Ознакомительная версия.
— Тебе что, нездоровится? — спросил Толик.
— Я — робот. Я всегда здоров, — ответил Железный Человек, мгновенно успокаиваясь. — Я не могу ответить на вопрос. Я не знаю. Мне нельзя задавать вопросы, которых я не знаю.
Странно, но Толику в эту минуту было вроде бы даже немного жалко Железного Человека. Быть может, оттого, что Толику раньше тоже приходилось мучиться, если в классе нужно было отвечать на вопрос, который он не знал. Все-таки было что-то человеческое в этом роботе. Толику показалось даже, что сейчас Железный Человек перестал быть таким железным. И Толик решил воспользоваться этим.
— Где человек и собака?
— Здесь, — спокойно ответил Железный Человек.
— В каком месте?
— Нельзя делать того, что не разрешается.
Нет, видно, то, что Железный Человек запомнил, то запомнил он это навсегда. Толик прекратил бесполезные вопросы. Он снова внимательно оглядел море, но никакой Черты не увидел, а увидел воду и за ней — ничего. Там скрывалась какая-то тайна. Может быть, так скрывалось что-то страшное.
Но что может быть страшнее, чем жить в этом мире, где тебя ожидает «друг», который в любую минуту может превратить тебя в червяка, где ты можешь забыть своих папу и маму, где дурацкие дорожки не дают тебе ступить ни шагу, где ты богат вещами и удовольствиями и лишен главных богатств — свободы и дружбы.
И все же Толик понимал, что неспроста ему многое не разрешается в этом мире. Не разрешается знать, где Мишка, не разрешается куда-то выходить с рассветом, не разрешается ходить одному, без Железного Человека. Что это за Черта, к которой нельзя подходить ближе чем на два километра? Вот если бы удалось удрать от Железного Человека.
Взгляд Толика упал на лямки парашюта, который висел у самых перил вышки. А что, если прыгнуть с парашютом? Другого парашюта нет, и пока Железный Человек будет спускаться с вышки, Толик будет уже далеко. Он побежит к берегу моря и, может быть, увидит эту самую Черту.
Толик подошел к перилам и нерешительно взялся за лямки. Он взглянул вниз и отшатнулся. Внизу было метров пятьдесят пустоты. Толику показалось, что вышка качается под напором ветра и сейчас рухнет. Но, взглянув на неподвижные листья деревьев, он понял, что качается не вышка, а он сам. Ведь он никогда еще не прыгал с парашютом.
Неожиданно Железный Человек пришел на помощь. Не говоря ни слова, он приблизился к Толику и принялся надевать на него лямки и затягивать пряжки. Он делал это так спокойно и равнодушно, что Толик понял: ничего плохого с ним случиться не может. Он прыгнет, и приземлится, и убежит от Железного Человека.
А Железный Человек делал свое дело. Ничего не подозревая, он сам помогал Толику убежать. Видно, он не мог сообразить такой простой вещи своими железными мозгами.
Толик подошел к краю вышки. Железный Человек спокойно стоял рядом.
«Сейчас ты перестанешь улыбаться своей дурацкой железной улыбкой», — подумал Толик и прыгнул.
Трос, на котором висел парашют, натянулся. Толика дернуло, и он плавно стал спускаться на землю.
Но Железный Человек не стал колебаться. Спокойно и хладнокровно, словно делал это каждый день, он шагнул вперед и полетел вниз вслед за Толиком. Он летел вниз с высоты в пятьдесят метров, летел без парашюта, и на губах его замерла все та же улыбка. Воистину он был Железным Человеком.
Ноги Толика коснулись земли. Он упал на бок и, втянув голову в плечи, замер, ожидая, что сейчас на него обрушится Железный Человек. И тут же раздался скрежет. Затем все смолкло.
Толик поднял голову и увидел Железного Человека. Тот болтался головой вниз в полуметре от земли. Нога его запуталась в каком-то тросе, свисающем с вышки. Железный Человек тихо раскачивался, улыбаясь.
Толик вскочил на ноги и сбросил лямки. Железный Человек изогнулся, дотянулся до петли, в которой запуталась его нога. Но даже его железным рукам оказалось не по силам распутать петлю. Она затянулась намертво. Толик был свободен.
Не слишком даже торопясь, Толик пошел прочь от вышки. Железный Человек беспокойно заворочался в петле.
— Я должен быть рядом, — сказал он.
— Пожалуйста, — ответил Толик. — Иди сюда. Я же тебя не держу.
— Меня держит трос.
— А я тут при чем? — усмехнулся Толик.
— Ты можешь отпустить трос до земли. Для этого нужно подняться на вышку.
— А я не хочу отпускать трос!
— Ты можешь делать все, что хочешь.
— Вот я и хочу, чтобы ты повисел тут, а не шпионил за мной.
— Тогда я не смогу быть рядом.
— А ты мне и не нужен, — сказал Толик и зашагал прочь.
Железный Человек неистово завертелся. Его железные пальцы скрежетали о трос, но ничего не могли поделать. На какую-то секунду Толику даже стало его жалко, потому что все это он проделывал молча, не ругаясь и не плача. Но освобождать Железного Человека Толик и не подумал. Иначе он, и Мишка, и Майда навсегда могли остаться в этом мире.
Толик уходил все дальше. И вдруг он услышал, как Железный Человек сказал своим обычным голосом:
— Пожалуйста…
Толик остановился как вкопанный. Уже во второй раз за этот день Железный Человек произнес нормальное человеческое слово. Может быть, не такие уж железные мозги у этого Балбеса? Может быть, с ним стоило попробовать договориться?
— Я тебя освобожу, если ты скажешь, где человек и собака, — крикнул Толик.
— Это не разрешается.
— А висеть вниз головой тебе разрешается?
— Нет.
— Вот и выбирай, что тебе больше не разрешается.
Со стороны вышки послышался какой-то скрип. Железный Человек думал своими железными мозгами. Он выбрал, что ему больше не разрешается.
— Человек и собака в доме у воды. Двадцатый этаж, — сказал он наконец.
— Он жив?
— Это противоречиво, — сказал Железный Человек. — Я должен был ответить на один вопрос.
— Ну и виси тогда тут, а я пойду.
— Это противоречиво, — повторил Железный Человек. — Я должен быть освобожден, если отвечу на вопрос, где находятся человек и собака. Я ответил. Ты должен отпустить трос.
Толик понял, что Железный Человек больше ничего не скажет. И еще понял он, что ему как-то не хочется обманывать. За свою короткую жизнь Толик уже успел достаточно налгать. И кроме того, если говорить честно, Железный Человек был немного жалок. Ведь он не был виноват, что мальчик заставил его шпионить. Мальчик мог сделать и не такое со своими спичками.
И Толик, поднявшись на вышку, отпустил трос.
Железный Человек быстро развязал петлю. Он не удивился и не обрадовался. Он спокойно поднялся на ноги и встал рядом с Толиком.
— Тебе больно было? — спросил Толик.
— Я — робот. Мне не бывает больно.
— А вот мне бывает. Еще и как, — вздохнул Толик.
Железный Человек промолчал.
— Скажи, что находится за Чертой? — попросил Толик.
— Не знаю.
— Совести у тебя нет! — сказал Толик.
— Я — робот. У меня не бывает совести.
Толик посмотрел на его улыбающийся неподвижный рот, на большие глаза, которые ничего не выражали, и подумал, что все-таки зря он освободил этого Балбеса.
День уже клонился к вечеру, когда Толик и Железный Человек вышли к берегу моря.
Это было очень тихое и грустное море.
У самого берега высовывали из воды свои головы тихие рыбы и смотрели на Толика грустными глазами. Тут же на песке были разложены красивые лакированные удочки. Их было очень много — с золотыми и серебряными крючками. Рядом с каждой удочкой стояли золотые банки, в которых ползали ленивые червяки.
Толик машинально взял одну удочку. И тотчас же из банки выскочил червяк и сам нацепился на крючок. Толик не удивился. Он уже привык к тому, что здесь все делается без малейших усилий.
Толик забросил удочку, и в то же мгновение у него клюнуло. Впрочем, даже нельзя сказать — клюнуло, потому что Толик даже не почувствовал поклевки. Просто одна из рыбин подплыла к крючку, аккуратно проглотила его и спокойно улеглась кверху брюхом, ожидая, когда ее вытащат.
Толик подтянул рыбу к берегу. Она была большая, килограмма на три, но совершенно не сопротивлялась. Она даже помогала Толику плавниками, как будто считала, что ее тащат слишком медленно.
Толик снял рыбу с крючка и швырнул обратно в море. Рыба удивленно взглянула на Толика из-под воды. Она стояла у самого берега и виляла хвостом, словно раздумывала, не совершила ли она какой-нибудь ошибки. Затем она медленно отплыла от берега метра на четыре и остановилась.
Толик подумал, что это какая-то больная рыба, и снова закинул удочку. Но и вторая рыба вела себя точно так же. Ловить было неинтересно.
— Почему эти рыбы как дохлые? — спросил Толик.
— Непонятно.
— Ну, как мертвые.
Ознакомительная версия.
