Мейсон растерянно кивнул.
— Ага.
Лоуви подошла поближе и без единого слова вылила воду с уксусом мне на ногу. Боль не прошла, но немного утихла.
— А теперь будем вытаскивать колючки, — сказала Лоуви.
— Нет! — взревел я. — Не трогай! Не прикасайся!
— Нужно же их вытащить.
— По-моему, это неправильная идея, — с сомнением проговорил Мейсон.
Лоуви повернулась к нему.
— Написал на друга, а теперь еще и выступает!
— Народ! — заорал я, чтобы они перестали скандалить. — Я хочу домой! Хани чего-нибудь придумает.
— Я тебя отвезу, — вызвалась Лоуви.
— Я здесь один не останусь, — заявил Мейсон.
— А кто будет дежурить?
— Вот ты и дежурь, — предложил ей Мейсон. — А я отвезу Джейка.
Я больше не мог их слушать. Кое-как поднялся на ноги и захромал по берегу.
— Можете дальше ругаться. А я пошел.
Лоуви и Мейсон перестали скандалить и побежали за мной следом.
Операция «Койот» началась не слишком удачно.
Когда мы рассказали обо всем Хани, она долго хохотала.
Я сидел на краю ванны, Хани со мной рядом. Она уже довольно долго лила мне на ногу воду с уксусом. Лучше не становилось. Я скрипел зубами, сдерживаясь, чтобы не заплакать. Ведь рядом друзья. Я оглянулся через плечо. Мейсон с Лоуви стояли в дверях с широко раскрытыми глазами.
— Боль нешуточная, — согласилась Хани, продолжая поливать меня уксусным раствором. — Хорошо, что у вас был при себе уксус. Стоило, конечно, с этого лекарства и начать, — добавила она, усмехнувшись и качнув головой.
— Но я слышал, что это действительно помогает, — вставил Мейсон.
— Это, дитя мое, называется «старушкины бредни». Как вот, например, что нельзя купаться сразу после еды.
— То есть это неправда? — удивилась Лоуви.
— Полнейшая. — Хани отставила воду с уксусом, вытерла руки. Бросила на меня твердый взгляд. — Так, Джейк. Ты как себя чувствуешь — голова не кружится? Не тошнит?
Я покачал головой.
— Поначалу тошнило, но, наверное… — я бросил косой взгляд на Мейсона и Лоуви и заговорил потише: — Я просто испугался. А теперь все в порядке. Вот только болит по-прежнему. Очень сильно. — Я скривился.
Хани похлопала меня по плечу.
— Сочувствую. Болеть еще будет около часа. Причем здорово — не буду тебе лгать. Но я сейчас смажу вот этим кремом, должно помочь. Только сперва давай вытащим колючки. Хватит запаса храбрости еще ненадолго?
Я стиснул зубы и кивнул.
Хани надела очки для чтения, взяла кредитную карточку, которую заранее положила на край раковины.
— Можешь положить ногу мне на колено? Да, вот так. — Хани с кредиткой в руке склонилась над моей ногой. — Ага, некоторые даже видно. — Она жестом велела Мейсону с Лоуви подойти поближе. — Медуза воткнула тебе в ногу сотни этих колючек, но вода с уксусом помогла. Ты молодец, Лоуви. И в следующий раз — хотя хочется надеяться, что следующего раза не будет, — возьмите сырого песка, положите на место ожога. А потом найдите что-нибудь плоское вроде кредитки и осторожно соскоблите песок с кожи. Большинство колючек вы удалите. Вот, смотрите. — Она стала водить краем кредитки по ожогам, будто бы брила мне ногу.
Я закинул голову и стиснул зубы, но надо сказать, что было не сильно больнее, чем от самого ожога.
Мейсон и Лоуви стояли рядом, глядя во все глаза.
— Готово! — воскликнула Хани. — Видишь, ничего такого уж страшного, правда? Колючки мы вытащили. Скоро полегчает.
Хани заставила меня поставить ногу в ведро с теплой водой.
— Посиди так минут десять, — велела она. — Я скоро вернусь.
В кухне она опять рассмеялась. Вернулась со стаканом воды.
— Вот, держи. — Она протянула мне таблетку ибупрофена. Друзья сидели на краю ванны и унитаза и всячески меня поддерживали.
Лоуви захихикала.
— Я про эту медузу никому не буду рассказывать. Но не забывайте, что я пыталась вас остановить.
Мы с Мейсоном дружно фыркнули.
— Что на острове случилось, то на острове осталось, — заметил я.
Мы снова рассмеялись. А потом еще раз. А там и вовсе расхохотались — ну прямо так, что надрываешь животик и лопаешься от смеха.
— Фу, гадость какая! — воскликнул я.
— Это точно, — подтвердил Мейсон сквозь смех.
Мы хохотали, и я чувствовал, как страх и беспокойство отступают. Даже нога болела меньше.
Когда вернулась Хани, я понял, что пошел на поправку. Она осторожно смазала ожог кремом с антибиотиком.
— Скоро станет лучше. А дальше, — сказала Хани, закрывая тюбик, — главным лекарем будет время. Давай-ка пересадим тебя в удобное кресло.
Ну и вечер! Повезло мне, что я наконец оказался целым и почти невредимым в уютном «Птичьем Гнезде»: нога моя лежала на диванной подушке, вокруг сидели друзья. Было уже почти десять часов вечера, и я видел, что все устали почти так же сильно, как и я. Даже у Хани, которая принесла тарелку печенья, вид был совсем измученный.
Мы тут же смолотили печенье. Всю ту прекрасную еду, которую мы принесли на дежурство, съесть так и не удалось.
— Надо бы нам обратно к гнезду, — сказал Мейсон, когда печенье закончилось.
— Да, мы уже давно оттуда ушли, — согласилась Лоуви.
Нога все еще страшно болела, но я понимал, что друзьям хочется вернуться на дежурство.
— Давайте. Худшее, наверное, уже позади. — Я опустил ногу на пол и стал медленно вставать из кресла.
— Минуточку, молодой человек, — остановила меня Хани.
Я опустился обратно.
— Ты сегодня никуда не пойдешь, — объявила Хани. — Нужно поберечь ногу. А что до вас… — Она посмотрела на Мейсона и Лоуви. — Уже поздно, и не надо бы вам разбивать лагерь. Ступайте спать.
— А как же черепахи? — воскликнула Лоуви.
— Черепашкам придется самим о себе позаботиться. У них много миллионов лет опыта, еще одну ночь они как-нибудь переживут. Вы обезопасили гнездо. Это уже немало. Должна признаться, что никогда еще не слышала про столь хорошо защищенное гнездо. А еще… — Хани возбужденно сжала ладони. — Завтра Четвертое июля. А на Дьюисе праздник отмечают вовсю! Столько будет всего интересного — и вам обязательно нужно поучаствовать. А для этого понадобятся силы. Так что попробуйте отоспаться. Хорошо?
Мы втроем переглянулись, а потом кивнули.
— Вот и молодцы. Я развезу вас по домам. Но сначала, — Хани вытянула вперед руку, — я хочу обсудить с вами еще одну вещь. — Она дождалась, когда мы все сосредоточимся. — Джейк, существуют правила. Одно из них заключается в том, что заходить в воду ночью нельзя.
Я выпрямился.
— Я не заходил. Ну почти, — сказал я. — В смысле, я же не собирался плавать.
— Но в воду шагнул?
Я кивнул:
— Да.
— И поплатился?
Я снова кивнул — мне было стыдно.
— То-то и оно. На этот раз я не буду тебя наказывать. Но помни: ожог медузы — далеко не самое худшее, что с тобой могло произойти. Никогда больше не заходи в океан ночью, ясно? По крайней мере, пока ты на моем попечении.
— Ладно, не буду.
Бабушка посмотрела на Мейсона и Лоуви.
— Не буду, — повторили и они.
— Хорошо, тогда собирайте вещи, я вас отвезу домой. А продукты из беседки заберем завтра утром.
Хани умолкла и посмотрела в наши удивленные лица.
— Что? Вы решили, что завтра рассветного патруля не будет? Черепахи не в курсе, что у нас завтра праздник!
Глава 18. День независимости
Истина сделает вас свободными
Четвертое июля на Дьюисе отмечали в кругу друзей и родных, устраивали фейерверк. Приглашены были все — и все пришли.
Я, как всегда, проснулся рано, чтобы идти в патруль. Первым делом мы помчались к гнезду, найденному Лоуви. Как же мы обрадовались, увидев, что гнездо цело и невредимо! Черепашьих следов в тот день на берегу не оказалось, так что нам удалось закончить пораньше.
