для нашего фильма, и переснять не получится.
— Не переживай, — успокоил его Джефф. — Приятель как раз позвонил из аэропорта. Сказал, что вытащил вашу и вставил свою карту. Но вернуть сможет только через три недели.
— Почему?
— Потому что улетает в отпуск.
— Пусть пришлет ее почтой, — попросил Алекс.
— Забудь, — ответил Джефф. — Он улетел в Австралию.
— С полицией ничего не получится, — сказал Энцо, когда Алекс повесил трубку. — Без карты памяти у нас на руках ничего нет. Поездки в порт недостаточно. Придется все начинать сначала.
— Только не это! — запротестовала Фло. Она сидела
