— Скажи им, Треугольные Гляделки, — Граф Олаф гнусно ухмыльнулся, — скажи Бодлерам, что ты присоединилась ко мне.
— Это правда, — проговорила Фиона, однако за стёклами очков глаза её глядели удручённо, иначе говоря, «печально смотрели в пол». — Граф Олаф пообещал, что, если я помогу ему уничтожить последнее безопасное место, он поможет мне найти отчима.
— Но ведь Граф Олаф и твой отчим — враги! — закричала Вайолет. — Они по разные стороны раскола!
— Я бы не была уж так в этом уверена, — возразила Эсме Скволор. Она как раз входила в иллюминатор, и все щупальца тащились за ней по полу. — И вообще, капитан Уиддершинс вас бросил. Может, он решил, что волонтёры вышли из моды, а в моде теперь мы.
— Мой брат, отчим и я могли бы воссоединиться, — тихо проговорила Фиона. — Неужели вы не понимаете, Бодлеры?
— Ясно, не понимают! — вмешался Граф Олаф. — Ха-ха простофили! Эти отродья проводят жизнь, читая книжки, вместо того чтобы гоняться за наследствами! Так, теперь забираем с «Квиквега» все ценное и запираем сирот на гауптвахту!
— На этот раз вы от нас не удерёте! — Крюкастый закрутил в воздухе тальятеллой гранде, которую прятал за спиной.
— В последний раз мы никуда от вас не удирали, — возразил Клаус. — Вы сами помогли нам удрать на «Квиквег», чтобы спасти Солнышко. Вы сказали, что хотите уплыть вместе с нами и присоединиться к Г. П. В. в последнем безопасном месте.
— Г. П. В.! — фыркнул крюкастый и с презрительной гримасой проткнул с размаху крюком один из шариков, которыми Фил украсил кают-компанию к дню рождения Вайолет. — Уж эти глупые волонтёры с их драгоценными библиотеками и хитроумными кодами! Дураки они — все до единого. Не хочу я сидеть и читать идиотские книжки! Тот, кто колеблется, — пропал!
— Или та, — добавила Фиона. — Так точно!
— Не будем же колебаться ни минутой дольше, — заключил Граф Олаф. — Крюк, сейчас обойдём всю субмарину и заберём, что захотим!
— Я тоже пойду! — заявила Эсме. — Мне нужен новый модный наряд!
— Конечно, босс. — Крюкастый направился к двери, ведущей из кают-компании. — Следуйте за мной!
— Нет, это ты следуешь за мной! — Граф Олаф шагнул вперёд, опережая крюкастого. — Я тут главный!
— Графуля, — заныла Кармелита, спрыгивая со стола и неуклюже кружась. — Первой хочу идти я! Я — балерина-чечёточница-сказочная принцесса-ветеринар!
— Конечно, ты пойдёшь первой, сокровище моё, — отозвалась Эсме. — Ты получишь все, что твоя душенька пожелает, правда, Олаф?
— Да уж наверняка! — буркнул Олаф.
— И вели Треугольным Гляделкам оставаться здесь и стеречь сирот, — добавила Кармелита. — Я не желаю, чтобы она забрала себе всё ценное.
— Стереги сирот, Треугольные Гляделки! — приказал Граф Олаф. — Хотя, собственно, чего их теперь караулить? Деваться им некуда, ти-хи тюрьма!
— Гиггл-гиггл галдеж:! — выкрикнула Кармелита, возглавляющая шествие.
— Ха-ха хирургия! — взвизгнула Эсме, следуя за ней.
— Ти-хи гланды удалим! — заорал Граф Олаф, шагая за подругой.
— И мне тоже весело! — завопил крюкастый и захлопнул за собой дверь.
Бодлеры остались в кают-компании наедине с Фионой.
— Предать, — сказала Солнышко.
— Солнышко права, — поддержала сестру Вайолет. — Не делай этого, Фиона. Ещё есть время переменить решение и остаться на благородной стороне раскола.
— Мы получили «Глубоководную Почтовую Весть», — сказал Клаус, показывая телеграмму. — Г. П. В. настоятельно требуется наша помощь в каком-то важном деле. Мы должны встретиться с волонтёрами на Брайни-Бич. Ты могла бы плыть туда с нами!
— Гринхат! — выкрикнула Солнышко. Она хотела сказать нечто вроде «Ты могла бы оказать неоценимую помощь!», но Фиона даже не стала дожидаться перевода.
— Вы же не бросили сестру, — сказала она. — Так точно! Вы рисковали своей жизнью, чтобы спасти Солнышко. Как же вы просите, чтобы я бросила моего брата?
— Твой брат — плохой человек, — возразила Вайолет.
— Люди не бывают только плохими или только благородными, — ответила Фиона. — Они — как фирменный салат.
Клаус взял со стола фотографию и протянул Фионе:
— Они мне не кажутся салатом. Они мне кажутся семьёй. Как бы, Фиона, отнеслась твоя семья к тому, что ты собираешься сделать — отвести троих детей на гауптвахту, чтобы помочь негодяю исполнить его преступные замыслы?
Фиона взглянула на снимок и сморгнула слезы:
— Семья моя пропала. Так точно! Мама умерла. Так точно! Отец куда-то уехал. Так точно! Мой брат, может быть, и не такой замечательный, как вы, Бодлеры, но из семьи у меня остался он один. Так точно! Я остаюсь с ним. Так точно!
— Оставайся с ним, если хочешь, — проговорила Вайолет, — но отпусти нас.
— Рандеву[35]. — добавила Солнышко.
— «Отвези нас на Брайни-Бич», — перевёл Клаус. — Даже если мы по разные стороны раскола, Фиона, это не должно мешать нам помогать друг другу.
Фиона вздохнула, бросила взгляд сперва на Бодлеров, потом на фотографию и сказала:
— Я могу повернуться к вам спиной, а не караулить вас.
— А мы можем взять «Квиквег», — продолжила Вайолет, — и уплыть.
Фиона нахмурилась и положила фотографию на стол.
— Если я отпущу вас и вы уплывёте на Брайни-Бич, то что вы для меня сделаете?
— Я научу тебя ремонтировать подводные лодки, — Вайолет показала на телеграфное устройство, — и ты вернёшь «Квиквегу» былую славу.
— Мне больше не нужен «Квиквег», — отозвалась Фиона. — Так точно! Я теперь член команды «Кармелиты».
— Я отдам тебе мой ежедневник. — Клаус достал из кармана свою темно-синюю записную книжку. — Там полным-полно важных секретов.
— Граф Олаф и так знает больше секретов, чем ты узнаешь за всю жизнь.
— Пф! — услышали дети и, взглянув вниз, увидели Солнышко, которая успела за это время ускользнуть в кухню и теперь с трудом тащила оттуда водолазный шлем.
— Солнышко, оставь его! — крикнула Вайолет. — Там внутри очень опасный гриб, противоядия у нас пока нет!
— Микол, — сказала Солнышко и положила шлем к ногам Фионы.
— Солнышко права. — Клаус взглянул на шлем и поёжился. — Там внутри главный кошмар микологического пантеона — медузообразный мицелий.
— Я думала, вы его уничтожили, — удивилась Фиона.
— Нет, — сказала Вайолет. — Медузообразный мицелий произрастает лучше всего в ограниченном пространстве. Ты говорила, что яд смертельно опасного гриба может быть источником замечательных лекарств. Для миколога это очень ценный образчик.
— Да, это верно. — Фиона посмотрела на шлем, стоящий перед нею на полу.
Бодлеры тоже посмотрели на него, и им вспомнилось ужасное путешествие по Гроту. Они вспомнили, как там было темно и холодно, когда, покинув «Квиквег», они плыли по течению вглубь пещеры. Вспомнили устрашающее зрелище — медузообразный мицелий, закрывавший им выход из жуткой пещеры, пока стебли и шапочки не убыли. Они вспомнили, как продрогли, плывя против течения к субмарине, и какие страшные открытия они сделали по возвращении — пропажу команды и грибы, растущие внутри Солнышкиного шлема. Вспомнили, как возникло на экране локатора изображение субмарины-осьминога и как они увидели поджидавшего их негодяя, когда их втянуло внутрь осьминога.
— А вот и мы! — объявил Граф Олаф, вваливаясь в кают-компанию со всей компанией. Эсме и Кармелита на ходу заглядывали в блестящую шкатулочку, а крюкастый сгибался под тяжестью водолазных костюмов и шлемов. — Боюсь, пожива небольшая, субмарина уже не та, что в дни былой славы. Правда, в кубрике я нашёл маленькую шкатулку с драгоценностями, там есть кое-что ценное.
— По-моему, кольцо с рубином очень модное, — промурлыкала Эсме. — Оно великолепно будет смотреться с моим платьем, имитирующим пламя.
— Это мамино кольцо, — тихо произнесла Фиона.
— Она была бы рада, что оно досталось мне, — быстро нашлась Эсме. — Ведь мы были близкими подругами в школе.
— А я хочу ожерелье! — заявила Кармелита. — Оно отлично подойдёт к моему ветеринарному стетоскопу! Дай мне его, Графуля!
— Жаль, с нами нет карнавальных уродов. — Крюкастый вздохнул. — Помогли бы мне таскать водолазные костюмы.
— Мы увидим их в отеле «Развязка», — оборвал его Граф Олаф, — как и всех остальных моих соратников. А теперь уходим отсюда! До прибытия в отель у нас ещё куча дел! Треугольные Гляделки, веди сирот на гауптвахту! Ха-ха хула-хуп!
Напевая нелепую мелодию, негодяй сделал несколько танцевальных па, торжествуя победу, но тут же споткнулся о водолазный шлем. Кармелита злорадно хихикнула, когда Олаф нагнулся и потёр татуированную щиколотку.
— Ха-ха, Графуля! — воскликнула она. — Я танцую лучше, чем ты!
— Убери отсюда эту шляпу, Треугольные Гляделки! — прорычал Граф Олаф. Он наклонился, поднял шлем и только хотел передать его Фионе, как крюкастый остановил его.
