горы было хорошо видно, как большущий отряд рыжеголовых стал заходить в тыл чёрным муравьям. Надо было во что бы то ни стало предупредить об этом НАШИХ, но Малинин, вместо того чтобы идти на соединение с чёрными муравьями, вдруг яростно рванулся влево и помчался один прямо навстречу наступающим по всему фронту мирмикам.
— Костя! — орал я на бегу. — Малинин! Подожди! Не в ту сторону наступаешь! Куда ты? Убьют! Костя! Остановись!
Но Костя Малинин на мои крики не обращал никакого внимания.
— Вперёд! На врага! Бей фашистов! — визжал он, размахивая дубинкой и прибавляя ходу. Он мчался вскачь каким-то лошадиным галопом, оставляя за собой целые облака пыли.
Отряд мирмиков, заметив несущегося им наперерез чёрного муравья, сразу же изменил направление движения. Перестроившись на ходу, мирмики о чём-то быстро посовещались между собой и помчались навстречу Косте Малинину. Сейчас они сшибутся, и голова Малинина, отрубленная страшной челюстью, покатится по траве… Охватив полукольцом несущегося им навстречу Малинина, мирмики тем самым совершенно отрезали нас от своих.
Теперь всё решала скорость. В три тигриных прыжка я нагнал Костю, схватил его за задние лапы и поволок прочь за холм, к маленькому ручейку. Переправившись через бушующий поток на берёзовом листке, я стащил Малинина за ноги на берег и спрятал в траве в то самое время, когда на противоположный берег высыпали преследующие нас рыжие муравьи. Для большей безопасности я оттащил Костю поглубже в лес и стряхнул его со спины.
Костя Малинин продолжал сидеть с очумелым видом на траве, глаза у него были выпучены так, будто он всё ещё продолжал мысленно мчаться навстречу мирмикам.
— Эх ты, вояка! — сказал я, с трудом вырывая из Костиных лап сучок-дубинку. — Размурашился! Сейчас как тресну тебя по башке, чтобы ты в другой раз не лез куда не надо! Надо было идти на соединение с нашими, а ты… Эх, Малинин!..
Я бы, наверное, и вправду влепил Косте оплеуху, если бы в чаще травы в эту минуту не мелькнула спина рыжего мирмика. Я повернул голову. Из кустов высунулась рыжая морда и зверски пошевелила огромными челюстями. Справа и слева тоже показались рыжие муравьи… Вот тебе раз! Значит, им тоже удалось перебраться через ручей, и не только перебраться, но и окружить нас с Костей со всех сторон.
— Лезь на цветок! — тихо шепнул я Малинину, — Моментально сосредоточивайся и немедленно превращайся в человека!
— А ты?
— Я буду прикрывать твой отход. Сам видишь, в какое положение попали. Лезь!
Костя шмыгнул по стеблю вверх, я — за ним. Мирмики услышали шорох и задрали вверх морды. Один из них, чтобы лучше видеть, встал на задние лапы.
— Лезь выше, — шепнул я Косте, — заметили, гады! Лезь на самый цветок и там скорее превращайся…
Пока Малинин карабкался на верхушку цветка, мирмики окружили стебель и стали молча один за другим подниматься вслед за нами.
Событие тридцать третье
Десять больших на двух маленьких и паутинка-самолёт
— Эх, вы! — крикнул я, свешиваясь с листика. — Десять больших на двух маленьких… Не стыдно?
В полном молчании мирмики продолжали подниматься по стеблю всё выше и выше. На расстоянии двух-трёх сантиметров от меня они остановились и заскрежетали челюстями. «Интересно! Успеет превратиться Малинин в человека или нет? — подумал я, перехватывая дубинку из одной лапы в другую. — А ничего он без меня и не сумеет, и не успеет…»
— Ты, рыжий, — крикнул я самому здоровому мирмику, — давай один на один! Я тебя вызываю!
Рыжий верзила, не говоря ни слова, сделал шаг вперёд и раздвинул челюсти. Я размахнулся и изо всех сил двинул его сучком по башке. Мирмик покачнулся и, не издав ни звука, молча свалился на землю. Место сбитого моментально без шума заняли двое рыжих муравьёв.
Я уже приготовился их хорошенечко встретить, вдруг слышу — сверху раздаётся голос Малинина:
— Юрка! Осторожней! Третий мирмик к тебе со спины заползает…
Взобравшись на лист, я тремя ударами сбил трёх мирмиков со стебля и крикнул:
— Малинин! Ты почему не превращаешься в человека, почему не выполняешь моего приказания?
— А я без тебя всё равно не буду ни в кого превращаться! — зашипел сверху Костин голос.
— Нет, будешь! — заорал я, отбиваясь от наседающих на меня мирмиков и влезая на самый венчик цветка.
Всё! Дальше ползти было некуда. Внизу, под нами, были мирмики, вверху — небо, посередине — мы с Костей Малининым.
— Это почему же ты не будешь превращаться? — заорал я на Малинина, но в это время из-за лепестка показалась рыжая голова и свирепо завращала глазами. — Малинин, превращайся сейчас же! — Я ударил мирмика палкой по черепу.
Мирмик скрылся.
— Превращаться, так вместе! — сказал Малинин.
Из пропасти с другой стороны опять вылезла голова мирмика.
— Вместе не успеем! — Я кольнул муравья сучком, словно шпагой.
Муравей спрятался.
— А один я не буду! — сказал Малинин.
Я размахнулся изо всех сил, чертыхнулся и съездил высунувшегося мирмика с такой силой, что сучок переломился. Мирмик полетел на землю, а у меня вместо грозной дубинки остался в руках какой-то жалкий обломок.
Мы отступили с Костей к самой середине ромашки. Защищаться больше было нечем, и мирмики словно догадались об этом. Четыре рыжие головы одновременно высунулись с разных сторон. Мы с Костей обнялись.
— Пропали! — сказал Малинин. — Прощай, Баранкин!
Я даже не стал успокаивать своего лучшего друга, потому что всё было похоже на то, что мы с Костей Малининым действительно пропали. Внизу были мирмики, вверху — небо, между мирмиками и небом — мы с Костей. Хоть бы перескочить на соседний цветок, да не допрыгнешь — далеко… Ещё можно спрыгнуть с цветка на землю, но мирмики, кишевшие в траве, только этого и ждали. А ведь столько раз нам с Костей удавалось избегать смертельной опасности, можно сказать, чудом, но ведь удавалось! Неужели на этот раз я не найду выхода из положения, неужели нам с Костей суждено погибнуть так глупо вот здесь, на цветке ромашки, в нескольких шагах от настоящей человеческой жизни? Неужели ВСЁ, ВСЁ, что мы узнали, пережили и перечувствовали, пропадёт зря?!
— Держись, Малинин! Сейчас мы покажем этим мирмикам, как погибают настоящие ребята!
Я поднялся на задние
