– Где же он сейчас, – грустно вздохнула Марина, вспомнив ласкового и тёплого друга. – Может, где-то среди звёзд сейчас летит в чужие миры. Как же он мог бросить нас здесь без всякой помощи? Ведь он всё понимает, он умный и добрый.
– Он-то здесь при чём? – ответил Паша. – Ведь его силу пересилила другая, чужая, инопланетная сила. Да, впрочем, откуда пришёл, туда и ушёл. Ведь мы совсем не знаем, что это за камень, да и камень ли это. Почему он мыслит или он просто принимает и выполняет чужие мысли? А если это так, то чьи это мысли и добрые поступки?
– Этого мы теперь, похоже, никогда не узнаем, – грустно заключил Саша. – Симба, – вдруг вспомнил он о юном африканском герое, который завлёк их всех в эту ловушку, а сейчас притих. – А ты что молчишь, как кокос на твоей домашней пальме? Где твой дедушка-шаман Тимбукту? Почему он нам не помогает?
Симба понял вопрос, но ответил не сразу. Он всплакнул, пустив по чёрной глянцевой шеке настоящую мужскую слезу, вдруг став после этого самым обыкновенным мальчишкой, только курчавым и чёрным, и тоскливо сообщил:
– Тимбукту плохо, много плохо. Тимбукту Симба нет! Плохо, много плохо, – печально повторял он.
Немногим ранее печальных происшествий, произошедших с ребятами в пещере, в нашем городе Находке, на знакомой нам площади Совершеннолетия происходили тоже события невесёлые и странные. Тот чёрный старый колдун, к которому за несколько дней город уже успел привыкнуть, внезапно совершенно изменился. Люди, спешившие по утрам на работу, а вечером с сумками обратно домой, почти не обращали уже внимания на мирно сидящего под деревом черного седого странного старика. Но сегодня, всё время сидящий под деревом, он вдруг встал на свои худые, но ещё сильные ноги, развёл под деревом небольшой костёр, и стал ходить вокруг, громко стуча в бубен, что-то выкрикивая и посыпая серый порошок вокруг огня, а иногда прямо на пламя, которое в этот момент взрывалось густым дымом, котором, по свидетельствам очевидцев, часто проскальзывали странные зыбкие тени и силуэты. Кто-то вдруг увидел в дымном пламени силуэты трёх мальчишек и одной девочки в джинсах, другой – какую-то странную блестящую скульптуру, а один мальчишка рассказывал, что чётко видел длинную бледную фигуру с огромными косыми глазами, чем-то похожую на Фантомаса из знаменитого фильма, которая вдруг расплылась в скользкую лужу, внутри которой находилось что-то непонятное.
А вечером этого длинного и суетного дня люди, собравшиеся поглазеть на удивительное зрелище, вдруг явственно увидели в клубах дыма высокого старика в восточных одеждах с разгневанным лицом, который грозно грозил кому-то в сторону, а один внимательный мальчишка услышал даже какие-то странные слова, сказанные этим старцем: «Шамбала» и «Артефакт». Так в суетных камланиях прошёл день, а вечером неутомимый старик вдруг что-то громко и пронзительно запел, потом закричал и вдруг сполз на подкосившихся ногах на зелёную траву рядом с костром и затих. Толпа расценила это как шаманский трюк, но когда шаман пошевелился и застонал, раздался шепот, что, мол, вдруг человеку плохо.
Из толпы вышел мужчина, видимо, доктор, пощупал у деда пульс, посмотрел зрачки больного и, вытащив из кармана мобильный телефон, громко и чётко вызвал бригаду «Скорой помощи», сообщив, что на площади плохо с сердцем старому человеку. Станция «Скорой», по счастью, была расположена совсем рядом, что и позволило реанимационному автомобилю появиться здесь буквально через несколько минут, чему все зеваки искренне удивились. Так старый шаман совсем скоро оказался в горбольнице на Пирогова, где прошёл в документах приёмного покоя как иностранец неизвестного гражданства без сознания.
Именно в это время его внук Симба бормотал в тёмной пещере под Сестрой, что «плохо, много плохо Тимбукту», его могущественному деду. Ребята немного растерялись. На них навалилось столько разного, да и к тому же непонятного, что требовалось какое-то время всё обдумать и обговорить. Они собрались тесной кучкой в центре главной пещеры, возле постамента, на котором совсем недавно стояла их спутница в невероятном золотом исполнении, взялись за руки и тихонечко переговаривались, обсуждая произошедшее с ними. Возле них потрескивали догорающие берестяные факелы, которых осталось не так уж и много. Более всех переживал отважный Симба, винивший себя за то, что вовлёк ребят в этот внезапный рискованный поход. И за дедушку он очень переживал. Симба покачивал сокрушённо головою и всё повторял имя деда-колдуна:
– Тимбукту, Тимбукту.
Наконец Сашка не выдержал и решительно заявил:
– Хватит киснуть. Надо думать, как выбираться отсюда. В жизни не бывает безвыходных ситуаций. Давайте ещё раз осмотрим все коридоры и поищем выход. Иначе мы пропадём здесь очень скоро, не пройдёт и трёх дней. Погибают не от беды, а от безнадёжности. Я с Мариной иду в правый ход, а ты, Паша с Симбой – в левый. Встречаемся через полчаса здесь же.
Ребята, приободрившись от Сашкиной уверенности, согласились и, набрав в запас несколько берестяных факелов, разошлись по ходам. Часы, правда, были у них всего одни, у Саши, те самые, «Командирские», которые ему подарили, скинувшись на шестнадцатилетие, Паша и Марина. Вот теперь они пригодились им по-настоящему. Сейчас часы показывали половину восьмого, но было непонятно, утра или вечера, поскольку неизвестно, сколько они пробыли в гипнотическом сне, погружённые в него инопланетянином.
Они разошлись в разные стороны и вскоре Саша с Мариной уже вдвоём брели под потрескивание чадящего факела по извилистому невысокому проходу. Стены по-прежнему были светло-серыми, иногда в них попадались остатки древних раковин и множество мелких карбонатных жил и прожилков.
Местами это были естественные полости, выщелоченные водой в известняковых скалах за многие тысячелетия, а местами чувствовалась помощь трудолюбивых человеческих рук, сгладивших проходы и пробивших глухие стены. Здесь были видны следы металлических рубил и следы копоти на стенах и потолке. Проход несколько раз поворачивал в стороны, затем снова выпрямился, стал выше и шире, но вскоре путь ребятам преградили огромные глыбы серого известняка, обвалившиеся с потолка и полностью перекрывшие путь дальше. Убрать их было невозможно, обойти – тоже. Ребята устало присели на камни и посмотрели друг на друга. Коптящий факел вот-вот грозил погаснуть и Саша от него поджёг новый, вспыхнувший ярким высоким пламенем. Саша машинально смотрел на него каким-то невидящим взглядом, затем вдруг наморщил лоб, закрутил головой и полез на кучу камней. Марина испуганно посмотрела ему вслед.
– Сань, ты куда? Вдруг снова обвалится потолок! Смотри, какие камни выступают.
Но Саша осторожно поднимался по камням и вдруг закричал сверху, радостно размахивая факелом:
– Ур-ра-а! Мы спасены! Здесь пролаз есть, Марина. Его чуть-чуть расширить надо и мы двинем дальше. Пошли обратно за Пашкой и Симбой, соберем вещи и домой.
Они двинулись обратно и в большом зале встретились с Пашкой, который носился по нему с гаснущим факелом и звал Симбу.
– Симба пропал, – огорошил он ребят. – Мы с ним дошли до завала, обследовали его и собирались идти обратно, как он куда-то исчез. Куда можно подеваться в этой мышеловке? Я его там звал, ждал, но факел стал гаснуть, и мне пришлось уйти сюда.
– А мы проход нашли в завале. Надо уходить поскорее, пока у нас вода совсем не закончилась, что ещё там впереди нас ждёт – неизвестно. А тут ещё и Симба пропал. Но делать нечего, надо его найти.
– Пропасть он не может, не маленький, – продолжил Паша. – Залез куда-нибудь в отвилок и подшучивает над нами. Попробуй найти чёрного мальчишку ночью в тёмной пещере, к тому же, если он прячется. Кошку найти проще, она мяукает. Все равно, пошли искать его. Возьмём по два факела и вперёд.
Старого шамана тем временем одолевали дурные знамения. Придя в себя после серии уколов и вливаний, он увидел в полубреду, как над его родной деревней кружит большой чёрный стервятник. Потом оказалось, что это вовсе не хищная птица, а чёрный самолет плохих белых людей, мучающих его родную землю, чтобы потом начать сверлить в ней дырки и прогнать прочь от племени зверей, птиц, железными гусеницами уничтожить несущую жизнь саванну, причинить боль и страдания его земле и его народу. Этот самолёт посылал на землю тёмные вредные лучи, и вдруг шаман увидел, что под падающими на него жгучими лучами стонет и корчится его верный помощник и ученик Симба. В полузабытьи старый Тимбукту напряг все свои оставшиеся силы и позвал на помощь.
Ребята, подняв повыше ярко горящие факелы, и взяв в руки запасные, медленно пошли в правый проход, где исчез Симба. Они прошли уже больше половины пути до завала, когда вдруг услышали впереди в кромешной тьме большие гулкие редкие шаги, громкое сопение, неясное бормотание. Стало ясно, что навстречу шагает кто-то большой, осторожный, непонятный.
