Пятясь спиной, в дверь протиснулся Бегемот.
— Шоколад! — обрадовался Бамбино. — Как вовремя ты пришёл!
— Мы пришли, — сказал Бегемот, вкатывая коляску. — Фунтик нашёлся, он здесь сидит!
Бамбино недоверчиво обошёл сейф со всех сторон.
— Это я, Фунтик, — сказал он, постучав по железу.
— Нет, — сказало железо, — Фунтик — это я!
— Ура! — завопил Бамбино. — Фунтик нашёлся! Ура!!!
— Тише! — попросила Триолина. — Дядюшка Мокус на манеже, ведь представление уже началось!
Фунтик приложил ухо к дверце и уловил звуки знакомой музыки, голос дядюшки Мокуса, аплодисменты и смех.
— Открывайте меня скорей! — потребовал он. — Вот-вот мой номер, а я не знаю, где реквизит.
— Терпи, — сказал Бегемот, — сейчас придёт дядюшка Мокус и сделает тебе «ап».
Вслед за Бегемотом, влетев в форточку, в цирк вернулся Жако.
— Спокойно, — объявил он, — сыщики далеко.
— Герой! — похвалил Бегемот.
— Я герой? — не поверил Жако, но, подлетев к зеркалу и присмотревшись, добавил: — А что, весьма может быть.
Всё первое отделение, даже узнав о том, что Фунтик нашёлся, дядюшка Мокус не мог найти минуты, чтобы покинуть манеж. Сначала он помогал силачу Бегемоту: хватал гири, падал в опилки и при виде силача в панике удирал; потом страховал Триолину — она впервые работала номер под названием «свободный канат». Потом вместе с Бамбино Мокус жонглировал горящими булавами, а за огнём нужен глаз да глаз. Наконец, промокнув лоб платком, старый клоун смог перевести дух.
— Во втором отделении, — объявил он торжественным голосом, — вас ждёт знаменитый цирковой поросёнок Фунтик, а пока антракт!
Заметим, что часть циркового представления под названием «антракт» дети тоже очень и очень любят. Кто бы мог сказать почему?
— Дядюшка Мокус, — завопил поросёнок, увидев клоуна в дырку, — идите сюда, я вас через соломинку обниму.
Старый клоун накрыл сейф платком и сказал своё знаменитое «ап», потом ещё раз, потом ещё.
Бегемот, напружинив мускулы, тянул ручку, но железо не одолел.
— Фунтик, — спросил Мокус, — ты там внутри колёсики не крутил?
— Крутил, — сказал Фунтик, — и по многу раз.
— Бедный ребёнок, — огорчился Мокус, доставая платок, — несчастное наше дитя!
— Успокойся, дядюшка Мокус, — попросил Фунтик, подозрительно шмыгая носом, — я так редко бываю в сейфе… Я даже рад, что туда попал!
— Придётся отменить номер, — сказал Мокус, — в связи с болезнью. Шоколад, ты объявишь детям, я этого произнести не смогу!
И тут сейф не выдержал и залился слезами навзрыд.
Неожиданно за кулисы по-свойски заглянул знакомый пират. Он был с цветами, но без деревянной ноги.
— Опять?! — возмутилась Триолина. — В нашей майке и со всеми ногами?!
— Произошла ошибка, — объяснил пират, — в том сражении ногу потерял не я, а другой.
И, увидев дядюшку Мокуса, «рваная майка» порулил к нему на всех парусах.
— Ваше искусство потрясло меня, — заявил он, вручая чахлый, но честный букет, — перевернуло всю душу… А когда кролик ударил лапами в барабан, я даже подумал: «Зачем я живу?»
— Спасибо, — сказал Мокус, заряжая голубя в секретный карман, — вернитесь в зал, нам пора начинать.
— Да, да, — согласился пират, — во втором отделении Фунтик. Вы не поверите, я с этой знаменитостью лично знаком!
— Знаем, — сказал Бамбино, — как же не знать?
— Боюсь, — сказал дядюшка Мокус, — что на манеж в этом представлении Фунтик не попадёт.
— Позвольте, — заупрямился «рваная майка», — у меня контрамарка, я пришёл на знаменитость посмотреть! И вдруг его у вас нет?
— Он здесь, в этом ящике, — сказал Мокус со вздохом, — но мы не можем его достать.
— Это же просто, — сказал пират, осмотрев сейф, — нужно только набрать шифр. Обычно это либо год рождения начальника полиции, либо стоимость кружки пива в ближайшей пивной.
Набрав обе цифровые комбинации, «рваная майка» развёл руками:
— Очевидно, здесь нужен мастер крупнее меня.
— Проклятая Беладонна, — проворчал Бамбино, — нужно попросить крыс, чтобы они сожрали её миллион!
— Миллион!!! — поднял вверх палец «рваная майка». — Наберём миллион!
И в этот момент дверца сейфа с грохотом отошла, и первым, кого увидел Фунтик, выбравшись на свободу, был, конечно, пират.
— Дядюшка, — завопил поросёнок, — перед нами законченный негодяй!
— Узнал! — обрадовался «рваная майка». — Узнал!
— Фунтик! Фунтик! — требовал зал.
Услышав это, Фунтик сменил гнев на милость и, прихватив концертино, выкатился на манеж.
Я мал и в дальних странах не был,
Но только знаю я про то,
Как хорошо под этим небом
С названьем сладким ШАПИТО!
Увижу вас, и грусть растает,
И я обидчиков простю.
Душа, как бабочка, взлетает,
Летит, летит, и я летю.
— Да, — отметил Бамбино, наблюдая за Фунтиком сквозь щель занавески, — над рифмой ему ещё надо работать! Но ничего, я помогу!
Представление в этот раз продолжалось дольше обычного. После каждого номера довольные зрители вызывали артистов на комплимент.
Газета «Честный ухтымурликанец» назвала выступление цирка «очень успешным», а «Вчерашние новости» написали просто и скромно: «Триумф».
— Спасибо вам, — поблагодарил пирата дядюшка Мокус, когда тот заглянул за кулисы во второй раз, — без вас нас ждал бы провал.
— Да что там, — отмахивался пират, — ведь я вас как никто понимаю: у меня самого потерялся попугайчик Жако. Птица, а душа человечья… А я его предал: соблазнился на чужой миллион. Бывало, сам не поем, не попью, а ему орешек несу.
— Врррёт! — сказал, раздувая перья, Жако.
— Жако! Ты, что ли? — обрадовался пират.
— Я, — сказал попутай, — кто же ещё?!
Поспорив немного, попугай и пират помирились.
— Прощаю! — сказал Жако. — Я ведь попугай-неразлучник! Да и куда он без меня, даже на двух ногах?!
— Спасибо, друг! — прослезился «рваная майка», подставляя плечо. — Вдвоём веселей! Жизнь мне досталась нелёгкая, и кем в ней я только ни побывал: и матросом был, и поваром, и сиротой, даже интеллигентом работал — книги на ярмарке продавал. «Пираты подземного моря», «Сто бочек рома», «Жизнь или кошелёк» — обалденные истории, я вам скажу!
— А! — догадался дядюшка Мокус. — Теперь всё понятно: у вас в голове каша от плохих книг.
— Нет! — возразил «рваная майка». — Книги были хорошие: в глянцевых переплётах! Я, конечно, мог бы и с вами?! — предложил пират, видя, что артисты пакуют узлы. — Продавцом сахарной ваты или кассиром, в конце концов?!
— Только не кассиром! — завопил попугай.
Посовещавшись, друзья решили помочь пирату уехать к маме. Ведь он об этом так давно мечтал!
В машине по дороге к вокзалу «рваная майка» пересказал друзьям все прочитанные романы, наивно полагая, что они-то и есть прожитая им жизнь.
Уже поднявшись в вагон, пират немного заупрямился.
— Не поеду, — заявил он, — как только я к мамулечке приезжаю, что-то да пропадёт: то наливка, то кошка-копилка, а я своей старушке зла не хочу!
После уговоров и угроз попугая поссориться навсегда «рваная майка» всё же забрался в вагон.
— Дайте мамочке телеграмму! — попросил он.
Дзинь!!!
Чух!!!
У-у-у-у!!
Поезд, лязгнув колёсами, начал набирать ход.
— Я вас никогда не забуду! — крикнул попугай на прощание, высовываясь из окна.
В телеграмме пирата было всего несколько слов: «Прячь всё. Еду скорым. Целую. Сынок!»
— Вперёд, друзья! — приказал Мокус, усаживая артистов в автомобиль. И команда тотчас же погрузилась, ожидая чуда от новых мест и нового дня. И лишь за городом, у переезда, автомобильчик дядюшки Мокуса на мгновение попридержал ход: встречный поезд спешил в городок, который только что покинули наши друзья.
Красивые цветные вагончики проплывали мимо автомобиля, и вдруг в окнах одного из них, как портреты в рамах, возникли знакомые лица:
Фокстрот — начальник полиции,
Добер — младший сыщик без диплома,
Пинчер — старший сыщик с дипломом
и… госпожа Беладонна — владелица универмага «Слеза ребёнка», двух кондитерских и большого магазина игрушек.
— Фунтик! Вернись!!! — вопила Беладонна, прижимая к груди миллион.
Но Фунтик лишь помахал своей хозяйке панамой:
— Прощайте, мадам! Встретимся в другой раз!
