– Ой! – вдруг воскликнула Икара, – бабочка! Смотрите! Синяя бабочка летит и светится!
И правда, теперь уже все трое увидели порхающую бабочку, но такую большую, что она напоминала размерами воробья. Потом с потолка засветило солнце, их облило ярким белым светом, они схватились за руки и куда-то понеслись…
Первой проснулась Икара. Она подняла голову. Вокруг серела потрескавшаяся земля, а небо было розовым, без облаков и луны. На правом безымянном пальце блеснуло кольцо – красный огранённый камень чуть больше горошины. «Не мамино», – подумала она про кольцо. Села. Рядом лежали Генрих и Лёша.
– Эй! – она дотронулась до брата, – просыпайся! Я пить хочу.
– Да, с водой тут трудности, – ответил Лёша вместо Генриха.
Он потрогал рукой сухую почву с таким видом, как будто он каждый день проверяет разные почвы и как будто он сидел на соседнем дворе, а не на другой планете под розовым небом. – Дождя здесь, как я посмотрю, давно не было.
– Так пусто, скажи? Ни тебе домов, ни заборов, – вздохнула Икара.
Генрих открыл глаза.
– Ничего себе! Мы, наверное, на Марсе, – оглядевшись, он первым встал на ноги и показал пальцем на видневшийся вдали гладкий холм, который Икара сразу не заметила. – Пока есть силы, я думаю, нам туда надо идти! – сказал он решительно.
Они поднимались на этот холмик целую вечность. Ноги были тяжёлыми, будто к подошвам ботинок кто-то приделал магниты. Каждый шаг давался с трудом, и казалось, они никогда не поднимутся. Но чем ближе они подходили к вершине, тем больше им хотелось дойти. Их тянуло туда невероятно. Наконец они забрались на самый верх и раскрыли рты от удивления: внизу была огромная пропасть, но рассмотреть, что там, мешали плотные бледно-розовые облака. Они переглянулись молча, опять взялись за руки и прыгнули вниз навстречу манящей неизвестности. Икара, правда, успела подумать, что теперь можно понимать друг друга и без разговоров.
Летели они очень быстро и совершенно не боялись, что разобьются. Наоборот, они наслаждались полётом, а в облаках было так приятно, как будто они летели сквозь взбитые сливки праздничного торта. Потом облака стали всё реже и реже, и они плавно опустились на красивую долину, покрытую зеленью, совсем как дома. Можно даже было сказать, что они опустились на хорошо подстриженный газон в городском парке. Где-то недалеко пели птицы, журчала вода и доносились цветочные запахи, какие-то полевые, знакомые…
Стр:
– Привет, ребята! – послышался приятный мальчишеский голос какого-то местного паренька.
Икара вздрогнула, а мальчики переглянулись. Они увидели перед собой странного зелёного человечка. У него была большая гладкая лысая голова с огромными зелёными глазами, одет он был в переливающийся обтягивающий костюм, тоже зелёный, и стоял на тоненьких ножках, обутых в белые ботинки без шнурков.
– Ты дракон? – спросила девочка.
Точнее, она только успела это подумать, а человечек уже ответил:
– Меня зовут Рару.
– Интересное имя, – заметил Лёша, – а фамилия у тебя есть?
– У меня есть электронный код, но он длинный, и мы его не говорим при первом знакомстве.
– Ну да, – смутился Лёша.
– А мы где? На Марсе? – опять спросила Икара.
Она никаких других планет, кроме Луны и Марса, больше не могла вспомнить, но почему-то точно знала, что они не на Луне.
– Нет. Вы у нас на корабле. Совсем недалеко от Земли. Мы хотим с вами познакомиться.
– Меня зовут Генрих, это Лёша, а это моя сестра Икара, – представил всех Генрих.
– Мой отец здесь капитан. Я попросил, чтобы мне разрешили пообщаться с земными детьми, – сказал Рару.
– Ты в каком классе учишься? – Икара на вид дала бы ему четвёртый класс, потому что он казался взрослее их, несмотря даже на небольшой рост.
– Не понял? – переспросил человечек.
– Ну ты в школу ходишь? Портфель, чернила, тетрадки в клетку, мел, – помогла она ему понять про школу.
– Я… нет. Не хожу. У нас не так. У нас сразу всё есть в памяти с рождения. Мы продолжаем начатое до нас.
– Вот здорово! – воскликнул Лёша, – тебе не надо учить буквы, таблицу умножения, ноты, как на коньках кататься!
– Вот это да! – подхватил Генрих, – тебе и языки не надо учить. Знаешь, у нас люди говорят на разных языках и не всегда друг друга понимают.
– Да, вы не умеете правильно общаться на Земле, я об этом слышал, – кивнул Рару.
– Рару, а дураки у вас есть? – поинтересовалась Икара.
– Смотря что ты имеешь в виду. Но я считаю, что у нас их нет. У нас есть несогласные.
Лёша насторожился. Он услышал всего лишь на мгновение шум толпы и выстрелы. Увидел заснеженный город, замёрзшую широкую реку и огромный дворец. Как будто он бежал, чего-то испугавшись, по этому дворцу мимо больших картин, огромных каменных ваз, стоявших прямо на полу, слуг в ливреях… а за ним кто-то гнался и кричал: «Осторожно! Осторожно! Только не упади!»
– А мавзолей у вас есть? – слова Генриха быстро развеяли Лёшино видение.
Генрих часто говорил про Мавзолей на Красной площади, но так ни разу туда и не попал. Он чувствовал, что это у него жизненный пробел, что-то важное, что он никак не может сделать. В мавзолее лежало тело мирового вождя, а он его не видел. Он даже думал иногда, что его отец из-за этого и приехал в Россию, поближе к вождю.
Рару взял паузу. Он как-то очень по-особенному моргнул два раза своими большими глазами и сказал: – Мы не умираем.
Икара сразу икнула от удивления. Она всегда начинала икать, когда волновалась, да ещё и так сильно хотелось пить.
– Рару, вы чай пьёте иногда?
– Вообще-то нет, но я тебе помогу. Представь на минутку, как будто у тебя в руках чашка с чаем, и ты его пьёшь. Думай только о том, какой он вкусный и ароматный, и желание пить пройдёт. Попробуй! Тебе только кажется, что ты хочешь пить. Это твоя привычка. Всё, что нужно твоему организму, ты получаешь через дыхание и через свет.
– Ы-ы-ы! – захныкала от обиды Икара. «Обман какой-то», – промелькнуло в её голове. – Мама-а-а!
– Ты, что, маленькая? – дёрнул её за юбку Генрих.
А Рару стал смотреть на неё с интересом.
– Она подаёт нам негативный сигнал, я понял. Смотри, Икара! – он достал из кармана маленький плоский приборчик с кнопками, набрал какую-то комбинацию, и рядом с ним появилось большое прозрачное яйцо. Внутри яйца было четыре сиденья и панель управления, – хочу пригласить вас покататься.
Крышка яйца медленно начала открываться.
– Это, что, звездолёт? – блеснул эрудицией Лёша.
– Ну можно и так назвать… Вообще-то это самое обычное средство передвижения на корабле – кирди. Кирди может быть двухместной и четырёхместной, как эта.
* * *
Рару привёз их на небольшую площадку, выложенную бледно-розовыми плитами. На площадке в кружке сидели такие же, как он, человечки, а в центре кто-то покрупнее, наверное, взрослый. Все устроились прямо на плитах в странных одинаковых позах с согнутыми разведёнными ногами, как бы по-турецки. Так сидели люди на картинках в книжке про старика Хоттабыча. Все заметили, что костюмчики на этих человечках были не зелёные, как у Рару, а фиолетовые. Икара подумала сразу, что они чем-то были похожи на чёрно-фиолетовых жуков, которых всегда можно выковырнуть палкой из земли у них во дворе. Никаких учебников и тетрадок ни у кого в руках не было.
– Они вас не видят, можете не волноваться. Мы сейчас прозрачные как воздух.
– Вот это да! – удивился Лёша. – Научишь?
– Людям с Земли это пока трудно. У вас ещё к этому не готово сознание. Но у нас тоже пользоваться кодом-невидимкой можно не всем. Мне положено из-за папы. Иначе мне приставят охрану и отберут кирди.
– Да, я знаю, – подхватил Лёша. – Я терпеть не могу охрану. Они всё всегда докладывают maman.
Икара и Генрих переглянулись.
– А что это там за собрание? Кого они слушают? – Генрих показал головой на группу человечков.
– Это встреча с учителем. Все одновременно спрашивают, и он всем сразу отвечает. Надо правильно понять, чью сторону взял учитель. То есть кто правильно понял загадку.
– Они молча разговаривают? – спросила Икара на всякий случай, хотя уже успела уяснить, что здесь это нормально.
– Да, так трудно подслушивать чужие мысли. Каждый настроился только на учителя и передаёт только ему. А вот он может сразу всем отвечать.
– А если учитель что-нибудь забыл?
Рару захихикал.
– Такого не бывает. Он мгновенно свяжется с тем, кто ему ответит на вопрос. Иногда он может спросить что-нибудь и у землян… Но я потом об этом расскажу…
